А что делать Ленину дальше? Что делать в первую очередь? — Да, в первую очередь закрепить успех, упрочить захват и расширить его по всей территории России, защитить себя — ещё более усилив себя.
Ещё в ночь на 27 октября срочно приняли «декрет о земле», чтобы сразу обнадёжить крестьян и солдат, окончательно их пристегнуть на свою сторону и поднять миллионы остальных колеблющихся против сторонников старой власти, ибо в Петрограде и Москве ситуация уже ясна, а вот там — на просторах многомиллионной крестьянской России…
Да, — приятно ошиблись — не ожидали, что так быстро получится захватить власть, поэтому пришлось для «декрета о земле» полностью одолжить эсеровский (кадетский) вариант землеустройства в России.
Хотя за двадцать лет безделья Ленин и его «интеллигенты-террористы» — могли бы хоть что-то придумать на эту тему… Но они только думали о разрушительной террористической составляющей…
Но ничего, не впервой, не оставлять же славу кадетам и выставлять себя дураком — средство известно надёжное — Ложь: скажем всем и потомкам, что эту идею придумали сами неграмотные крестьяне — засыпали Ленина своими пожеланиями — наказами со всех уголков России. И Ленин, как всегда, — только выполнил волю народа. Вот, — как красиво получается.
Правда тут неувязочка получилась — Ленин обещал раздать землю крестьянам, и те, естественно, поняли — в частную собственность, Ленин их ни в чём разубеждать не стал.
А эти кадеты в своём варианте предусмотрели национализацию земли и полное отсутствие всякой собственности, что соответственно предполагает исключение всякой собственности, и соответственно запрет на распоряжение землёй как собственностью — продавать, арендовать, в залог.
Но ничего — пока крестьяне разберутся что, к чему… — начнут ломать их старые стереотипы, а можно им «предложить» — например, опыт евреев в Палестине, которые в 1904 г. придумали новую форму ведения сельского хозяйства — «кибуцы», то есть — «коллективные хозяйства» на их языке, а по-русски — колхозы…
Вот опять неувязка — все мысли о захвате власти не позволили даже доработать эсеровский вариант Марка Натансона и его сородичей — ведь абсолютно нет механизма распределения, раздачи российских земель, не определены принципы и правила, нет никаких инструкций…
Понятно, что в этой ситуации происходит в деревнях на всей огромной территории России — традиционно нищие по известной причине крестьяне западных губерний, а также самые отъявленные бездельники, лодыри и пьяницы центральных и южных губерний как последние варвары несутся на телегах в помещичьи владения — грабить… Почесав головы, за ними поехали и обеспеченные.
И всё грабят, жгут, бьют в морду хозяевам, выносят посуду и всё что только можно унести и утащить, и до смерти разбивают друг другу носы за скот, лошадей, красивую упряжь и делёж земли — анархия и первобытное варварство в XX веке (!).
Только те — кто на самом деле хотел работать на земле и жить в достатке — уже давно поехали на Дон (современные территории Ростовской области, Волгоградской и Краснодарского края), на свободные жирные земли, присоединились к казакам и жили себе на счастье. В этих казачьих регионах с ноября 1917 г. никакого хаоса и варварства не было, мирная жизнь текла по-прежнему. Поэтому казаки и ничего не хотели менять, они были довольны и даже были готовы защищать своё счастье и соответственно — старую власть.
Понимал ли это Ленин? — Конечно. Легко можно предположить рассуждения Ленина — «ничего… не всё сразу, постепенно разберёмся — организуем в каждом районе Комитеты и Советы, которые и займутся этой рутинной работой, регулировкой деления и надела земли, и вообще всей жизнью в деревне. Может этот хаос — и не плохо… — Освободили тёмную варварскую, разрушительную силу этого быдла именуемого «народом», который теперь сделает за нас определённую работу — уничтожит старые классы собственников в деревне, лишит их всякой силы и способности сопротивляться. Нам остаётся только прийти на это расчищенное место (на всякий случай с оружием) и разобраться с самим этим «народом». Всё очень даже хорошо складывается.
А казаки.… С этими русскими умниками также со временем разберёмся, по-другому.… За ними ещё старые грешки есть…».
А пока с казаками надо было договариваться, ибо бежавший из столицы Керенский рядом в Гатчине пытался собрать воинские части и двинуться на столицу. Обратимся опять к интересным свидетельским воспоминаниям Всеволода Иванова (1888–1971 гг.):
«Утром 26 октября ко мне прибежал офицер из Штарма с телефонограммой от комкора генерала Краснова — выступить в Гатчину. О событиях 25 октября нам ничего ещё не было известно… Утром 27 октября мы в Гатчине, штакор в Павловском дворце.… Во втором этаже расположился Керенский с небольшим окружением и личным конвоем из юнкеров…
— Здравствуйте, — приветствовал меня генерал Храцатицкий, — мы опять под Петроградом, и опять положение прескверное. Керенский сбежал из Петербурга. Большевики и совдепы, очевидно, прихлопнули Временное Правительство. В Пскове Керенскому пришлось обратиться к нашему корпусу за помощью…—Каково решение генерала Краснова?
— Петр Николаевич отлично понимает обстановку. Даже с такими силами можно ворваться в Петроград… Но для этого нужен определённый настрой казаков. Нужна ненависть к большевикам!. Уверенность в том, что они с Лениным ведут Россию к гибели. Но этого фактически нет… Скажу больше — я, да и вы также, — не имеем твёрдого убеждения в том, что возврат расхлябанной керенщины спасителен. О монархе и говорить не приходиться — дело совсем безнадёжное.
Кстати, и великий князь Михаил Александрович здесь в Гатчине… А вы Керенского видели? Нет? Собирайтесь, пойдём в столовую!
Столовая была в нижнем этаже Павловского дворца. Там сидело до ста человек, приходили, уходили. Быстрой своей походкой вошёл Керенский, большинство поднялось для поклона, но далеко не все. Керенский, проходя по рядам, протягивал руку для пожатия, с иными разговаривал. Он подошёл к молоденькому юнкеру Павловского военного училища:
— Здравствуйте, юнкер! — и протянул ему руку.
— Я не желаю вам подавать руки! — резко ответил юнкер, не вставая со стула. Раздался громкий смешок. Керенский растерялся и скрылся в другой комнате, где для него был накрыт стол.
28 октября корпус выступил по шоссе на Царское Село, шли по - мирному, без походного охранения, без разведки… Солдаты (дезертиры, перебежчики) большими толпами уходили по шоссе на Петроград.
Город Царское село был занят. Оставалось всего 25 вёрст… Гвардейская сотня занимает Кузьмино без выстрела, продвигается на север. Бой начался утром в 11 часов. Первой очередью шрапнели у наступающих убит оренбургский подъесаул, несколько казаков ранены. Сотня залегла в 700–800 шагах от окопов. Генерал Краснов спешил все полки в цепи. Окопы нечем было строить — лопат не было.… Пошёл дождь…
Около 1 часа со стороны деревни Сузи показались несколько длинных цепей в чёрных бушлатах. Раздался залп трёх батарей, и две тысячи матросов повернули назад, неся потери. Это было единственное наступление петроградцев…
Около 8 часов вечера двинулись через Царское Село на Гатчину — назад. Никакого преследования не было. Ни единого выстрела.… В 4 утра мы вернулись в Гатчину.… В полдень в кирасирскх казармах собрание корпусного и дивизионного комитетов постановило:
1. Отказаться вести борьбу против советской власти.
2. Распустить по домам корпус…
3. Арестовать Керенского, как государственного преступника
4. Передать его в руки советской власти для суда над ним.
Чтобы арестовать Керенского было постановлено — юнкерский караул заменить казачьим. А когда сотник, начальник караула, зашёл в комнату Керенского, то того не обнаружил:
— Керенский исчез!
… Из коридора крик: пехота идёт. Подходила длинная колонна по отделениям, без погон.… Из неё двое: видимо, парламентёры явились к генералу Краснову:
— Господин генерал! Гвардейский Финляндский резервный полк по приказу Реввоенсовета прибыл в Гатчину!
Генерал Краснов спрашивает:
— Какая у вас задача? Нам приказано занять Гатчину! Но этого делать не пришлось — мы прошли беспрепятственно. Других заданий нет…
Около 5 часов появилась длинная колонна машин из Петрограда — красногвардейцы, матросы в пулемётных лентах. Крики: «золотопогонники»… Угрозы. Но, в общем — благополучно. Через час появился матрос Дыбенко, атлет с бородой. Разговор: Дыбенко, другой матрос, генерал Краснов, Солнышкин и я. Дыбенко сказал: «Мы прибыли по поручению товарища Ленина договориться о прекращении борьбы и вашего сопротивления. Город нами занят».
А ночью казаки, напоив матросов и красногвардейцев, выбрались из Гатчины, и ушли в Лугу».
Итак, вышеописанная картина даёт ответы на многие вопросы о «странностях» Гражданской войны.
То, что Россию срочно необходимо было выводить из войны, спасать — это было бесспорно, ведь уже погибло по вине «святого Николая II» более 6 миллионов российских мужчин.
Но у Ленина была другая логика, своя. Речь даже не идёт о том, что он должен показать своим благодетелям в Германии свою порядочность, джентельменство — что он полученные деньги отработал честно. Ведь так быстро перемирие не заключается, да и реальных возможностей к этому не было — фронтовые армии, генералы, Ставка — ещё не подчинялись 27 октября Ленину. Ставку ещё предстояло захватить. Из опыта 4 июля — самая опасная противодействующая сила — это армия, генералы.
Чтобы нейтрализовать армию, чтобы лишить генералов силы — влияния на армию и уничтожить успешно Ставку — для этого необходимо было оставшиеся ещё в живых несколько миллионов солдат вывести из подчинения генералов, Ставки, и — переподчинить их себе, дав этим измученным войной солдатам долгожданную надежду на мир и надежду на землю.
Вот этим и диктовалась вся срочность этого ночного декрета, а не той чепухой, которой кормили миллионы россиян до конца XX века советские идеологи-ленинцы, эти специалисты от Лжи.
Поэтому, когда по приказу Бронштейна и Ленина специалист по психологии Семён Рошаль и команда ему подобных поехали в Ставку чтобы «развести» там всех, уничтожить Ставку, арестовать генералов и забрать себе армии, то ни Корнилов, ни десятки других генералов не смогли оказать сколь достойного сопротивления. Они так до сих пор и не поумнели, как не были они политиками — так и остались тупыми солдафонами, потерявшими Родину.
А у 20-летнего талантливого и наглого еврейского студента Семёна Рошаля всё получилось, — Ставка перестала существовать 20 ноября. Корнилов и другие ему подобные… уже сидели в глубокой прострации в тюрьме города Быхова и пытались о чём-то думать…
А Ленин с Бронштейном и другими подобными — могли ударить друг друга по рукам и крикнуть — ЕС! Получилось! Что они и сделали, и стали по-хозяйски обустраиваться в армиях, наводить свой порядок и уже прикидывать — в какой район России их направить и против кого, когда будет подписано перемирие с немцами. Перемирие с немцами, после ликвидации Ставки, уже было необходимо, чтобы освободившиеся армии направить внутрь России, против врагов новой власти.
Вот суть и смысл срочных ночных декретов в первые же часы после захвата власти в России Лениным, его подельниками и помощниками.
И если оспаривать старую «версию» советских и еврейских идеологов — то кто из них вразумительно ответит на элементарный вопрос — неужели принятие этих совершенно не подготовленных «декретов «не могло подождать несколько дней или несколько недель, а необходимо был срочно объявить в ночь сразу после захвата Зимнего дворца?
Что касается великой Лжи советских и соврменных еврейских идеологов, то следует отметить, что по признанию самого Лейбы Бронштейна (Троцкого) в эту ночь, 27 октября, был принят и третий срочный декрет-резолюция по опыту 600 народных погромов в революцию 1905 года с целью — «не допустить еврейских погромов со стороны темных сил» (С).