Лев Толстой
Линия отца: изобилует душевнобольными и психопатическими личностями.
Линия матери: высокая одаренность, музыкальные и литературные способности.
Сам Толстой страдал истеро-эпилептическими . приступами.
Лермонтов
Отец: выраженная психоцатия из группы шизоидных.
Мать: натура, склонная к поэзии Сам поэт "укладывается" в шизоидную психопатию.
Успенский
В семье отца - множество душевнобольных. По линии матери - много художников, музыкантов и писателей.
Брат покончил жизнь самоубийством. Сам писатель умер в психиатрической лечебнице от прогрессивного паралича (плюс страдал алкоголизмом).
Шуман Отец: литературно одарен.
Мать: к концу жизни проявились психические расстройства.
Сестра и сын композитора: душевнобольные. Сам Шуман покончил жизнь самоубийством.
Достоевский
Отец: страдал алкоголизмом, как, впрочем, и братья писателя.
Мать: произошла из очень культурной семьи, давшей немало одаренных-, высокообразованных людей.
Сестра: душевнобольная, а ее сын (племянник писателя) - идиот. Сам Достоевский страдал эпилепсией.
Большинство ученых склоняется к мысли, 410 у каждого человека присутствует потенциал творчества - одаренность и патология. Только у всех эти потенциалы разные, зависят от наследственности и присутствуют в определенном соотношении.
Владимир Козырев приводит четыре варианта личности.
1. У человека много и творческого, и патологического потенциала. Он непременно реализуется в одаренную личность.
2. При малых творческой и патологической потенциях человек будет нормальным, даже посредственным.
3. Если у человека много патологического, но мало творческого потенциала, он просто станет психически ' больным.
4. Если патологии мало, а творчества много - человек реализует свои способности на высоком уровне, но гением не станет.
И еще - человек потенциально более гениален, чем он есть. В любом из нас заложено намного больше, чем мы реализуем. А иногда случается, что гениальный человек оказывается вне сферы творчества. Но гениальность все равно дает о себе знать и проявляется - пусть даже в очень малых формах. Как у Ломоносова. Впрочем, здесь возникает один нюанс. Пусть вы человек одаренный, имеете большой и творческий и патологический потенциалы, но, не имея способности к развитию заложенной одаренности, вы не станете тем, чем можете стать. Бывает так: вы воспитываете двоих детей, учите их, работаете с ними - один в результате Окажется Эйнштейном, а другой дворником. Потому что один ребенок умел развивать свои способности, а другой (имея тот же "наследственный
бор") - увы, нет. Лермонтов - пожалуйста, классический пример. В 27 лет настолько подняться выше своих одногодков, получив не самое высокое образование, - это свидетельствует о том, что поэт, "впитывая" мир по-своему, имел способность развивать свои способности. Есть даже научная работа под названиям "Сверхчеловеческое в творчестве Лермонтова".
Говоря о "наследственном наборе" (наличии творческого и патологического), мы, конечно, подразумеваем мозг. Сознание и подсознание. Сознание и сверхсознание ("сверх-я" - по Фрейду): это то, что напичкано всякими табу, законами и правилами. Сознание тормозит подсознание (где и "хранятся" наши творческий и патологический потенциалы). Но иногда этот "тормоз" можно снять. Ведь вы встречались с людьми, которые только, что называется, до первой рюмки не умеют ни петь, ни танцевать, ни общаться на английском. Такого же эффекта "снятля тормоза" можно добиться не только с помощью алкоголя, но и наркотиков (между прочим, многие художники, музыканты и артисты используют их), сна (Пушкин писал стихи во сне, а Менделеев, утверждают учебники истории, увидел во сне свою таблицу), гипноза и... психопатологии. Все перечисленное и можно назвать пусковым моментом, подавляющим действие сознательного барьера. Есть еще один "стимулятор", который можно получить при жизни, - прогрессивный паралич (заболевание сифилитического характера), которым страдали Врубель, Мопассан и Гете.
Кто знает, спрашивает Сарыкина, сколько гениев было б сегодня, если бы ученые смогли ответить на вопрос: возможно ли вводить человека намеренно а патологическое состоящие? Никто не ОТВЕТИТ: стал бы Достоевский Достоевским, если бы он жил в наше время и его лечили 'бы от эпияепсия? Вроде понятно: расстройства следует лечить (и лечат!) а вдруг вместе с болезнью "лечат" и гениальность?
359
ГЕНИАЛЬНЫЕ паМОТЫ
Не правда ли, странное словосочетание - "гениальные идиоты"? Но как еще прикажете именовать явных недоумков или дебилов, тем не менее проявляющих способности, которые иначе как гениальными назвать нельзя?
Все правила имеют свои исключения. Имеют их и установленные Владимиром Козыревым четыре варианта личности, описанные выше и связанные е соотношением в ней творческого и патологического начал. Оказывается, существует (правда, он проявляется крайне редко) и пятый вариант: идиотическая гениальность, или гениальность идиотов. Ведь границы^ между гениальностью и патологией (идиотизмом) едва различимы. Иногда же такая граница отсутствует вовсе или две крайности прекрасно уживаются в одном и том же человеке. Совершенно уникальные примеры подобного рода феноменов приводит Ф. Эдварде. Воспользуемся ими.
Вот, пишет он, перед нами картина жалкого существа, нарисованная доктором А. Ф. Тредголдом в монументальной работе "Умственная недостаточность". Идиота звали Флери, и вся его жизнь прошла в психиатрической больнице городка Армантьер во Франции.
Несчастный родился в семье сифилитиков. Появился он на свет слепым и слабоумным. Родители вскоре отказались от него, и он оказался в стенах учреждения, где и подметили его необыкновенный дар решать арифметические задачки в уме. Попытки научить его прописным истинам ни к чему не привели - Флери почти ничего не усваивал. Сутулы; i. с шаркающей походкой, с затуманенными глазами, робкий, он целыми днями слонялся по залам и площадкам "дома скорби", ставшего ему родным домом.
Однако наступали периоды, когда Фл как 61,1 выходил из своего кокона идиотизма и удивлял
Э60
ных. В такие дни собирались специалисты, чтобы проверить, действительно ли Флери обладает какими-то неимоверными способностями. За ним ходила слава молниеносного счетчика. И что же? Действительно, ученые уходили с таких встреч как будто более мудрыми и не менее обескураженными. Флери мог производить в уме расчеты со скоростью и точностью, не поддающимися объяснению.
Как-то раз Флери показали группе из двенадцати ведущих ученых и математиков Европы, чтобы продемонстрировать его таланты. Его провели в комнату, а он от испуга прижался к стене и глупо ухмылялся, совсем растерявшись от присутствия стольких незнакомых лиц. Сопровождающий его человек прочитал ему вопрос, подготовленный учеными: у тебя 64 коробки; в первую коробку ты кладешь одно зерно, а в 'каждую последующую вдвое больше, чем в предыдущую, сколько всего зерен окажется в 64 коробках?
Идиот все продолжал хихикать, пряча лицо от профессоров. Сопровождающий спросил его, понятен ли ему вопрос. Да, понятен. Знает ли он ответ? Не прошло и полминуты, как Флери сообщил правильную цифру: 18446734073709551 615.
Этот идиот из клиники Армантьера проделывал подобные расчеты и для астрономов, архитекторов, банковских служащих, сборщиков налогов, кораблестроителей. И каждый раз он давал точный ответ в течение нескольких секунд. Такую работу никто не мог проделать до наступления эры электронно-вычислительной' техники, десятилетия спустя после смерти Флери.
Случай с Флери в какой-то степени напоминает Другой, связанный с именем Тома Уиггинса, дебила, родившегося от рабыни в поместье Бетьюнов в 1849 году (штат Алабама). Том также уродился слепым, а поскольку за слепым ребенком требовался усиленный уход, хозяева разрешили матери держать его при себе в доме. Дом был огромный, но Том быстро
361
научился ориентироваться во всех закоулках, мог пройти куда угодно без помощи взрослых. Больше всего ему нравилось стоять неподвижно под парадной лестницей и слушать тиканье часов, принадлежащих деду хозяина дома.
Как-то прекрасным весенним вечером 1855 года, когда Тому было уже 6 лет, к Бетьюнам приехали гости из Монтгомери. Устроили представление. Свекровь и невестка Бетьюны исполнили на пианино две пьесы. Обе были отличными пианистками с дипломами Бостонской консерватории. Уже когда гости разошлись спать, младшая Бетьюн была очень удивлена, услышав звуки музыки, доносившиеся из зала. Неужели свекровь в такой поздний час решила еще раз сыграть пьесу? Вскоре молодая Бетьюн убедилась, что та крепко спит. Еще более удивившись, невестка на цыпочках спустилась в зал, где стояло пианино.
При лунном свете, струившемся сквозь высокие' окна, она увидела слепого Тома, сидевшего за HHCI пументом и проходившегося короткими пальцами по клавиатуре пианино. С паузами, но безошибочно он проигрывал одну из мелодий, исполненных дамами вечером. Пройдя по клавишам один раз, как бы осиаиваясь с пианино, он вдруг заиграл быстро и вдо> ;ювенно, точно следуя мелодии и темпу пьесы, услышанной за несколько часов перед этим.
Как потом выяснилось, ребенок пробрался в !ал через открытое окно, подошел к пианино, до кото1.)го он раньше мог только дотрагиваться, и повторял пту за нотой, пока не закончил всю мелодию, сыгран .ую опытными пианистами.
Том Уиггинс, слепой недоумок, стал Слепым Томом - музыкальным вундеркиндом. Бетьюны открыли, что он обладал замечательным даром безошибочной имитации. Какой бы сложной ни была пьеса он тут же повторял ее в точности и делал те же оши)ки, что и пианисты. Слух о его таланте быстро
362
странился по всей стране, и Бетьюны стали устраивать представления сначала в южных городах, а затем в Нью-Йорке, Чикаго, Цинциннати и других.
25-летний Слепой Том разъезжал по Америке и странам Европы с концертами и поражал публику тем, что, прослушав знаменитых музыкантов, тут же повторял услышанное с тончайшими оттенками экспрессии. Деньги потекли рекой. Молодая миссис Бетьюн благоразумно организовала специальный фонд, позволивший Тому прожить безбедную жизнь.