- Ну, тоже... по-ихнему - нечистая кровь. Мазуры, кажуть, вы... Всех порешили.
Я соскочил с повозки и зашагал по твердой обочине, прибитой дождями, поросшей подорожником. Ко мне подошел Васыль с Горыни. Похлопывая моего коня по шее, он тихо сказал:
- Добрый коник. А возница наш вам уже рассказал? Про детей и про жинку?
- Рассказал. Как они могут... детей...
- Так он же сам их и убил...
Я остановился пораженный. Возчик резко повернул к нам лицо, искаженное гримасой безумия. Подняв кулаки над головой, он прохрипел:
- Васылю-у-у... - дальше в его горле заклокотало, и он упал лицом в солому.
Мы отстали. Васыль тихо заговорил:
- Я знаю его. Он у Черного Ворона связным был. Я до вашего Швайки, по заданию Сабурова, в цих краях был. Тоже по связи работал. Он у них образованным считался. Книги про "вильне казацтво" читав. Пошел было даже на повышение... А потом вышел у них приказ: резать поляков... А у него жена Рузя. Кругом всех вырезали. Он своих на первых порах спас. Еще и сестру жены и матку к себе перевез. Это их и погубило. Думали никто не тронет. А тут приехали эти главные. Куркульские сынки - они все по штабам сидят. "А ну, дружэ, доказывай нам, что ты щирый украинец..." И заставили: сначала жинку своими руками... А потом в раж вошли: "И детей рубай!" - говорят. А он не смог. Так они на его глазах ребятишек кончили. Он долго потом вроде сумасшедшего был, два раза его из петли вынимали. Така-то у нас тут самостийна Украина! - сказал он с горечью и презрением. - И кто ее выдумал? Не знаете?
Впереди нас тарахтела по корневищам сбитыми шинами телега. Колеса, подпрыгивая на корнях, подбрасывали голову возчика с глухим стуком.
Этот мертвый стук и сейчас перекликается в ушах с жестким шорохом ржаных стеблей.
Вспоминаю я об этом возчике и думаю свою думу.
Какой дьявол развязал эту бессмысленную резню?
Еще не отгремели в памяти выстрелы гражданской войны, еще волочили по закоулкам Европы широкую петлюровскую мотню неудавшиеся атаманы и гетманы, но уже идеологические преемники Скоропадского, Петлюры, Коновальца заварили вновь свою вражью отраву. В застенках фашистской Германии, на "кресах" панской Польши готовила ее буржуазия, подправляя смердящий этот душок парижской парфюмерией. Политический хамелеон Грушевский с бородой шамана скулил уже в 1925 году о том, что "уничтожаются старые формы техники, привычки, методы труда. Образы старого и связанные с ними верования жалобно погибают". А петлюровские молодчики, такие, как Евген Онацкий, хлебнув фашистской "культуры" Муссолини, пропагандировали по образу и подобию "дуче" галицийский фашизм. Онацкий кричал во Львове и Кракове: "История всех наций - это история бесконечного империализма, империализма святого и законного".
Он вопил: "На Восток! На Востоке находятся народы потенциально богатые... Они представляют чудесное поле экономической и интеллектуальной экспансии. Они дадут нам то, чего у нас нет..."
Так пути неудачных петлюровских атаманов сходились с дорогой ефрейтора, заварившего дьявольское варево второй мировой войны.
А пока наследник Петлюры и Коновальца - Степан Бандера - осваивал в окрестностях Берлина сложное ремесло диверсанта, шпиона и провокатора в школах, подшефных полковнику Николаи и фрау Доктор, фашиствующие типы "изучали" историю Украины.
Словно об этом выродке украинского народа пророчески писал сто лет назад Тарас Шевченко:
...Що ж ти такеэ?
Нехай скаже
Нiмець. Ми не знаэм.
Отак-то ви навчаэтесь
У чужому краю!
Нiмець скаже: - Ви моголи.
- Моголи! моголи!
Золотого Тамерлана
Онучата голи.
Нiмець скаже: - Ви слав'яни.
- Слав'яни! слав'яни!
Славних прадiдiв великих
Правнуки поганi!
На плечах немецкого фашизма, в обозе немецкой империалистической армии ворвалось на плодородные земли Украины это жадное воронье. Захватить, грабить, жрать, богатеть. Они поклялись верой и правдой действовать только так:
...Як нiмець покаже
Та до того iсторiю
Нашу нам розкаже.
Отодi ми заходимось!
Добре заходились
По нiмец'кому показу
I заговорили
Так, що нiмець не второпа,
Учитель великий,
А не те, щоб простi люди.
А гвалту! а крику!
Но их предел - щуцполицайский черный мундир. Убийство евреев, поляков, угон в Германию миллионов украинских юношей и девчат, пытки комсомольцев и коммунистов в Киеве, Полтаве, Ровно, Львове, расстрелы военнопленных в лагерях - вот их дело. Виселицы и провокация - вот "слава" Степана Бандеры, верного лакея Гиммлера.
А когда глубокая народная ненависть к оккупанту созрела, дала свои плоды, тогда простые люди Западной Украины забыли старую философию "моя хата з краю" и взялись за оружие. Поруганная справедливость привела народ к советским партизанам. Из этого родника не раз уж рождался народный гнев.
Он вызвал к жизни и всенародное партизанское движение.
"Есть на свете народы, миллионы людей, которые хотят жить, сеять, любить, творить, но пока существует фашизм - уродливое, зловещее создание ненависти и зла, пока оно живо - не видать народу добра", думалось ясно и уверенно.
Я встаю с межи и иду к селу. "Вот оно как! Это уродливое чудовище фашизма сушит плодородные поля! Это оно осиротило таких, как Зося, оно загубило Рузю и задушило ее детей. Это на кровавых руках подручных Гиммлера, всех этих бандер, кубийовичей, донцовых, малюнюков, кровь детей и женщин!"
Как через кладбище темной ночью, брел я поперек несжатой полосы жита.