Над такой загадкой стоило подумать.
Самолеты садились у нас еженощно, аэродром охранялся, никаких эксцессов до сих пор не было.
По-видимому, имелись важные причины особо предупреждать нас.
Ковпак взгромоздился на тачанку, закутался в шубу, поднял воротник.
- От и разбери их... Ценный груз?! Встречайте... Доведется самому проверить. Щоб хлопцы чого не побылы. Може, яка техника новая?
Он повалился на бок, видимо, собираясь вздремнуть по пути.
- Можно трогать, товарищ генерал-майор? - спросил громко Политуха и оглянулся, запнувшись, правильно ли сказал. Многим ближайшим подчиненным приходилось туго в последние дни. Никак не могли привыкнуть; раньше было проще: "товарищ командир", "товарищ комиссар", а сейчас вдруг - "генерал-майор". То были себе люди как люди, а теперь вдруг - генералы.
И старые партизаны крутили головами, хотя втайне и гордились, что они имеют дело с генералом.
Велас, так тот упорно говорил так: "Дозвольте, товарищ майор-генерал Ковпак, Сидор Артемович, до вас обратиться?.."
И Политуха, которому по сотне раз на дню приходилось обращаться к командиру, все еще с тревогой озирался, словно опасался, не сидит ли на его возке кто-нибудь другой, носящий это важное звание.
- Ехать можно, товарищ генерал-майор.
- Поспиешь! Не до курьерского с балагулами. От лучше давай закуримо.
Политуха полез за кисетом.
Дед свернул цигарку на четверть фунта махры. Закурили. Посмаковали едкий дымок.
- От, теперь рушай!.. - и генерал поднял высокий воротник шубы.
Я ушел спать на сеновал. На рассвете меня разбудила возня на дворе. Рядом со мной, подстелив плащ-палатки, спали два человека, одетые в новые костюмы, еще со складским запахом. Я оттолкнул дверь сеновала. Солнце осветило моих соседей. Люди были явно с Большой земли.
Бледные лица горожан, незагорелые руки, спят крепко, но тревожно. Волнение непривычных людей никогда так не заметно, как во сне. Я слез с сеновала и вышел во двор. У ворот стояли подводы с грузом. Толстые, круглые грузовые мешки с нераспустившимися парашютами. Это говорило о том, что самолеты были с посадкой, а не сбрасывали груз на парашютах. Я вспомнил о радиограмме Ковпака. Может, это и есть ценный груз? Пощупав мешки, убедился, что содержимое было обычное: ящики с толом, патроны, мины, медикаменты и... киноаппарат.
У ездовых узнал, что командир давно уехал в лес к штабу. Я оседлал коня и поскакал к лесной опушке, где были расположены штабные подразделения.
Ковпака и Руднева я нашел на поляне, уходившей вверх огромным косогором, заросшим мелким ельником. Рядом с ними на расстеленной шинели сидел человек в полувоенной фуражке, сером коверкотовом костюме, с орденом Ленина. Он, казалось, дремал, прикрыв рукой глаза от солнца. Я взял под козырек.
- Знакомьтесь, - сказал Руднев.
Я отрекомендовался по всей форме.
- Демьян... - сказал скороговоркой человек. Руднев продолжал докладывать обстановку. Потребовались справки. Я давал их по памяти, все время ощущая на себе внимательный взор из-под ладони. Незнакомец интересовался всем: частями противника, системой гарнизонов и патрулей, работой дорог и транспорта, базами и аэродромами, гебитскомиссарами, ландвиртами и комендантами полиции...
Но больше всего удивил он меня вопросом:
- А какие у вас сведения о политике немецких властей в сельском хозяйстве?
Я молчал. "А черт их немецкий знает, какая у них политика!" думалось мне.
Ковпак нахмурил брови и дымил самокруткой, как паровоз.
- Н-не знаю... - процедил я сквозь зубы.
- Надо знать, - сказал Демьян резко и больше не задавал вопросов.
Мне показалось, что мое присутствие уже не требовалось, и я отошел к штабу. Было немного обидно. Совсем недавно я закончил солидный доклад о состоянии гитлеровского тыла. Около тридцати страниц текста, отпечатанного Васей Войцеховичем на машинке, вмещали данные о гарнизонах по крайней мере четырех областей; расписания движения на железных дорогах и состава грузов; около полусотни характеристик немецких должностных лиц и почему-то фольклорные записи сказаний и песен народа о войне. "Правда, о сельскохозяйственной политике немцев там, кажется, не сказано ни слова, - думал я. - Да что я, агроном или облзо, что ли?.."
С бугра семенил к штабу Ковпак. Лицо у него было сконфуженное.
- Що ж ты, Вершыгора? Про сельску политику? А? От и надийся на вас, интеллигенция-яа!
- Ну что ж, что интеллигенция? Мало ли что кому захочется знать? Я ж не справочное бюро.
- Не кому, а... Поняв? - и дед поднял многозначительно палец к соснам.
Я ничего "не поняв".
- Да кто такой? Говорите вы толком.
- Радиограмму читав вчера? Ценный груз. Поняв?
Я начинал немного понимать.
Ковпак сделал таинственное лицо.
- А как же обращаться, звать как?
- Так и кажи: "товарищ Демьян", и точка. А про сельскую политику щоб все сведения... Поняв?
Конечно, законспирировать в отряде "ценный груз" не удалось. Уже к вечеру по всему отряду знали, что к нам прилетели руководители ЦК партии большевиков Украины.
- А Хрущ?в буде? - спрашивал дед Велас вечером у штабной кухарки, тети Фени, но сразу же удалился под ее грозным взглядом.
Мы все же решили не особенно разбалтывать о том, что в нашем отряде находятся такие люди, и Руднев поговорил минут пять с политруками и парторгами. Объяснил, что среди прибывших Хрущ?ва нет. Что группу возглавляет один из секретарей ЦК КП(б)У.
Руднев объяснял:
- Был у нас такой обычай никогда не спрашивать у командования, куда идем, зачем. Так и сейчас, будут спрашивать: "Кто приехал с Большой земли?" - "Кому надо, тот и приехал". - "А как обращаться?" - "А вот так и называйте - товарищ Демьян, товарищ Сергей, товарищ..."
Этих объяснений было достаточно, и на следующий день наш лагерь зажил привычной трудовой, кропотливой жизнью муравейника. Только пытливые глаза "товарища Демьяна" ко всему приглядывались, все изучали. Иногда он отходил в сторону на поляну или на лесную тропу и, заложив руки за пояс брюк, ходил взад и вперед, о чем-то сосредоточенно думая. Иногда подходил к Рудневу, спрашивал и о чем-то снова думал. Люди его группы, Сергей Кузнецов, кинооператор Глидер, занимались своим делом.
Не скажу, чтобы мы чувствовали себя очень спокойно. Это партия проверяла нас и готовила для нас новые задания.
На третий день товарищ Демьян, встретившись со мной на поляне, спросил улыбаясь:
- Ну, как материалы по сельскому хозяйству?