В борьбе за монополию над мозгами подданных захваченного государства марксисты-коммунисты старательно делали зачистки возможных инакомыслящих — так они арестовали в 1928 г. студента Д.С.Лихачёва (будущего академика) и группу его друзей-студентов за книгу Г. Форда о захватчиках России и отправили на явную гибель в Соловецкий концлагерь.
В подозрении в инакомыслии коммунистической инквизицией подвергся репрессиям оставшийся до сих пор ещё в живых каким-то образом русский историк академик Платонов с весьма умеренными для марксистов взглядами. Подверглись арестам и его сторонники и сослуживцы.
Еврейское сообщество на фоне борьбы с еврейской оппозицией пострадало своеобразно — были властями закрыты Еврейское Историко-Этнографическое общество, Еврейский этнографический музей и два издательства: «Еврейский вестник» и «Еврейская летопись», но в 1928 году осталось работать ещё 34 издательства на идише.
Многочисленные еврейские кадры Советской власти в этот период Сталин ещё не трогал, они были его главной опорой в руководстве Россией, и по-прежнему занимали большинство ведущих постов Советского государства. В 1927 г. в Советском «рабоче-крестьянском» государстве только 11% всех коммунистов СССР работали на фабриках и заводах (включая коммунистов — инженеров и служащих), а в крестьянстве — менее 1%. То есть остальные 88% коммунистов работали в диктаторском аппарате партии и в аппарате управления государством.
Заглянем в экономику. В промышленности наблюдался прогресс — в 1928 году были, наконец-то, загружены старые промышленные мощности. Хотя через десять лет после захвата власти, к 1928 г., экономика СССР составляла только 80% от экономики дореволюционной царской России. Также по сравнению с тем же периодом значительно ниже были и зарплаты рабочих. Закономерен был банальный вопрос — За что боролись русские пролетарии? Только в 1929 г. в СССР был достигнут промышленный уровень 1913 года, а уровень зарплаты рабочих был ниже дореволюционного.
Ещё более было не понятно — за что боролись в 1917–1919 гг. крестьяне, встав на сторону захватчиков?
Положение крестьян было намного хуже чем при царе… — без собственности на землю, с дикими фашистскими продразвёрстками, силовым принуждением в красную армию, выселением, расстрелами и концлагерями, унижением со стороны диктаторской партии и диктаторского пролетариата.
Теперь, — уже 4 года как крестьяне мирно жили и работали, и сами стали есть более сытно. Но это оказалось не надолго. Отношения власти с крестьянством становились хуже, даже хуже чем в 1926 г.
После того как правительство запретило частным предпринимателям торговать зерном и начало регулировать цены, то началась «ёлочка» — действие одной стороны — затем ответное действие другой стороны — затем ответное действие первой стороны и т. д. — Крестьяне в ответ на правительственные меры взвинтили цены на рынке.
«Но к 1927 году окончательно обнаружилось то, что грамотный экономист знал и раньше, что притязания буржуазного союзника по своему существу беспредельны. — писал Бронштейн — Кулак хотел землю в полную собственность. Кулак хотел иметь право свободного распоряжения всем своим урожаем».
Сталин решил попробовать решить проблему с помощью партии, идеологическим путём — 10 октября 1927 года вышло Постановление ЦК ВКП(б) — «О регулировании роста партии в связи с итогами партийной переписи», в котором было принято решение об активизации бедного и среднего крестьянства в партию.
Этой мерой хотели пропитать крестьянство «своими» чтобы оно было более «сознательным» и управляемым. Повторимся, что в этот период среди всех коммунистов СССР всего 11% работали на заводах, а их доля среди крестьян была менее 1%. Вот теперь долю коммунистов среди крестьянства Сталин решил увеличить, но видимых успехов эта мера по усилению идеологического влияния на крестьянство не дала.
В декабре 1927 г. на 15 съезде ВКП(Б) окончательно было решено перестраивать сельское хозяйство.
Цены на рынках росли стремительно при хороших урожаях. Правительство в ответ — в 1928 г. закрыло рынки, базары. Крестьяне в ответ сократили посевные площади — слишком велика была разница между государственными закупочными ценами и базарными ценами. При этом закупка зерна государством была организована плохо —
«Злоупотребляя бонификацией и всякого рода «законными» накидками на цену, наши заготовительные организации, вместо того, чтобы обуздать спекуляцию, повели бешенную конкуренцию между собой, …невольно помогая спекулянтам и кулакам срывать советскую политику цен… Но она (партия), упоённая успехами прошлогодних заготовок и отвлечённая дискуссией, прошла мимо этих недочётов…» — объяснял ошибки Сталин.
Из-за противоборства государства и крестьянства возникла тупиковая ситуация, в которой на развитие сельского хозяйства даже прежними темпами было трудно надеяться. Было понятно, что власть не может влиять на крестьянство, на сельское хозяйство и не может управлять им, а это опять же — 80% населения страны и важнейшая отрасль экономики.
Если развивать сельское хозяйство путём модернизации — закупкой дорогой иностранной техники и раздать её крестьянам, — то не было уверенности, что крестьяне смогут её рачительно и рационально использовать, делясь ею друг с другом, или не устроят саботаж — и техника погибнет.
Даже если бы не трогали крестьянство, — и оно развивалось бы дальше нормально, как фермерское (хотя и без собственности на землю), как во многих других странах, то есть с приростом 2% в год, то это не устраивало руководство страны, Сталина, ибо было совершенно понятно — чтобы выйти из разрухи Гражданской войны и догнать европейские страны, чтобы выжить, необходимы значительно более высокие темпы развития.
Коллектив авторов учебника истории России под редакцией Зуевой верно отмечает:
«Итак, как это не покажется парадоксальным, «нормальное» экономическое развитие в конце 20-х годов для СССР было бы авантюрой, «авантюрный» же индустриальный прорыв выступал как наиболее реалистичный (необходимый) вариант социально-экономического развития».
Сталин понимал, что в ближайшее время и в краткие сроки — в стране, в сельском хозяйстве, необходимо провести глобальную хирургическую операцию, чтобы перестроить так сельское хозяйство — чтобы оно было и регулируемым властью, управляемым и производило больше продукции.
И Сталин начал готовиться к этой операции, начал всем объяснять (речь в Сибири в январе 1928 г.):
«…мы имеем в этом году нехватку, дефицит, более чем в 100 миллионов пудов зерна… Он приведёт к тому, что наши города и промышленные центры, а также наша Красная Армия будут поставлены в тяжёлое положение… Урожай у вас високосный, можно сказать, небывалый. Хлебных излишков у вас в этом году больше, чем когда-либо, а план хлебозаготовок не выполняется. Почему, на каком основании?
Разве это не факт, что урожай у вас в этом году по Сибири почти такой же, как в прошлом году? Почему же вы считаете план невыполнимым? Посмотрите на кулацкие хозяйства… — имеются хлебные излишки по 50–60 тысяч пудов на каждое хозяйство, не считая запасов на семена, продовольствие, на корм скоту…
Вы говорите, что кулаки не хотят сдавать хлеба, что они ждут повышения цен и предпочитают вести разнузданную спекуляцию. Это верно. Но кулаки ждут не просто повышения цен, а требуют повышения цен втрое в сравнении с государственными ценами… Беднота и значительная часть середняков уже сдали государству хлеб по государственным ценам. Можно ли допустить, чтобы государство платило втрое дороже за хлеб кулакам, чем бедноте и середнякам?..
Если кулаки ведут разнузданную спекуляцию на хлебных ценах, почему вы не привлекаете их за спекуляцию? Разве вы не знаете, что существует закон против спекуляции — 107 статья УК РСФСР, в силу которой виновные в спекуляции привлекаются к судебной ответственности, а товар конфисковывается в пользу государства?» (Эта статья была принята в 1926 году, но до 1928 года на практике её почему-то не применяли). Сталин:
«Что значит взвинтить цены на хлеб..? Это значит. Прежде всего, подорвать зарплату рабочих… (которая и так, через 10 лет после захвата власти большевиками ещё не достигла уровня 1913 года — авт.). Но в таком случае пришлось бы и поднимать цены на промышленные товары…
Но на этом дело не кончается. Допустим, что мы подняли цены на хлеб процентов на 50–60 в январе или весной этого года, перед подготовкой к севу. К чему бы это привело бы? Мы дезорганизовали бы тогда сырьевую базу нашей промышленности. Хлопкоробы забросили бы хлопок и перешли бы на хлеб, как на более выгодное дело. Льноводы забросили бы лён и перешли бы тоже на хлеб. Свекловоды поступили бы таким же образом… Короче, мы бы подорвали сырьевую базу нашей промышленности…»,
«Вот почему на спекулятивный удар кулачества по линии взвинчивания хлебных цен партия должна была ответить таким контрударом, который бы отбил охоту у кулаков и спекулянтов угрожать голодом рабочему классу и Красной Армии».
21 апреля 1928 г. в СССР был принят «Закон о сельскохозяйственном налоге» против кулаков и тех, кто не хотел идти в колхозы.
При этом Сталин прекрасно понимал, что проучить — контрудар — это одно. Но и от этого контрудара последствия будут не самыми лучшими — кулаки попросту не станут выращивать хлеба больше чем им необходимо. Таким образом, — перспективы наращивания объёмов хлеба нет, а значит — нет единственного экспортного товара, нет за него денег… и т. д.
Сталину необходимо было решить сложную интеллектуальную задачу — как поставить под полный контроль и управляемость крестьянство, или — чем заменить крестьянство?
Сталин, вероятно, вспомнил рассказы Троцкого о коллективных еврейских сельских хозяйствах — кибуцах и его продвинутое ещё дальше предложение — создание коллективных хозяйств с использованием трудовых армий, т. е. использование не собственников земли, а безземельных наёмных рабочих. И Сталин пришёл к мысли об организации государственных сельхоз. предприятий: совхозов и колхозов, в которых работали бы сельхоз. рабочие, которых в СССР вплоть до нашего времени ошибочно (или умышленно ошибочно) называли «крестьянами». Хотя колхозы считались не государственными, но это было полной формальной фикцией — реально они полностью были под контролем и управлением государства.
Получился парадокс — водитель трактора или автомобиля в селе — крестьянин, а такой же водитель трактора или автомобиля в городе — пролетарий, рабочий. Советские идеологи этот парадокс комично объясняли — что в деревне этот водитель называется «крестьянином» потому что у него перед домом есть грядка лука и редиса размером в 5 шагов. Сталин:
«Поставить нашу индустрию в зависимость от кулацких капризов мы не можем. Поэтому нужно добиться того, чтобы в течении ближайших трёх-четырёх лет колхозы и совхозы, как сдатчики хлеба, могли сдать государству хотя бы третью часть потребного хлеба… Но для того, чтобы добиться этого, нужно развернуться вовсю, не жалея сил и средств…».
Ну и развернулись вовсю… по старой диктаторской привычке, по-чекистски, по-фашистски, — когда увидели, что добровольной перестройки в деревнях не получается.
Человеку вообще свойственно всё упрощать — на этом стремлении к простоте даже построена реклама. Вот и в случае со Сталиным — одни утверждают, что он плохой, деспот; а другие — хороший. Почему-то всегда ставится эта дилемма — или — или, и трудно принять, что это такая сложная личность в истории с разными гранями: плохими и хорошими. С одной стороны мы видим — Сталин из группы захватчиков страны — поэтому плохой, но с жестокими еврейскими коммунистическими лидерами борьбу выиграл, и государство стал строить правильно, но при этом строительстве опять стал применять методы захватчиков России — фашистские. Но затем оказалось, что он еле успел подготовить страну к грядущей глобальной войне, и выиграл эту войну вместе со всем народом
Действия Сталина после 1928 г. по ускорению развития страны, его глобальные эксперименты по многократному увеличению мощи страны мы рассмотрим в следующей главе.
Глава 5. Трагедия перелома и рывок промышленности.
1929 г. в СССР — это был «год великого перелома», вернее — начало кровавого перелома российского крестьянства (русского, казахского, украинского, белорусского, татарского и т. д..).
Для этой работы по ломке через колено русского крестьянства Сталину понадобились старые проверенные жестокие кадры, не жалеющие крестьянство. И чтобы не было никакой жалости — в подборе исполнителей явно учитывалась национальность — ведь Сталин помнил слова Ленина: «Русский человек добер, русский человек рохля, тютя…» (Так учил Ленин Бронштейна подбирать кадры перед его первой отправкой на фронт).
В плане подготовки к глобальной хирургической операции над страной Сталин провёл предварительную подготовку. Выглядела эта предварительная подготовка следующим образом: в апреле 1929 г. на Пленуме устроил очередную чистку кадров своей партии. После подготовки рядов своих кадров к «бою» провёл в обществе пропагандистскую акцию против «антисемитского душка», который вспыхнул в СССР с новой силой в 1928 г. По поводу этой вспышки антисемитизма, как утверждает Солженицын, в Европе даже разгорелся диспут о его причинах. При этом Сталин продолжал давить инакомыслящих — священников и подозрительных интеллигентов. И после этого Сталин начал «перестройку» крестьянства.
Ломку крестьянства охотно возглавил руководитель расправ над православными священниками — главный Безбожник СССР профессор марксизма-ленинизма Миней Израилевич Губельман (под маской — Емельян Михайлович Ярославский) и его друзья по кровавому ремеслу — Шлихтер, Эпштейн (под маской — Яковлев), Борис Иофан; И.Клейнер — председатель комитета заготовок, Моисей Калманович — заведовал всем продовольствием страны, Абрам Кисин — глава «Экспортхлеба», И. Вейцер — возглавлял внутреннюю торговлю, а еврей И. Зеленский возглавлял кооперацию, Собельсон (под маской — Радек) — руководил периодической печатью, которая развернула соответствующую пропагандистскую кампанию под лозунгом — «Кто не вступает в колхоз — враг Советской власти».
Такое впечатление, что за несколько мирных лет коммунисты соскучились по реальной работе с российским народом, по реальному чувству власти над народом, которое дают — массовые расправы над «массами», вид кровавого месива беспомощного крестьянства, ибо взялись они за крестьянство с революционным бешенством, силой сгоняя в коллективные хозяйства.
Никогда никакие мифические «черносотенцы» не могут сравниться с реальными красносотенцами, которые уничтожили миллионы российских крестьян в период 1930 -х годов и ранее — в 1918–1922 гг.
А Сталин старался ещё подогнать своих комиссаров — в своей работе «Год великого перелома» (3 ноября 1929 года) требовал — «в наступающем 1930 году товарная продукция зерновых в совхозах и колхозах составит свыше 400 миллионов пудов, т. е. свыше 50% товарной продукции зерновых всего сельского хозяйства…». В 1930 г. — не составила…
В результате всей этой кровавой штурмовщины — было умышленно физически уничтожено 6–8 миллионов советских крестьян. Упоение расправами закрыло всякий экономический смысл — урон скотоводству в период 1928–1933 был примерно таков: поголовье лошадей сократилось на 18 миллионов, крупного рогатого скота — на 30 миллионов голов, овец — почти на 100 миллионов голов, свиней на 9 миллионов голов. Пришлось вводить опять продовольственное нормирование — карточки. Эту потерю поголовья не удалось восстановить до Второй мировой войны.
Увидев подобные итоги первого года «перестройки», Сталин пришёл в ужас и негодование —
2 марта 1930 г. вышла знаменитая Сталинская работа — «Головокружение от успехов», а затем —