- Пока! - сказал Марат отцу, но из вертолета не вылез.
- Пока, сынок! - сказал Воронков. Все стали садиться. Володя подошел к Юнне.
- У меня есть один знакомый старик, - сказала Юнна, который говорит: "Все кончается. Сахар кончается. Работа кончается. Только погода никогда не кончается".
- Дядя Митя, - сказал Володя.
- Да, Бочарников. Ты долго ждал мен я вчера?
- Полтора часа.
- Я не могла.
- Я понял.
- Володя, - сказала Юнна, - я думаю, что я тебя люблю. Молчи, не перебивай. Я два с половиной года жила с человеком и никак не могла из себя выжать эти слова. А тебя я вижу всего в четвертый раз... и как-то легко это говорить. Я понятия не имею, что будет дальше. Лишь бы ты был жив. Лишь бы я любила тебя. Все остальное приложится.
- Я думаю о тебе день и ночь, - сказал Володя.
Они помолчали. Володя обернулся: вся команда была уже в вертолете и глядела на них через окна и дверь. Он подал Юнне руку. Возле них топтался Петр, ждавший очереди попрощаться. Володя неожиданно сграбастал Петра и крепко поцеловал. Медленно закрутились винты, из выхлопных труб вертолета, как из ноздрей, вышел синий дым. Сияющий Марат ликовал за окном, Лида сидела мрачнее тучи, Воронков махал рукой.
- Капитан, - сказал Петр, - ты там смотри, не суйся.
- Не бойся, - сказал Володя, - мы на мокрые дела не ходим.
...И открылся Ключ - вертикальная пирамида, врезанная в блеклое утреннее небо, остро заточенный карандаш, отвесные снега, исполосованные сабельными шрамами камнепадов, плоские скальные монолиты без единого пятнышка снега - не за что зацепиться даже снежинке. На крохотном зеленом пятачке, на гребне старой морены, которая некруто скатывалась к леднику, однако, виднелась белая палатка. Возле нее стояли и смотрели вслед уходившим Спартак и Марат. Уходили - Володя, Саша, Руслан, Лида. С тяжелыми рюкзаками они все более удалялись от палатки... стали почти неразличимы в серой неразберихе камней... потом вытянулись в маленькую колонну, хорошо видимую на снегу. Спартак смотрел на них в подзорную трубу, укрепленную на треноге, Марат - в бинокль. Над ними на двух мачтах тихо посвистывала на легком утреннем ветерке радиоантенна.
- Смотри, курсант, - сказал Спартак, не отрывая глаза от трубы, - эти люди должны сделать то, что до них никто не сделал.
Неожиданно в палатке что-то зашипело, и раздался незнакомый голос:
"База-Ключ, я - База, как слышно, прием".
Спартак бросился в палатку, слышно было, как он защелкал тумблерами радиостанции и высоким голосом закричал в микрофон: "База, я База-Ключ, слышу вас хорошо, в 6.00 группа вышла на восхождение"
Первым вылез на площадку Володя, за ним остальные. Площадка была довольно большая, покрытая глубоким снегом, широкая.
- Ну вот здесь заночуем, - сказал он. Все принялись снимать рюкзаки, сматывать веревки, доставать из рюкзаков все необходимое для ночевки. Очистили кусок площадки от снега. Стали ставить палатку. Погода держалась хорошая, солнце, склонившееся к заходу, резко освещало стену, чешуя скал была неестественно черная. Вскоре все было готово: стояла палатка, на примусе кипел чай. Володя посмотрел на часы.
- Вот что, моряки, - сказал он, - у нас еще есть полтора часа светлого времени. Давайте-ка пройдем еще метров сто - сто пятьдесят, обработаем, крючья побьем, веревки повесим. Так и сделали. Володя, как всегда, шел в связке с Сашей, Лида - с Русланом. Это была обычная скальная работа - били крючья, навешивали веревки, организовывали страховку. Все лезли налегке, без рюкзаков, это было приятно. На поясе у Володи, как бахрома, висели скальные крючья разнообразной формы. Каждый раз Володя перебирал их, как четки, выбирал нужный и загонял его скальным молотком в трещину. В одном месте он увидел прямо перед собой забитый старый крюк.
- Саш! - крикнул Володя работавшему под ним Цыплакову. Подойдешь сюда - посмотришь крюк красноярцев.
- Титан? - спросил снизу Саша.
- Титан, - ответил Володя.
Так они работали без всяких происшествий, а когда спустились к своей площадке, то замерли, так и не развязавшись: палатка была пробита камнем. Все разом посмотрели наверх, но ничего опасного не увидели.
- Это мы сбросили, - сказал Саша, - мы, когда стену обрабатывали.
Володя ничего не ответил, подошел к палатке. Через дырку в крыше достал камень. Камень был величиной со спичечный коробок, острый.
- Мешок пробил? - спросила Лида.
- Нет, - сказал Володя. - Порвал. Надо зашить. Прямо в мой мешок.
Он повертел камень в руке, не зная, как с ним поступить. Уже замахнулся, чтобы выбросить, как Лида остановила его.
- Вов, - крикнула она, - не надо! Дай мне.
- Зачем?
- Дай, дай. У меня одна идея есть.
Она взяла камень и сунула его в карман штормовки. Солнце уже блистало в далеких скальных воротах, как в замочной скважине, пора было устраиваться на ночь, но все стояли в какой-то нерешительности.
- Нехорошо, - сказал Руслан, - прокол на первом километре.
- Да, дурной знак, - согласился Саша.
- Ну не надо, не надо! - вскипел Володя. - Знак, признак, черная кошка, пустые ведра... Поставили палатку не посмотрев. Вон там есть нависающий участок. Давайте переставим. Давайте, давайте, спать будем спокойно!
Лежа в палатке, Спартак держал микрофон. Горела свеча, Марат читал, оба были в мешках.
- База, я База-Ключ, - говорил в микрофон Спартак, команда прошла семьсот метров. Все в порядке.
- Понял, - ответила База, - связь кончаю.
Спартак выключил станцию.
- Спартак, - сказал Марат, - а ружье дают альпинистам?
- Зачем?
- Мало ли... - сказал Марат. - Вдруг ночью кто придет?
- К нам могут прийти только двое: черный альпинист и снежный человек. Черный альпинист возьмет меня как альпиниста, а снежный человек - тебя.
- Почему это меня? - обиделся Марат.
- Ты помоложе. У тебя мясо нежное. Спи, курсант.
- Спартак, а тебе жалко Лиду?
- Слушай, мал ты еще в эти вопросы лезть! - сердито сказал Спартак.