- А вы?
- Я на рации не работаю. Я - шифровальщик.
- Так на какого черта тебя прислали? - вскипел Ковпак.
- Как мираж какой-то. Рацию выбросили, а работать на ней некому, сказал возмущенно Руднев.
Они отошли в сторону, в морозную ночь, и долго ходили по снегу в отчаянии.
Без четверти два Молчанов подошел к Катюше и показал ей часы. Она встала, порываясь идти. Рука у нее была уже на перевязи в самодельной шине из древесной коры. С ней повозилась партизанский врач Дина Маевская. Дина подошла к комиссару и заговорила быстро и резко:
- Я не могу так, товарищ комиссар! Раненая только что после перевязки. Внутреннее кровоизлияние, перелом. Два раза в обмороке. А тут ее волнуют, - она показала на Молчанова.
Катя бормотала быстро-быстро, здоровой рукой раскрывая рацию.
- Сеанс у меня через четверть часа, понимаете - сеанс. Если не выйду на связь, на Большой земле будут считать, что мы все погибли. И ваш старик тоже.
- Но не может она, не может работать на ключе! - твердо и властно сказала Маевская. В вопросах медицины ее слушались все в отряде.
Катя поняла это и подняла к молодой женщине глаза, полные слез.
- Ну, пожалуйста, я очень прошу. Может быть, рацию раскинут товарищи; я покажу, как. Наушники наденьте, я хотя бы позывные послушаю и хоть чем-нибудь знак подам.
Молчанов уже распаковывал рацию, тянул антенну на поднятое дышло саней.
Ковпак подошел к врачу и отвел ее в сторону.
- Слушай, доктор. Ты почему солдату мешаешь свою службу нести? Ты що у меня тут - профессор-хирург, чи невропсихопат какой?
Маевская обиделась:
- Зачем же так, Сидор Артемьевич? Вы же сами знаете, я когда в отряд пришла, говорила вам, я физкультурный врач. Понимаете, институт специальный я кончила перед войной. Физкультурный врач.
- Не тарахти, знаю, слыхал. А раз слыхал, значит помню. А операции ты делала? Руки и ноги людям столярной пилкой резала?
- Так выхода ж другого не было. Хирургов у нас нет, вот и приходилось мне...
Казалось, Ковпак только и ждал этих слов.
- А що ж, у нас радистов тут много? Зачем же ты девушку обижаешь? Значит, как ты физкультурный врач, так ты можешь выше своей головы прыгать, а как она радистка, так ей уже и нельзя? Стой сзади нее со своей валерьянкой и не мешай, а помогай, понятно?
Пока дед убеждал врача, Катюшу положили на санки. Молчанов надел ей на голову наушники.
Ковпак сказал тихо:
- Карпенко, выводи роту. Готовьтесь к походу. Да тихо, хлопцы, не мешайте. Эта дивчина, может быть, нам не меньше чем крупный бой выигрывает.
- Который час? - слабым голосом спросила Катюша.
- Без трех минут два, - показал ей циферблат Молчанов.
- Включайте. Наушники поправьте, - командовала Катя.
С этой минуты вся жизнь людей, окруживших тесной стеной розвальни у костра, казалось, перешла к этой девушке. Ковпак, Маевская, Руднев стояли у ее изголовья. Катя лежала с закрытыми глазами. Затем протянула левую руку и ощупью положила ее на распределительную доску.
- Настраивает, - шепнул Молчанов. - Катя, есть позывные?
Катя не слышала. Он дотронулся до ее руки, лежавшей на доске рации. Радистка открыла глаза. Он спросил ее жестом, губами.
- Позывные фронта есть?
Она ответила одними глазами: "Есть!" Затем окинула взглядом склонившихся над ней людей и, как бы успокаивая их, шепнула:
- Стучит фронт, стучит...
Молчанов подошел к Ковпаку и Рудневу. Посмотрел на часы.
- Пять минут фронт будет вызывать, затем перейдет на прием. Следующие пять минут будет слушать наш ответ.
- Ну а как же мы ответим? - спросил Ковпак.
Молчанов пожал плечами, глянул на часы.
- Пять минут, - показал циферблат.
Катя широко открыла глаза, попыталась сесть. Несколько партизан и врач мигом поддержали ее. По Катиным глазам все видели, что там, за линией фронта, перешли на прием. Катя вопросительно посмотрела на Ковпака и Руднева. Глаза многих были в слезах.
Ковпак отвернулся и буркнул себе под нос:
- Ну що це за война з бабами, да ще з дивчатами...
Катя решительно сказала врачу:
- Посадите меня. Опустите ноги.
Нечеловеческим напряжением она повернула руку.
- Молчанов, дайте ключ! Положите на колено.
Молчанов держал ключ рации. Катя протянула раненую руку и попыталась стучать позывные, но сразу, вскрикнув от боли, без чувств упала на руки партизан. Молчанов снял наушники с головы Кати. К нему наклонился Ковпак. Шифровальщик отстегнул один наушник и передал его ему. Второй наушник протянул Рудневу.
Ковпак даже улыбнулся.
- Фронт. Це фронт нас вызывает, Семен Васильевич...
Катю привели в чувство. Она осмотрела всех, словно узнавая. Затем сказала Молчанову: