«Нужно обладать поистине безграничной еврейской наглостью, чтобы теперь придти и сказать, что причина германской катастрофы лежит в поражениях на фронте…»,
«Наш крах на фронте сам по себе был только результатом целого ряда болезней, постигших немецкую нацию ещё до начала войны… Сама же болезнь заключалась в яде морального разложения, в ослаблении инстинкта самосохранения.
Ответственность за проигранную войну попытались взвалить на генерала Людендорфа. Тут уже приходиться прямо сказать: нужна вся бессовестность евреев и весь медный лоб марксистов…
Но евреи и марксисты знали, что они делали. Напав на Людендорфа, они тем самым парализовали возможное нападение со стороны Людендорфа… Эти господа исходили из того правильного расчёта, что чем чудовищнее солжёшь, тем скорее тебе поверят…
И даже когда им разъяснят, что дело идёт о лжи чудовищных размеров, они всё ещё будут продолжать сомневаться и склонны будут считать, что вероятно все-таки есть доля истины. Солги только посильней — что-нибудь от твоей лжи да останется».
Гитлер постарался дать оценку многим сторонам жизни тогдашнего немецкого общества и наметить альтернативные варианты — Гитлер: «Значительная часть благородного дворянства теперь скорее заслуживала эпитета: «неблагородное дворянство».
Постепенное исчезновение прав личной собственности и систематический переход хозяйства в собственность акционерных обществ представляли собой грозный симптом экономического упадка. Этим самым всякий труд целиком становился объектом спекуляции со стороны бессовестных ростовщиков. Отделение собственности от труда принимало самые острые формы… Биржевики торжествовали свою победу и медленно, но неуклонно забирали в свои руки всю жизнь страны…».
Если учесть, что в последующие долгие годы Германия и в самом деле переживала страшный экономический кризис, то трудно не отдать должное пророческим прогнозам Гитлера; особенно после того, как он, придя к власти, в течение 3–4 лет сделал Германию одной из самых мощных стран мира.
Гитлер решил заняться политикой, пожалуй, до конца не сознавая, что происходит в высших эшелонах власти Германии. О ситуации этого периода в Германии рассказывал Генри Форд:
«Богатый немецкий еврей при помощи своего денежного могущества над всеми отраслями хозяйственной жизни, которые непосредственно затрагивали интересы правящего класса в Германии, мог купить то положение, которое он стремился занять в обществе. Но ухитрялся даже еврей неимущий получить то значение, которого он домогался. Ибо все евреи воодушевлены одинаковым стремлением;
оно у них в крови. Жажда власти неудержимо владеет ими»,
«Все классы немецкого народа держаться того мнения, что наступившее после перемирия и революции крушение, от которого страна всё ещё не может оправиться, есть дело рук еврейской хитрости и еврейского замысла…
На еврея в Германии всегда смотрели только как на гостя, но против этого сам он согрешил тем, что захотел сделаться хозяином. Нет больше противоположности на свете, чем чисто-германская и чисто-семитическая раса; поэтому между ними не может быть единодушия…
В других странах евреям было легче смешиваться с основным населением и невозбранно увеличивать свою силу, в Германии было не то. По этой причине еврей ненавидит немецкий народ, и по той же причине страны, где евреи имеют сильное влияние, высказывали наибольшую ненависть к немецкому народу во время злополучной мировой войны. Евреи в этих странах держали исключительно в своих руках прессу, посредством которой обрабатывали «общественное мнение» против немецкого народа. Единственно кто выиграл от войны, это были евреи…
В шестичленном кабинете, который заступил место Имперского правительства, наибольшим влиянием пользовались евреи Гаазе и Ландсберг. Гаазе управлял внешними делами; к нему присоединили Каутского, чеха, который в 1918 году ещё не приобрёл прав немецкого гражданства. Там же были евреи Коон и Герцфельд. Еврей Шеффер сделался министром финансов. Еврей Фриц Макс Коген… был сделан начальником осведомительной службы…
Управляли кабинетом евреи Гирш и Розенфельд, первый в качестве министра внутренних дел, а второй министра юстиции. Еврей Симон получил место помощника Статс-секретаря финансов; в свою очередь Прусское министерство финансов было сплошь заполнено евреями и ими управлялось.
Директором просвещения был русский еврей Футран, которому помогал еврей Арнд. Директором департамента колоний сделался еврей Мейер-Гергард. Еврей Кастенберг управлял делами искусств. Интендантство попало в руки еврея Вурма, а в министерстве продовольствия сидели евреи Гирш и тайный советник Штадтгаген… (и т. д.).
Это влияние, которому приписывают крушение немецкой государственности, в главнейших чертах сводится к следующим трём положениям:
а) большевизм, скрывающийся под маской немецкой социал-демократии, б) господствующее влияние евреев в прессе, собственниками которой они являются и еврейский контроль над продовольствием и над промышленностью».
Фактически выводы Форда и Гитлера по своей сути совпадали. Главной бедой Гитлер считал технологию замутнения мозгов — Гитлер:
«Глубочайшие интересы народа и государства требуют недопущения того, чтобы народные массы попадали в руки плохих, невежественных и просто бесчестных «воспитателей»…
Обязанностью государства было бы взять на себя контроль за этим воспитанием и систематически бороться против злоупотребления печати… Деятельность так называемой либеральной прессы была деятельностью могильщиков немецкого народа и германского государства. Что уж говорить о работе лживых газет марксистского лагеря…»,
«Что же предпринимало государство против этого массового отравления нации? Ничего, ровным счётом ничего. Один-два смешных указа… Государство старалось только о том, чтобы так или иначе склонить на свою сторону эту зачумленную прессу. Для этого прибегали к лести, для этого болтали направо и налево о великом «значении» прессы, об её «ценности», об её «просветительской миссии» и т. п. А хитрые евреи выслушивали всю эту лесть, посмеивались в бороду, и лукаво отвечали галантной благодарностью…».
Именно недооценка силы СМИ, прессы, мощи её технологии воздействия на сознание граждан привели к трагедии 1917 года в России — к такому выводу пришёл после долгих раздумий в эмиграции основатель Всероссийского Земского Союза, депутат Государственной Думы, один из лидеров русской эмиграции — Н.В.Вырубов:
«Однако после восстания 1905 года, непрочный уже самодержавный строй не сумел предусмотреть переход на новую государственную основу. Остерегался любых реформ, настойчиво отказывался от всех демократических изменений и в то же время позволил оппозиционные проявления со стороны печати и политических партий. Это нанесло монархии смертельный удар».
Вернёмся теперь в Россию и посмотрим внимательно что там происходило перед Первой мировой войной, во время этой войны и как события привели к революции.
Глава 6. Россия в 1914–1915 годах.
Когда руководство России копошилось в своих проблемах и интригах, — ведущие страны Европы уже несколько лет как готовились к большой войне. Предчувствуя большую беду для России, великий русский мыслитель и художник Николай Рерих написал к этому времени апокалипсическую картину «Ангела Последнего»(1912 г.), а в начале 1914 г. — «Крик Змея».
По мнению Кобылина Англия готовилась к войне с 1908 года, а с 1912 года началась её информационная подготовка в России. В этом году прозвучала и знаменитая речь члена Государственного Совета П. Н. Дурново, в котором он заявил, что война нужна Англии и ярко и точно описал последствия этой войны. То же самое он в начале 1914 г. писал в записке Николаю II: «Всеобщая европейская война смертельно опасна для России и Германии независимо от того, кто её выигрывает».
Какие силы стояли за Англией, и зачем нужна была эта «плановая» война мы рассматривали ранее.
Одно можно абсолютно точно утверждать — эта война России была абсолютно не нужна, тем более Россия не была готова ни к какой войне. И это ярко показало позорное поражение японцам. А за десять лет ничего существенного в российской армии не изменилось.
«Наши союзники, предвидя, что война продолжится, заранее озаботились созданием в большом размере военной промышленности. Что же было у нас?
Главное артиллерийское управление, возглавляемое великим князем Сергеем Михайловичем, не имело никаких средств восстановить русское вооружение. Оно принуждено было обратиться с заказами к тем же союзникам (Англии)… Обращение к частным комиссионерам вызвало слухи о злоупотреблениях, взятках, высоких комиссионных…», — констатировал Милюков. Да, Англия заработала огромные деньги.
Повод к началу групповой, мировой войны всем прекрасно известен. Можно было выбрать любой другой повод, но именно этот затрагивал солидарные струнки в России. Начало войны было примечательно поведением «друзей» России — Франция не вступила сразу в войну на стороне России как это ожидалось и было предусмотрено договором. Не вступила также в войну сразу и Англия.
Главы и «мудрецы» этих стран надеялись, что Германия и Россия будут уничтожать друг друга, а «друзья» будут наблюдать, потирая от удовольствия руки, и в мешаются только в самый решающий момент. Но отсидеться в стороне не получилось — 3 августа 1914 года Германия объявила войну Франции и вторглась в Бельгию.
На отчаянный призыв регента Александра не вступать в войну Николай Второй ответил:
«Ни в коем случае Россия не останется равнодушной к участи Сербии».
Как видим Николай II попался на «сербскую» провокацию рассчитанную на патриотическую солидарность русского царя. Но Николаю Второму ещё и «помогали» принять «правильное» решение – «союзнички»-англичане, владыки морей обещали ему в случае участия и успеха в грядущей войне против Германии, союзником которой была Турция, возвращение православным старой Византийской православной столицы — Константинополя, «Второго Рима».
В этом случае — в изготовлении этого крючка для Николая также использовалась патриотическая религиозная тема. Было затронуто также и тщеславие Николая — после позорного проигрыша в японскую войну Николай страстно желал восстановить своё имя, реабилитироваться красивыми победами, а тут выдался случай «блеснуть», да ещё и красиво расширить империю или её влияние.
Это открывало путь на Святую землю в Палестину. И Николай так глубоко «заглотнул» этот «крючок», что в его окружении вполне серьёзно обсуждали планы строительства железной дороги из России в Святую землю, в Иерусалим через «свой» Константинополь. Этот прелестный крючок был ещё и тем хорош, что гарантировал Николаю в его решении участвовать в войне поддержку руководства Православной Церкви.
Розовые мечты о Российской империи до Святой земли развеялись довольно быстро, — после того как стали видны и понятны действия главного игрока и дирижёра в этой кровавой международной авантюре — Англии. Руководство Англии на правах главного руководила действиями союзников и уже в начале войны потребовала, чтобы русский флот не предпринимал никаких действий на море, в проливах против Турции. Затем «владычица морей» намеренно пропустила в пролив немецкие крейсеры — чтобы осложнить занятие проливов русским десантом.
«А ведь именно закрытие этих проливов пресекло снабжение русской армии…» — обратил внимание на этот интересный исторический случай М. Назаров. Но английские умники немного недооценили силу турецкой армии, ибо, когда решили единолично, без союзников занять важные проливы, то потеряли около 100 тысяч своих солдат.
И когда англичане захватили проливы, победили Турцию и, поставив союзника — Россию перед свершившимся фактом, могли вести переговоры с Россией о Константинополе с позиции «собственника», то Россия к этому моменту была уже не православной, а большевистской… без Николая… Другой план сработал быстрее, чем ожидали в Лондоне…
Раздумывая о причинах, толкнувших Николая II к участию в войне, стоит обратить внимание ещё на одну Николай надеялся, как и перед войной с Японией, что победоносная война ему позволит отвлечься от неприятной дворцовой путаницы, при этом оздоровит страну, отвлечёт всех от постоянного внимания к проблемам его семьи.
Что война будет победоносной — это царь решил априори, что при этом может погибнуть огромное количество русских людей — многие миллионы (!) — ну это Николаю не впервой, по-моему, — в пятый раз… А пятый раз перешёл в шестой — кровавая война спровоцировала кровавую революцию, с которой царь не справился.
В связи с этим — очередной раз приходится удивляться иерархам православной церкви, которые решили объявить Николая-кровавого святым… Как можно тупость и никчемность приведшую к миллионам смертей русских людей объявлять святой? Никакой логике непостижимо…
«Из разговора с Ним (Николаем II) я увидела, что Он считает войну неизбежной. Он утешал себя, говоря, что война укрепит национальные чувства, что Россия после войны станет ещё более могучей…», — вспоминала Анна Вырубова.
Глубокому заблуждению императора «помог» и огромный восторженный психоз по поводу войны поднятый прессой в обществе. Правые «повелись» на крючки Англии — и рвались глупые в бой.
«У Государя все основания не принять войну, но затронута честь страны — войны требует общество и Европа, и Он подчиняется неизбежному, уверенный в силе армии», — несло монархиста Кобылина.