И то, что Э. Радзинский утверждает в своей книге, что именно Распутин довёл Россию до революции — это полнейшее заблуждение или, вероятнее всего, скромное нежелание указывать на истинные причины.
Кроме того, если проанализировать влияние Распутина на императора, то можно сделать вывод, что он немало толкового советовал во внутренней и внешней политике. Например, большая заслуга «мужика» в том, что весной 1909 года не началась война России с Австро-Венгрией из-за Боснии и Герцеговины. Хотя в этом решении есть и заслуга Столыпина.
Основной минус Распутина был в основном от ущербной кадровой политики, в которую всё активнее через рычаг «Распутин-царица-царь» стало вмешиваться еврейское общество. Главным лоббистом которого стал Арон Симанович, преуспевающий ювелир, владеющий не только большой ювелирной мастерской, ювелирными магазинами и собственными игорными домами в Петербурге, который «вдруг» записался в личные секретари Распутина.
Способ, которым Арон Симанович стал нужным, полезным и незаменимым для Распутина Арон сам описал в собственных мемуарах:
«Я принял на себя хлопоты о его материальном благополучии, и Распутин был очень рад…
Съестные припасы я доставлял Распутину на дом. Я заботился о том, чтобы Распутин и его семья получали всё необходимое; по этому поводу у нас с ним существовало молчаливое соглашение. Николай II знал, что, пока его любимец находится на моём попечении, он ни в чём нуждаться не будет. Распутин принимал мои услуги, но никогда не спрашивал об их мотивах. Он даже не интересовался, откуда я доставал деньги. В случае какой-либо нужды он всегда обращался ко мне.
Жизнь Распутина требовала громадных сумм, и я всегда их доставал. В последнее время по распоряжению царя из министерства внутренних дел отпускались ежемесячно пять тысяч рублей, но при широком образе жизни Распутина и его кутежах этой суммы никогда не хватало… Поэтому я доставал Распутину деньги из особых источников, которые, чтобы не повредить моим единоверцам, я никогда не выдам». (Сборник мемуаров о Г. Распутине «Святой чёрт», Москва, 1990 г.).
«Баснословный успех его (Распутина) у царской четы сделал его каким-то божеством… Одного слова Распутина было достаточно, чтобы чиновники получали высокие ордена или другие отличия. Поэтому все искали его поддержки. Распутин имел больше власти, чем любой высший сановник. Не нужно было особых знаний или талантов, чтобы при его помощи сделать самую блестящую карьеру» -объяснял Арон Симанович, который после смерти Столыпина фактически сделался «серым кардиналом» в столице Российской империи. Для еврейского сообщества рычаг воздействия на верховную власть в России, на её решения, особенно кадровые выглядел так — «А.Симанович — Г.Распутин — императрица — император».
К 1909–1910 гг. Распутин имел уже очень большое влияние на царскую семью и соответственно на события происходящие в России. Это не могли не заметить окружающие и стали внимательно присматриваться к этому странному советнику, полуграмотному мужику из села Покровское. А его не только экстравагантный вид, но ещё более экстравагантное поведение дали огромную пищу критикам и злопыхателям всех мастей от крайне левых — до крайне правых.
И в первую очередь под удар попала царица, её достоинство и честь. На самом деле в четырёхугольнике, управляющем страной — Царь, царица, Распутин и Вырубова, сложились не простые взаимоотношения.
«И далее Богданович излагает причину развода Вырубовой со слов княгини Долли Кочубей — урождённой герцогини Лейхтербергской, родственницы Романовы: «Неестественная дружба существует между царицей и Танеевой… и что будто муж этой Танеевой… Вырубов нашёл у неё письма от царицы, которые наводят на печальные размышления…» (Э. Р.).
Другие придворные обратили внимание, что иногда во время путешествий царица ночью предпочитает отдыхать в обществе Вырубовой, а не с мужем.
Банкир Филиппов: «Дружба Вырубовой с Государыней… некоторыми из придворных сфер… объяснялась близостью на почве сексуальной психопатологии» (Э. Р.).
Сама Вырубова, с одной стороны, — была горячей поклонницей Распутина и входила в его свиту.
А с другой стороны была горячо влюблена в самого императора Николая Второго, чем немало неудобств доставляла ему и тем более императрице. Из письма императрицы императору (Аликс — Ники) по поводу их милой «коровы»—
«Милый! Ведь ты сжигаешь её письма, чтобы они никогда не попали в чужие руки?», «Если мы теперь не будем оба тверды, у нас будут любовные сцены и скандалы, как в Крыму… Когда ты вернёшься, она будет рассказывать, как страшно страдала без тебя… Будь мил, но твёрд. Её всегда надо обливать холодной водой» (Э. Р.).
С одной стороны по человечески понятно — живые люди, а с другой…
А через несколько лет в чужие руки попали письма императрицы к Распутину, которые можно было трактовать очень опасно для чести императрицы и соответственно императора. А судя по поведению Распутина — у него не было никаких рамок, пределов и тормозов в сексуальном влечении. И это не потому, что у него был избыток гормонов и неудержимая похоть или избыток энергии, которую он умудрился стяжать в результате своих исканий и истязаний, а по причине оригинальной идеологической основы своих действий.
Керенский в своих мемуарах указывает, что был скандал — Распутин совратил няньку цесаревича Вишнякову, которая призналась об этом царице, но та её обвинила в попытке оболгать «святого».
А Фрейлина Тютчева, которая по традиции занималась воспитанием принцесс, из-за поведения Распутина подала в отставку.
Специальная комиссия Временного правительства в начале 1917 года занималась расследованием деяний Распутина, и вот показания данные этой комиссии Марией Ивановной Вишняковой:
«Как-то весной 1910 года Государыня предложила мне поехать в Тобольскую губернию в Верхотурский монастырь на 3 недели… В Верхотурском монастыре мы пробыли два или три дня, а затем направились в гости к Распутину в село Покровское… В нижнем этаже живёт жена Распутина со своими приживалками, в верхнем поселились мы по разным комнатам. Несколько дней Распутин вел себя прилично по отношению ко мне… а затем как-то ночью Распутин явился ко мне, стал меня целовать и, доведя до истерики, лишил меня девственности…
В дороге Распутин ко мне не приставал. Но, проснувшись случайно, я увидела, что он лежит в одном белье с Зиной Манштедт. Возвратившись в Петроград, я обо всём доложила Государыне… а также рассказала при личном свидании епископу Феофану.
Государыня на мои слова внимания не обратила и сказала, что всё, что делает Распутин, свято… а в 1913 году была уволена от должности няни. Причём мне было поставлено на вид, что я бываю у преосвященного Феофана…» (Э. Р.).
Фрейлина Тютчева: «Распутин заставлял их (поклонниц) делать то, что ему нужно было, выдавая себя за человека, действующего по велению Святого Духа… при этом предупреждал, чтобы не говорили Феофану, облекая это в софизмы: «Феофан — простец, и не поймёт этих таинств, осудит их, тем самым осудит Святого Духа и совершит смертный грех» (Э. Р.).
И это — не смотря на большое количество поклонниц, которые постоянно кружили вокруг Распутина в готовности оказать ему любые услуги, и он ими пользовался. Но и этого Распутину было мало — полицейские следившие за Распутиным каждый день отмечали в своих рапортах почти одно и тоже, например —
«От проституток Ботвининой и Козловой… поехал к Головиным, вышел от них через 2 часа, снова взял проститутку и пошёл с ней в бани…» (Э. Р.).
Учитывая статус Распутина, вскоре за ним стали следить не только полицейские, но и журналисты — Распутин стал героем прессы. Главный «менеджер» страны в этот период — Столыпин не мог молча за всем этим наблюдать.
Глава 3. Кто и за что убил Столыпина?
В это время в России в высших эшелонах власти реально что-то делал только Столыпин. Результат стараний Столыпина — царский указ от 19 февраля 1911 года — «Я постановил себе целью завершение предуказанной ещё в 1861 году задачи создать из русского крестьянина не только свободного, но и хозяйственно сильного собственника. В сих видах наряду с отменой круговой поруки, сложением выкупных платежей и расширением деятельности Крестьянского Поземельного банка, Я признал благовременным отменить наиболее существенные стеснения в правах крестьян, облегчить их выход из общины, а также переход на хуторское и отрубное хозяйство…»
Столыпин пытался отдать государственную землю крестьянам в долгосрочную аренду, пытаясь создать из них подобие американских фермеров. Эта реформа шла тяжело, требовалась ломка менталитета российского крестьянина из общинника в индивидуалиста.
Как указывает в своём исследовании профессор И.Я.Фроянов в 1910–1911 гг. крестьянские общины разрушались Столыпиным и губернаторами в том числе и насильственными методами (избиение, тюрьмы). «Несмотря на административно-командные методы проведения реформы, число вышедших из общины крестьян на 1911 год составило 26% от всех крестьянских хозяйств, причём многие крестьяне выходили из общины не с желанием поставить фермерское хозяйство, а с целью продажи полученной при выделе земли» — отмечает И.Я.Фроянов.
Продвигая свои реформы Столыпин совершал головокружительные политические манёвры — то Думу, мешающую ему принять закон, распустил на несколько дней, — левые были в ярости. То отправил в отпуск своих противников из Государственного Совета мешающих ему — В.Н.Дурново и В.Ф.Трепова, — в ярости были правые. При этом Столыпин усилил роль правительства. Всё это многим наблюдателям из высшего общества не нравилось, и таким образом врагов у Столыпина было не мало.
«Совет министров… становился какой-то самостоятельной инстанцией между монархом и законодательными учреждениями», — ворчал в 1911 году из Думы П.Н.Милюков. Столыпин отвечал:
«Законодательные учреждения обсуждают, голосуют, а действует и несёт ответственность правительство». Консервативный Государственный Совет подозрительно относился к реформам вообще и упрекал Столыпина, что к нему не прислушивается.
Теперь, если Столыпин вмешается в «деятельность» Распутина, а он должен это сделать, то врагов у него становиться ещё больше — Распутин, соответственно — императрица, и соответственно — император. Так оно и получилось. В 1911 году, как отмечает в своём исследовании Эдвард Радзинский, Столыпин встречался с Распутиным, при этом разговаривал с ним на повышенных тонах — ты кто такой чтобы вмешиваться в государственные дела. И Столыпин потребовал — чтобы Распутин покинул срочно столицу. Распутин никуда не уехал, пожаловался на Столыпина императрице и продолжал своё.
Что оставалось Столыпину? — Уже год назад он положил на стол Николаю Второму доклад полиции о подвигах Распутина и доложил о ситуации в обществе в связи с этим. Николай этот доклад бросил в камин и потребовал у Столыпина — чтобы тот надавил на прессу и на Думу, и чтобы все оставили Распутина в покое. Государственная Дума как раз в этом году обвинила Синод и всё руководство православной церкви в попустительстве Распутина.
Редкий случай, когда против Распутина объединились многие силы, но толку от этого не было.
И на этот раз Столыпину ничего не оставалось — как только приказать полиции и далее следить за Распутиным. Но царь этот приказ отменил. А царица стала присматривать замену Столыпину.
И весной 1911 года (по мемуарам Милюкова) Распутин ездил в Нижний Новгород экзаменовать тамошнего губернатора А.Н.Хвостова. Хвостов тогда не согласился, но с его слов «Распутин же ответил, что Столыпин всё равно уйдёт…» (Э. Р.).
Столыпин понимал, что много собралось против него врагов, и поэтому могут быть кардинальные перемены в его судьбе. По свидетельству Милюкова Столыпин, очередной раз идя к царю со своими реформами говорил: «Вы, правы, что государь не простит мне, если ему придётся исполнить мою просьбу, но мне это безразлично, так как и без того я отлично знаю, что до меня добираются со всех сторон, и я здесь не надолго».
Милюков утверждает в своих мемуарах, что Столыпин говорил Коковцеву, что «его пугают каким-то готовящимся покушением на него».
Столыпин мог предполагать разные перемены в своей судьбе, но вероятнее всего он не предполагал, что его убьют. Однако еврейский террорист по фамилии Дмитрий Богров 1 сентября 1911 года в Киеве застрелил Столыпина в упор. Как это произошло — очень много написано и в описании убийства расхождений нет. Главный вопрос — почему был убит Столыпин еврейским террористом?
Очень странно — почти столетие прошло с момента этого трагического события, но никто из историков не смог ничего определённого сказать по этому поводу или хотя бы выдвинуть какую-либо самую вероятную версию.
Эдвард Радзинский в своей книге (2003 г.) указывает на две версии, первая — «Учитывая опыт предыдущих убийств, когда правые и тайная полиция руками агентов-провокаторов убирали неугодных царских чиновников, в Думе тотчас заговорили об очередной «кровавой расправе».
Эта версия не выдерживает никакой критики. Уверен — сам Радзинский в это не верит. Не было до этого времени ни опыта, ни претендента, чтобы уважаемые статские чиновники или великие князья кого-нибудь «заказывали», тем более главу правительства, у которого пошли дела в гору, и при этом пользовались услугами профессионального террориста. И к тому же не могли они организовать убийство во время большого праздника в присутствии императора — то есть демонстративно, вызывающе и назидательно.
Были известные случаи — когда двойные агенты тайной полиции, типа Азефа, организовывали террористические акты, но правые силы в этом никогда замешаны не были. Им зачем против себя? — Может для провокации? — Для провокации — сотни терактов? — Может хватило бы одного или двух? — Версия не выдерживает никакой логики, хотя упорно мусолилась в советский период и настойчиво выпячивается некоторыми заинтересованными силами и сейчас; что Радзинскому совсем не делает чести, хотя действия его понятны… и получают одобрение его национальной элиты.
Не могли пойти на убийство и императрица с Распутиным. Зачем им убийство? Ничем особенным Столыпин не отличался от многочисленных критиков Распутина — чтобы его за это убить.
Им достаточно было его уволить и отправить на пенсию. И царица с Распутиным подобным образом решали похожие проблемы уже несколько раз. Но никого не убивали и не способны были на это, тем более опять же — во время торжеств, в присутствии себя же и — демонстративно, вызывающе и назидательно.