После проверочных разведок, перекрывших и уточнивших первые данные Антона Петровича о значении Припяти для немцев, Ковпак принял решение сорвать навигацию.
Район Аревичей вполне соответствовал замыслам деда. Ковпак и Руднев объезжали позиции, намечая расстановку сил. Они вникали во все мелочи, как перед большой и сложной операцией. На второй день мы с Рудневым поехали к Кульбаке в село Красноселье.
- Как, глуховцы, много рыбы наглушили? - теребя черный ус, спрашивал комиссар Кульбаку.
- Пока ловим удочками. А от нимець поплыве, тоди нимця и рыбу глушить будемо, - отвечал Кульбака.
Глушить рыбу категорически запрещалось командованием. Берегли тол и гранаты.
Обменявшись еще двумя-тремя шутливыми фразами, перешли к делу. Последний приказ командования обязывал Кульбаку "выставить крепкий заслон на подходе к реке, возле дамбы, что против села Довляды". Это село находилось против Красноселья, на правом берегу Припяти. Мы стояли на левом.
Я сидел в штабе над картой и искал русло Припяти. Где русло этой большой судоходной реки? Где в этом затейливом узоре голубых кружев проплывают суда и баржи?
Весной сотни болот и болотец, топей, озер и ям, "стариков" и "стариц" оплетают реку, стерегут ее и стоят крепким естественным барьером на подходах к ее берегам.
Вот оно, русло! Чистое, широкое. Выйдя из "кружев" к простору полей у большой белорусской деревни Дерновичи, оно извивается к селу Аревичи и далее к Красноселью. В Дерновичах стоял батальон Матющенко, в Аревичах - штаб и первый батальон, в Красноселье - батальон Петра Кульбаки.
По шоссе из Коростеня немцы быстро могли подкинуть в Довляды свежие силы и переправить их на наш берег. Заняв Красноселье, противник мог ударить нам в тыл и прижать к реке.
Батальон Кульбаки обеспечивал безопасность с юга и перекрывал шоссе.
Мы не знали, когда немцы пожалуют в гости, но, судя по воде, которая улеглась в берега, это должно было случиться скоро. Поговорив с Кульбакой и побывав на берегу, мы вернулись в Аревичи.
Уже стемнело. Ехали крупной рысью по песчаным кучугурам, заросшим верболозом. Казалось, в кустах, освещенных яркой луной, к нам наперерез гурьбой бегут какие-то таинственные существа. Перед Аревичами перешли на шаг. Быстрые тени исчезли. В одной из хат недалеко от штаба пели.
- Заедем к разведчикам.
Комиссар спрыгнул с коня, привязал его у калитки и зашел во двор.
В хате, где жил командир разведки капитан Бережной, находилось еще несколько разведчиков: Черемушкин, Мычко, Архипов, Землянко, Лапин, Володя Зеболов.
Только что кончили ужинать.
- Товарищ комиссар, чайку с нами!..
- Не откажусь.
Черемушкин подсел к Рудневу:
- Скоро с курорта тронемся, товарищ комиссар?
- С какого, Митя?
- С Аревичей!
- Почему с курорта?
- Весна... немцев нету... солнышко... речка под боком...
Руднев рассмеялся, за ним разведчики.
- Прыткий ты, Митя! - Руднев внимательно глянул на Мычко и улыбнулся. - На все свое время!.. А что, ребята, не спеть ли нам? Ну, хотя бы...
- Хлопцы! Любимую комиссарову!
В чистом поле, поле, под ракитой,
Где клубится по ночам туман...
Э-эх, там лежит зарытой,
Там схоронен красный партизан...
запел Руднев. Мигала коптилка, и длинные тени метались по стенам. Семен Васильевич задумался. Я тихо вышел на улицу, вскочил на коня и поехал к квартире Ковпака. Командир сидел на крылечке, щипал бороденку, думал, курил. Я пустил коня во двор, а сам, чтобы не мешать деду, присел за углом на завалинке. Я любил наблюдать Ковпака, когда он оставался наедине с самим собою.
Вдалеке виднелось зарево. Неслышно по темной улице прошла в караул смена.
Ковпак выругался и, подойдя к воротам моей хаты, забарабанил по ним плетью.
- Комиссар приихав?
Я поднялся к нему навстречу.
- Приехал.
- А где вин?
- У разведчиков.
- А... Ну, Вершыгора, я думаю, завтра нимци по ричци поплывуть.
- Ждем уже который день.
- Ну и що?
- Ребята бузят.
- Чого?
- Курорт, говорят. Солнце, вода, песочек...
- Завтра будут нимци.
- Откуда нам знать?
- От так командир разведки! Це я тебя должен спытать.