- Нервы, понимаешь, нервы. Не столько вреда и потерь от этой авиации... Но выматывает, сволочь, людей. Видно, не привыкли мы еще к такому виду войны. Вот набросился я на Усача напрасно. Оскорбил его...
- А ведь он... Мост взял сегодня...
- Знаю. Тем более досадно. Не сдержался...
Мы забрели в гущу леса. К штабу из батальонов приводили пленных. Нужно было заниматься своим делом.
Спросил коменданта:
- Пленных много?
- Хватит, - самодовольно отвечал Петя Скрыльников, комендант штаба, высокий, складный, всегда веселый сержант из керченского окружения, попавший в наш отряд месяцев десять назад.
Поручив Мише Тартаковскому выслушивать вранье всех пленных, я отобрал себе только двух. Один был лакей из букачевского ресторана, неизвестно почему задержанный кем-то из наших партизан. Второй лысенький австриец небольшого роста, без кителя, в "мирных" подтяжках. На подтяжках висели полувоенные штаны, все в карманах с металлическими кнопками.
Хлопцы уже сообщили первые сведения о нем: это был шофер, ездивший в последние дни между Львовом и Станиславом. Разъезжал он неспроста. В первую мировую войну он был у нас в плену и сносно говорил по-русски. Погоняв австрийца-шофера различными, ничего не значащими вопросами, так просто, чтобы запутать его, я быстро спросил:
- Войска возил?
- Яволь! - торопливо ответил австрияк.
- Много? - не сбавляя темпа допроса, продолжал я.
- Яволь.
"Не дать ему передохнуть и одуматься", - была мысль. И сразу в упор:
- Какие части?
- Четвертый и шестой эсэсовские полки, - без запинки отвечал шофер.
- Смотрите, говорите только правду, - пригрозил я.
- Яволь, только правду.
- Почему вы скрыли тринадцатый полк?
Прямо глядя мне в глаза, австриец ответил:
- Тринадцатый полк разбит под Тернополем.
- Разбит? - облегченно выдохнул я.
- Яволь.
- Откуда вам известно это?
- Мне говорили шоферы. Они пешком пришли в Тернополь.
- Где они сейчас?
- Их пересадили на наши машины. Они работают на смену с нами.
"Попробовать схитрить, проверить".
- Вы говорите, третий и восьмой полки перевозили из Львова в Станислав?
- О нет. Я сказал - четвертый и шестой эсэсовские охранные полки.
- Где они расположены сейчас?
- Четвертый полк выехал из Станислава на юг. Село Рус... Рус... - и он запнулся. - Не помню точного названия. Оно начинается слогом "Рус"...
"Ты делаешь на этом "рус" передышку! Нет, я тебе ее не дам!"
- ...и остановился там?
- Яволь.
- А шестой?
- Кажется, остался в Станиславе.
- Попробуйте вспомнить название села.
Он честно рылся в памяти. Напряженно раздумывал. Даже испариной покрылась лысина. Виновато развел руками.
- Не могу вспомнить.
- Вы были в этом селе?
- Яволь. Два раза.
- Опишите мне его.
- В глубокой лощине большое село. Справа огромный лес. Слева и впереди - синие горы.
- Село у подножия Карпат?
- Да, да! Карпаты видны оттуда.
Я отошел в сторону, лег под елью, развернул карту и стал искать. "Вот зачем неизвестный еще нам генерал выматывал нас авиацией все эти дни. Тринадцатый эсэсовский полк, разгромленный партизанами, заставил его призадуматься. Уже наперехват, а не вдогонку бросает он свои полки. Пока что их два - четвертый и шестой. А сколько этого добра у него еще в кармане? Этого пока не узнаешь. Теперь выпытать, где, в каком селе остановился четвертый полк. Карта. Впереди на нашем пути в пятнадцати - двадцати километрах южнее Днестра областной город Станислав. Западнее его, огромным зеленым языком облизывая коричневые хребты Карпат, тянется лес. "Чарны ляс" - написано на карте. Поперек проходит красная артерия шоссейной дороги, по бокам - синие вены рек. "Быстрица" - написано на одной. Вокруг черная россыпь сел. Сколько их здесь? Двадцать один населенный пункт. В каком-то или во многих из них расположился четвертый эсэсовский полк. Он где-то здесь поджидает нас у предгорий Карпат. Какое же село начинается страшным для фашиста слогом "рус"? Ах, вот оно? Только немного по-старинному звучит это слово: не "рус", а "рос". Есть такое село Россульна. А рядом - Черный лес.
Снова подошел к австрийцу:
- Вспомнили название села?