Вдруг из-за деревьев выбежала стая огромных черных существ. Глаза у них были желто-красные словно огненное пламя. Несколько керинчан бросились бежать без оглядки.
— Не бойтесь, эти животные не причинят вам вреда. — сказал Кэрн, — погладьте их. — Они добрые, им не хватает любви.
Услышав голос Правителя, беглецы вернулись, но от животных держались на расстоянии. Остальные керинчане тоже не решались подойти к животным, а тем более погладить их. Правда, звери вели себя мирно, они обнюхивали людей и отходили в сторону. Мордочками они напоминали земных волков, только с огромными усами. Уши их свисали, как у некоторых собак. Тело было покрыто мягкой черной шерстью. На людей наводили ужас их глаза и размеры в два раза выше человеческого роста.
Тао перепугалась больше всех. Агайцы из поколения в поколения рассказывали друг другу, что с этими животными общаться нельзя. Единственное, что можно было делать — пытаться убежать от них.
— Тао, — сказал Кэрн, — покажите всем пример. Погладьте зверька за ножку.
Вместо ответа Тао испуганно прижалась к Наглусу. Люди больше не убегали, но и к зверям не подходили.
— Наглус, ну а ты, — продолжал Правитель, — соверши подвиг во имя прекрасной дамы! Погладь зверька!
Кэрн игриво посмотрел на него. Услышав эти слова, Наглус вдруг отстранился от Тао, подошел к зверю, который копался в снегу у соседнего дерева и сунул ему в рот ладонь. Тао вскрикнула. Керинчане широко раскрыли глаза от ужаса.
Кэрн уже хотел подойти к зверю, но Тао опередила его, она оторвала ветку от ствола, торчащего из-под снежного шара и бросила зверю в спину. Животное взвыло от боли и отпустило ладонь Наглуса. Зверь помчался наутек, а за ним и остальные. Увидев, что с Наглусом все в порядке, керинчане начали дружно аплодировать Тао. Она чувствовала себя спасительницей, и улыбка не сходила с ее губ. Она никогда не выступала на публике и не была звездой. А сейчас ей восхищались тысячи людей. Как же это приятно, когда ты чувствуешь, что сделала что-то великое, и целый народ тебя ценит! Аплодисменты не смолкали.
Только Кэрн аплодировать не стал. Он смотрел на керинчан и не мог поверить, что это его народ. Столько лет он потратил на то, чтобы научить их любви и состраданию и все, как ему показалось напрасно. Он немного разозлился и хотел поругать жителей, но взглянув на розовое деревце в руке Тао, остановил себя и начал говорить мягким спокойным голосом:
— Тао, ты молодец, что спасла Наглуса.
Неужели Кэрн оценил ее подвиг! Теперь она может по-настоящему гордиться собой. Ведь его похвала стоила гораздо дороже, чем тысяч керинчан. Все его поступки и слова, как казалось Тао, были наполнены глубокой мудростью.
Правитель продолжал:
— Я восхищен вашим благородством, керинчане.
Некоторые подумали, что Кэрн их хвалит, но многие услышали в его голосе нотки сарказма. И Тао в этот момент показалось, словно она свалилась с прекрасного розового облака в здоровенный сугроб. Тон Правителя был недобрым!
— Каждый из вас, — продолжал Кэрн, — сделал все, чтобы животные почувствовали, что вы готовы поделиться с ними любовью и теплом, звери рыли снег рядом с нами и терпеливо ждали, когда мы сами захотим с ними общаться. И вот великий Наглус решил отдать им руку на съедение, чтобы показать свою доброту. Рука Наглуса была никому не нужна, но он старательно запихнул ее в рот удивленному зверьку. А еще большим благородством стала палка, наверное, Тао хотела погладить ей зверька на расстоянии. И это у нее получилось. Удивительное умение! От счастья зверек помчался сообщать остальной стае, как прекрасно мы приняли их. И вы, дорогие мои жители Кернии, остались в полном восторге от всего происходящего и даже начали аплади……
— Наш Правитель разучился говорить нормальным языком, — перебил его Наглус, — перевожу. Кэрн очень расстроился, что мне не откусили руку и вас не растерзали эти замечательные зверьки!
— Какое у тебя удивительное чувство юмора! — воскликнул Кэрн.
Тао побледнела. Минутная радость от всеобщего обожания вмиг рассеялась. Да, разве будут ее ценить керинчане, если Кэрн недоволен ее поступком. Они мгновенно изменят точку зрения! И зачем она вообще вмешалась? Кэрн бы прекрасно защитил Наглуса сам! Не оставил бы он его в беде!
— Простите, Кэрн, — забормотала она, — я вела себя ужасно. Но я хотела спасти Наглуса.
— Восхищение общества не всегда приводит к добру, Тао! И Наглуса ты бы не спасла, — отрезал Кэрн, — ты бросила ветку в вожака стаи, и он сейчас приведет сюда друзей. А их больше, чем нас! Они ответят на наше благородство своей добротой!
Вдруг послышался громкий топот. Огромная стая зверей откуда-то издалека неслась на керинчан. Люди уже готовы были бежать, куда глаза глядят, но Кэрн остановил их.
— Все будет хорошо, не надо никуда убегать, погладьте зверей, скажите им добрые слова, а вот руки в пасть класть им необязательно!
Он строго посмотрел в глаза Наглуса.
— Вы сами попросили меня совершить подвиг! — огрызнулся тот.
— Наглус, — ласково сказал Кэрн, — я просил подвиг, а не безумство. Бедный зверек не знал, что делать с твоей рукой. Она мешала ему, а потом еще в него кинули палку. Кто после этого страшнее мы или несчастные животные?
Звери приближались все быстрее, люди толпились вокруг Кэрна, тряссясь от страха. Наконец, звери оказались совсем вплотную к ним. Никто не убегал, все ждали спасения от Правителя. Кэрн с улыбкой посмотрел на бешеных зверей, в безумные от страха глаза керинчан и заговорил с животными нежным ласковым голосом:
— Рад вас видеть, — сказал он стае, — мы не хотели вас обидеть, так получилось, простите нас.
Животные остановились словно, понимая Правителя. Кэрн поднял палку, которую Тао бросила на землю, когда спасала Наглуса, приложил ее к дереву, и она приросла к стволу, словно ее никто и не отламывал.
Огромный черный вожак подошел к Кэрну и посмотрел на него круглыми огненными глазами.
— Тао и Наглус, — сказал Кэрн, — вожак ждет от вас извинений.
Тао вздрогнула.
— А вот и не дождется! — ехидно заявил Наглус, — мы перед ним не виноваты, он нас сам напугал! А вы вот Кэрн виноваты, что пристали ко мне: соверши подвиг, соверши подвиг! Я совершил, а теперь должен перед этим монстром еще и извиняться? Сами извиняйтесь! Раз вам скучно! А у меня серьезное дело — мне надо снег разглядывать!
Люди перешептывались, многим не понравилось поведение Наглуса. Несколько секунд Тао боролась с собой. Ей было страшно, но она не имела права отступать. Из-за нее керинчане оказались между жизнью и смертью. И почему она постоянно попадает в такие странные истории?! Вместо того, чтобы помочь агайцам — навредила сокольцам, а на керинчан вообще натравила жутких зверей! Нет, она должна все исправить! Пусть даже ценой собственной жизни! Если Кэрн смилостивится над ней, то он спасет ее, а если нет…, пусть звери разорвут ее на куски! Жаль только, если это случится на глазах Наглуса! Ему будет тяжело! Но он справится с собой и найдет другую возлюбленную! Она же не единственная в мире девушка! Да и что в ней такого особенного?! Она делает глупость за глупостью! Тао уже хотела подойти к зверю, но у нее вдруг потемнело в глазах от страха. Уж слишком огромными были эти животными! Но собственные мрачные мысли напугали ее еще больше. Листочки на розовом дереве в ее руке начали вянуть.
Правитель дотронулся до ладони Тао и ей стало легче.
— Кэрн! Я всё исправлю! — сказала она.
Больше отступать было нельзя. Тао подошла к вожаку и со страхом погладила его по огромной лохматой ноге. Большая пушистая голова животного опустилась, пасть открылась, длинный золотой язык вылез наружу и облизал лицо Тао. Девушка отпрянула назад.
— Все хорошо! — сказал Кэрн, — вы молодец, Тао. Теперь вы действительно заслужили восхищение.
Земля под керинчанами чуть не треснула от грома аплодисментов. Люди шептали ее имя с таким благоговением, словно она их богиня. Это была настоящая минута славы! Теперь ее подвиг признали все! И керинчане, и животные и даже Кэрн! Наглус поцеловал ее и тихо сказал:
— Тао, вы стали национальным героем! Но я больше ценю ваш первый подвиг!
Тао засмеялась, но решила ничего не отвечать. Теперь она знала мнение Кэрна, да и сама чувствовала, что не должна была кидать палку в мирное существо.