Ив пожал плечами.
- Мартиники? - сказал он. - Так я только что оттуда, а что касается губернаторов, так я еще не встречал ни одного, который бы стоил голубиного помета.
Затем он громко и неприлично высморкался, заткнув одну ноздрю большим пальцем, и прибавил:
- Это для них слишком высокая цена! А теперь, господа, - продолжал он, сопровождая свои слова движением, призванным изображать петлю, - я готов. Давайте же, быстрее.
Глава одиннадцатая
ИВ ГРОБОВАЯ ДОСКА
- Мы не собираемся вас вешать, - еще раз напомнил дю Парке.
Ив Гробовая Доска не отводил от него пристального взгляда, как будто не верил своим ушам; Жак тоже испытующе смотрел на него. Корабельный врач уже промыл и перевязал его рану, заверив, что она, к счастью, не глубока и поэтому совсем неопасна. Он все же испытывал некоторый жар, однако нетерпелось поскорее услышать рассказ пирата; особенно ему хотелось узнать о том, как Ив попал на испанский корабль, поэтому он скорее затащил его в свою каюту.
- Я хочу слышать от вас только правду, - сказал он, - в этом случае вас точно не повесят. Но если я обнаружу, что вы лжете мне, я лично подвешу вас на главной мачте на потеху чайкам.
Ив Гробовая Доска скорчил гримасу и дерзко спросил:
- За пальцы?
- За шею.
- Это больше подходит, маркиз. Меня уже подвешивали за пальцы. На два часа... Это было на борту английского судна, кажется, оно называлось "Дракон" и шло из Барбадоса. Мы были в Мексиканском заливе...
Дю Парке властным жестом заставил его замолчать.
- Во-первых, - сказал он, - я не маркиз. Зовите меня "господин губернатор".
Задумчиво почесывая бороду, Ив Гробовая Доска сказал:
- Не удалось мне вас провести. Все губернаторы, с которыми я сталкивался, были маркизы. А даже если и не были, то все равно никогда бы не вздернули на нок-рее человека, назвавшего их маркизом. Наверное, им просто это нравилось.
- Вы француз и в то же время пират?
- Я не француз. Я из Бретани, - сказал Ив. - И я пират, потому что так хочу.
- Французский пират и изменник...
Ив Гробовая Доска нахмурился.
- Я не позволю вам говорить так обо мне. Можете называть меня, как угодно - как угодно, но только не изменником. Предупреждаю вас, если я еще раз услышу это слово, я и в самом деле рассержусь и вышвырну вас за борт на корм рыбам!
Левая рука Жака висела на перевязи. Правой он вынул из-за пояса пистолет, зарядил его и положил на столике перед собой.
- Имея перед глазами эту штуку, вы дважды подумаете, прежде чем выкинуть что-либо подобное, - сказал он. - А я, все же, утверждаю, что вы негодяй. Французский моряк не продается врагу.
Громила расхохотался.
- Вам стоит поехать на Антилы, ничтожный мальчишка! Там вы узнаете, кто такие настоящие моряки! Меня лично завербовали силой в Лорьяне. Все городские ворота были заперты; фрегат "Королевская фортуна" собирался отплыть в Карибское море, но на нем не хватало народу. Тогда они стали подбирать всех, кто шлялся по тавернам, и насильно вербовать в матросы. Я раньше был мясником - в те времена я и научился пользоваться ножом. Меня переучили на моряка за два часа. А я ведь собирался жениться; моя девушка ждала ребенка. Она так и не узнала, что стало со мной, и, наверное, до сих пор меня проклинает. Да я и сам проклинаю себя!
- Вам приходилось убивать человека?
Ив снова оглушительно рассмеялся.
- И не одного, а десять, двадцать, а может, и все двести. Я убивал их одним ударом кулака. Убивал шпагой - пускал им кровь, как свиньям; или дубинкой; или просто душил двумя пальцами. Это легче, чем удавить цыпленка.
- Так вы убийца?
- Ага, убийца, если угодно.
- Вы принадлежали к французскому Королевскому флоту, а оказались на борту иностранного капера.
- Осторожнее, маркиз. А то вы опять скажете, что я изменник!
- Но ведь это и есть измена! Что вы делали на этом судне, когда ваше место на одном из кораблей Его Величества Людовика ХIII?
- Я - мясник. С какой это стати я должен быть на борту корабля Его Величества Людовика ХIII, если меня завербовали матросом насильно?
- Если я повешу вас, вы попадете в ад.
- Ну и фиг с ним! - сказал Ив. - Думаю, там не хуже, чем на кораблях самого добрейшего Его Величества, да будь он милейшим и благороднейшим господином в мире!
Он замолк. Жак снова отметил необычайную живость его глаз, которые, казалось, заглядывали в душу.
- Я собирался жениться, у нас должен был родиться ребенок, - повторил Ив. - Понимаете, о чем я? Жену и дитя дьявол уже, наверное, прибрал. Если вы и меня отправите в ад, то мы, может быть, наконец соединимся; таким образом, им вы только окажете любезность. Жена будет рада видеть меня снова, а ребенок узнает отца!
- А если я уже простил вас?
- Однажды вам придется об этом пожалеть!
- Неужели вы еще более жуткий негодяй, чем я думал?
- Я - убийца, изменник, да, к тому же, продал свою душу дьяволу!
- И по чем?
- Да ни по чем. Иногда я бываю щедрым.
Чем больше дю Парке присматривался к Иву, тем больше он ему нравился. Во-первых, он не унижался перед ним, а во-вторых, он был просто несчастным мясником, который в молодости пал жертвой чужого самоуправства.
Убирая пистолет, Жак твердо, но все же с некоторой теплотой, сказал:
- Ив, а если я предложу вам больше, чем дьявол, вы согласитесь перепродать себя мне?
- Надо быть сумасшедшим, чтобы покупать такого старого козла, как я.