«Газетная травля лиц, клеветы, инсинуации служат в руках буржуазии и таких негодяев, как Милюковы, Гессены, Заславские, Даны и пр. орудием политической борьбы и политической мести».
Опять, в третий раз авантюрная попытка Ленина захватить власть не прошла, хотя на этот раз у него было уже пол миллиона бойцов. Вспоминая те события, Каменев отметил сомнения Ленина: «фронтовики не все наши». Ленин, вероятно, ожидал, что солдаты противной стороны не станут стрелять в ленинских солдат, а начнут брататься и перейдут на его сторону. Но получилось иначе, было ранено и убито около 700 человек.
5 июля Ленин в панике восклицал — «Они теперь нас перестреляют…», вероятно, при этом одевая парик и убегая из столицы в шалаш. «Юнкера до тюрьмы не довезут, убьют по дороге», — подбадривал Ленина Сталин, укрепляя его в правильности решения.
Юнкера и весь остальной воинский и мирный люд видели — кто очередной раз готовил государственный переворот, поэтому — естественно антиеврейские настроения кипели. И хотя за весь 1917 г. ни одного еврейского погрома не произошло, но, оправившись от стресса и глубоко законспирировавшись, — Ленин 11 июля переживал и объяснял неразумным рабочим:
«Темные силы готовятся вновь терзать многострадальную Родину. Они натравливают тёмные массы на евреев» (С).
7 июля правительство издало указ об аресте Ленина, Апфельбаума (Зиновьева) и их подельников. Их обвинили в заговоре против существующей власти.
Через две недели нашли и арестовали дружков Ленина — Лейбу Бронштейна (Троцкого), Розенфельда (Каменева) и сына богатого питерского еврея — студента Психоневрологического института и одновременно самого молодого специалиста по оболваниванию мозгов рабочих и солдат (в частности — рабочих Путиловского завода) — Семёна Рошаля (1896–1917 гг.).
Апфельбаум (Зиновьев), как и Ленин, покинул столицу и надёжно спрятался. В Петрограде в подполье стался только Сталин.
Итак, англичане выиграли и с разу стали видны последствия — газета «Живое слово» опубликовала статью о связи Ленина с немцами; 8 июля место главы правительства занял Керенский, вместо Львова;
правительство «естественно» объявило дополнительный призыв новобранцев в армию, и русские армии предприняли широкомасштабное наступление на немцев.
В это время в Германии за этими событиями в России внимательно наблюдал Альфред Розенберг, который в своей работ «Русско-еврейская революция» писал:
«В июле 1917 года кронштадские матросы, ведомые печально известным Рошалем — еврейским студентом из Риги, пытались свергнуть правительство Керенского. Переворот не удался, и большевистские лидеры — евреи Бронштейн (Троцкий), Розенблюм (Каменев), Коллонтай и другие оказались в тюрьме. Но не надолго. Благодаря стараниям Либера и Дана они были освобождены слабовольным Керенским… После освобождения большевики-агитаторы возобновили свою деятельность в удвоенной энергией…
Их представители: Бернштейн, Коган, Либер, Дан и Гец клялись в верности существующему порядку, но втайне, прикрываясь свободолюбивыми лозунгами, препятствовали правительству (Временному) в принятии решительных мер против угрожающе растущего большевистского движения».
Временное правительство отправило союзникам официальное сообщение, что июльские события были «организованы неприятельскими агентами».
Чем ответил Ленин и немцы? Он (они) потерпел поражение, ибо его не поддержала армия — за армию ленинцы и взялись особенно яро, за её разложение. Генерал А. И. Деникин в мемуарах писал —
«Братание случалось и раньше до революции. И имело даже традиционный характер в дни святой Пасхи… Теперь же немецкий генеральный штаб поставил это дело широко, организованно и по всему фронту, с участием высших штабов и командного состава, с подробно разработанной инструкцией…
Груды пораженческой литературы, заготовленной в Германии, передавались в наши окопы. А в то же время по фронту совершенно свободно разъезжали партизаны из Совета и комитета с аналогичной проповедью, с организацией «показного братания» и с целым ворохом «Правд», «Окопных правд», «Социал-демократов» и прочих творений…»
С другой стороны ленинцы сделали всё возможное чтобы привлечь руководителей солдатских комитетов на свою сторону и вовлечь в заговор. При этом использовался интересный технологичный принцип — Бронштейн (Троцкий): «Армия должна была послать своих представителей в революционные организации ранее, чем её политическое самосознание могло подняться хоть в слабой степени до уровня революционных событий…» — чтобы легче было манипулировать (Из мемуаров Деникина).
В столице начали происходить, по мнению советских историков, вообще возмутительные события — 13 июля исполком Всероссийского Совета заявил, что «считает совершенно не допустимым уклонение В. И. Ленина от суда… Между тем контрреволюция всё наглела.
День 14 июля она превратила в торжественную манифестацию и под колокольный звон всех петроградских церквей хоронила не демонстрантов… а семерых казаков, погибших при попытке разогнать вооружённых солдат…
Газета «День» после похорон казаков осмелилась именовать петроградских рабочих взбунтовавшимися рабами, и идиотами, и тёмной накипью, и злой иностранной заразой…», — возмущался в 1988 году А. П. Ненароков.
26 июля оставшиеся в столице сторонники Ленина провели свой всероссийский съезд. Этот съезд был довольно странный. «…Имеет ли партия право лишать себя указаний главных вождей? — спрашивал в своей речи А. Г. Шлихтер (он же под маской — Данилов), — На этом съезде нет с нами товарища Ленина и нет надежды, что всё будет исчерпывающим образом освещено» (Н).
Но всё было в порядке — «А. В. Шотман писал, что на съезде ставились на голосование резолюции, написанные рукой Ленина. Однако подлинный ленинский текст найти не удалось», — отмечает с сожалением Ненароков.
Четвёртую и последнюю попытку захвата Лениным, Бронштейном и их группировкой власти в России рассмотрим в следующих главах.
Глава 4. Глупости патриота Корнилова
Все эти месяцы 1917 года мы наблюдали борьбу внутри России сторонников Англии и Германии.
А был ли в России — среди 200 миллионов россиян хотя бы один патриот, который смог бы побороться за саму Россию и благополучие её народов? Этот странный вопрос, конечно, касается в первую очередь элиты российского общества и интеллигенции.
Да и где эти пресловутые и вредные «черносотенцы», о которых так много писала советская и еврейская пресса, и о которых говорил наш современный ведущий «специалист» по истории Феликс Разумовский — что именно «черносотенцы» совершили в России две революции?
Грустно задавать такие вопросы. Следует отметить правду, действительность — не было в огромной России умных и достойных людей, умных патриотов, людей чести и организаторского таланта.
За Россию боролись в своих интересах исключительно продажные сволочи.
В этот трагический период история зафиксировала только один случай патриотической борьбы за Россию — попытку генерала Корнилова в августе 1917 г. взять власть в России под свой контроль.
Как мы уже видели ранее — генерал Корнилов Лавр Георгиевич (1870–1918 гг.) был свидетелем бурных событий в Петрограде и даже их активным участником. Запомнились и его нервные, необдуманные поступки. После разгрома ленинцев Временное правительство18 июля назначило Л.Г.Корнилова главнокомандующим.
Корнилов отчаянно пытался навести элементарный порядок в армии, и чтобы противостоять разлагающей пропаганде ленинцев и ещё 7 июля просил Временное правительство немедленно ввести смертную казнь, которая была отменена 12 марта 1917 г.
Назначение Корнилова главнокомандующим было следствием борьбы и защиты власти от сверхагрессивных ленинцев. Власти необходим был профессионал, военный. Таким образом, этот важный силовой пост занял не ставленник Англии, а русский генерал.
К этому времени многие «интеллигенты» в России, наблюдая пол года бурные события, — уже немного поумнели, и угар головы от сладкого слова «свобода» немного стал проходить, они стали лучше разбираться в происходящих событиях. С назначением Корнилова появилась некая надежда, что Россия останется Россией.
Генерал А. И. Деникин в своих мемуарах дал следующую оценку Корнилову:
«…для меня главные черты Корнилова-военноначальника: большое умение воспитывать войска;… решимость и крайнее упорство в ведении самой тяжёлой, казалось обреченной операции; необычайная личная храбрость, которая страшно импонировала войскам и создавала ему среди них большую популярность; наконец, высокое соблюдение военной этики…
После изумившего всех бегства из австрийского плена, в который Корнилов попал тяжело раненным, прикрывая отступление Брусилова из-за Карпат, к началу революции он командовал 25-м корпусом.
Все знавшие хоть немного Корнилова чувствовали, что он должен сыграть большую роль на фоне русской революции»
Совещание общественных деятелей, организованное по инициативе председателя Всероссийского торгово-промышленного союза П. П. Рябушинского обратилось к Корнилову с такими словами —
«…в грозный час тяжёлого испытания вся мыслящая Россия смотрит на вас с надеждой и верой».
Известный заводчик А. И. Путилов организовал «Общество содействия экономического возрождения России», в которое вошли многие директора банков и страховых компаний. Это «Общество..» выделило в помощь Корнилову 4 миллиона рублей.
С уверенностью можно предполагать, что ещё до своего высокого назначения Корнилов много думал о судьбе России, о происходящем, и задавался вопросом — Что можно сделать? Как спасти Россию? И, видимо, у генерала был некий план.
Когда бывший глава правительства, а ныне член Думы «Дон Кихот и фантаст» — князь В. Н Львов приехал в ставку в г. Могилёв к Корнилову, чтобы обсудить формирование нового правительства, то 25 августа Корнилов попросил Львова передать в Петроград Керенскому и Думе, что он, Корнилов, требует передать ему «всю военную и гражданскую власть» в стране.
Генерал Корнилов с первых шагов совершил мальчишескую глупость характерную для всех русских интеллигентов того времени, — вместо того, чтобы действовать, имея под своим командованием все армии — и попросту приехать в столицу и захватить власть, — главнокомандующий начал рассуждать и говорить. Это был некий Розанов в военном мундире, похожий на своего последнего императора.
Львов и поехал в столицу обрадовать всех социалистов и демократов, что Корнилов решил стать военным диктатором, забрать всю власть себе, чтобы спасти Россию.
На следующий день, 26 августа, Львов передал требование Корнилова главе правительства Керенскому, в котором содержалось к тому же «порядочное» предложение — Корнилов предложил Керенскому занять пост министра юстиции в своём правительстве.
Может реакция Керенского была бы более уравновешенной, если бы не отсебятина идиота Львова, который в конце своего доклада ещё лично от себя добавил роковое личное мнение –
«Они устроили для вас ловушку. Они арестуют вас. Уезжайте из Петрограда, и уезжайте как можно дальше».