В приказе командующего армией говорится:
«49-му горнострелковому корпусу соответствующими силами западнее Троицкой перейти Кубань, овладеть Троицкой, атаковать вдоль железной дороги в южном направлении и восстановить связь с 44-м егерским корпусом».
За две ночи 25 и 26 февраля боевая группа майора Айсгрубера (98-й горнострелковый полк, саперный батальон, 44-й противотанковый дивизион и 1-й артиллерийский дивизион 79-го артиллерийского полка) перешла на южный берег Кубани после того, как был построен понтонный мост, наведению которого мешал ледоход. С северного берега ее действия прикрывала сильная артиллерийская группа. Занятая противником Троицкая вскоре была взята. Затем батальон начал атаку вдоль насыпи железной дороги в южном направлении и в 10 километрах южнее Кубани установил связь с 44-м егерским корпусом.
В то же время снова начались бои в Троицкой. С утра ее с фронта атаковала русская пехота, а 30 танков Шутова, атакуя в южном направлении, ворвались в населенный пункт. Пехоту удалось отразить, с прорвавшимися танками развернулся ожесточённый ближний бой. Многие из них удалось уничтожить, остальные отошли. 27 и 28 февраля продолжались ожесточенные бои за Троицкую. Атаки противника, поддержанные танками, отражались огнем боевой группы Айсгрубера. А в это время продолжались отчаянные бои боевой группы Шури у дамбы. Наконец, саперному батальону 4-й горнострелковой дивизии удалось у Нечаевской навести понтонный мост, и боевая группа Шури отошла по нему на северный берег Кубани. Отчаянная борьба боевой группы Шури на некоторое время отсрочила захват Троицкой крупными силами противника, что, в свою очередь, способствовало планомерному отходу 49-го горнострелкового корпуса на оборонительный рубеж по реке Протока.
Советские войска 26 и 27 февраля, а затем 1 марта фронтально с северо-восточного направления атаковали Абинскую. Абинская, которую удерживала 97-я егерская дивизия, стала волноломом. Более того, наскоро сформированные боевые группы Хёне и Зальцера переправились через Абин, атаковали противника в восточном направлении, рассекли его наступающие силы и причинили ему большие потери. В сводке вермахта за 2 марта сообщалось: «...На южном участке Восточного фронта истекший день характеризовался контрударами наших войск. В результате храброго контрнаступления немецких войск на нижней Кубани были разгромлены крупные силы противника и упреждена их подготовка к наступлению».
Подтянув дополнительные силы и артиллерию, советские войска 10 марта снова начали штурм Абинской. Мощный налет пикирующих бомбардировщиков на некоторое время принес обороняющимся облегчение. Боевые группы Отте и Мальтера продолжали удерживать свои позиции. В тот день насчитали девятнадцать налетов авиации противника, при этом были подбиты четыре самолета. Тяжелые бои продолжались до 13 марта. Затем наступательные силы русских иссякли. Командующий 17-й армией направил в войска следующую радиограмму: «За успешное отражение мощных атак противника в районе Абинской выражаю благодарность и признательность испытанной 97-й егерской дивизии. Подписано: Руофф, генерал-полковник и командующий 17-й армией».
В ночь на 24 марта абинский рубеж был оставлен. Войска заняли оборону по реке Куафо, которую удерживали в течение 24 часов. 25 марта 97-я егерская дивизия заняла оборону на рубеже «Большой позиции гота» у Крымской.
В это время усилился натиск советских войск на рубеж по реке Протока, особенно в районе Славянской, где 4-я горнострелковая дивизия отразила многочисленные попытки форсирования.
Когда немецкие части отходили на рубеж по реке Протока, в их тылу произошел серьезный кризис. После того как части 13-й танковой дивизии и 50-я пехотная дивизия отразили удар противника по северному флангу 17-й армии, крупные силы советских войск прошли через неконтролируемый район заливов Азовского моря в южном направлении. Однако вскоре они были замечены немецкой радиоразведкой. Были начаты мероприятия по обороне. Под командованием командира 1-й горнострелковой дивизии генерал-майора фон Штеттнера была образована боевая группа, состоявшая из небольшого штаба, 4-го охранного полка, 42-го гренадерского полка, 2-го батальона 98-го горнострелкового полка, корпусного казачьего полка, двух моторизованных артиллерийских дивизионов.
В ночь на 27 февраля 1943 года охрана склада боеприпасов в 18 километрах за командным пунктом корпуса была перебита просочившимся противником. Как события развивались дальше, сообщает командир 42-го гренадерского полка 46-й пехотной дивизии полковник Ауэр:
«25 февраля мой полк последним из полков дивизии был снят с фронта, чтобы с утра 27 февраля из Славянской вылететь на самолетах в Крым. Все остальные части дивизии уже вылетели. 26 февраля мой полк был занят приготовлениями к отлету. С командирами батальонов поздно вечером я определял точное время выхода каждого батальона.
Только я успел заснуть, как в 1.00 27 февраля меня немилосердно разбудили. Сначала прибыл начальник штаба корпуса, а затем и командир 49-го горнострелкового корпуса, чтобы сообщить мне следующую информацию об обстановке:
«Противник неустановленными силами по берегу Азовского моря, через болота и заливы пробрался в южном направлении и оказался позади командного пункта корпуса, то есть западнее Анастасиевской. 42-му гренадерскому полку немедленно направиться маршем к командному пункту корпуса».
Полк подняли по тревоге. Поскольку к этому времени снабжение всех войск на плацдарме осуществлялось по воздуху, полк уже сдал все боеприпасы. Теперь их пришлось получать снова! Полк выступил в 3.30. На рассвете последовал налет авиации противника. Марш проходил по «рисовой дороге», мимо 6000 застрявших машин и повозок.
Я выехал верхом вперед и получил на командном пункте корпуса следующие указания:
«Подразделения противника у неконтролируемых лиманов беспокоят нас несколько дней. Поскольку воздушную разведку в связи с туманом провести невозможно, охранение на рубеже Горлачев, Свистельников было поручено 1-му казачьему и 4-му охранному полкам. Известное состояние дорог замедлило передвижение этих войск маршем. Результаты данных наземной разведки тоже неудовлетворительные. О противнике известно от местных жителей, что это — пехота с минометами и легкими пехотными орудиями, которая благодаря знанию местности прошла через район болот и лиманов. Противник установлен в районах и населенных пунктах:
1. Черноерковская, где его в настоящее время контратакует 13-я танковая дивизия.
2. Шедельгуб, Свистельников.
3. Коржевский, где были перерезаны наши коммуникации.
4. Отруб, где он постоянно атакует армейский склад боеприпасов.
Замысел командира корпуса состоит в том, чтобы атаковать противника во фланг, отрезать его от путей снабжения и ударом с тыла уничтожить.
Под командованием командира 1-й горнострелковой дивизии была образована группа фон Штеттнера. Вам необходимо вывести свой полк на северную окраину Анастасиевской. Атака Вашего полка запланирована на Шедельгуб».
До прибытия командира боевой группы фон Штеттнера я использовал время для разведки местности. При этом я установил:
1. Широкое открытое пространство, неудобное для атаки.
2. Заболоченная местность с большим количеством озер, покрытых тонким льдом.
3. Машины и артиллерия могут продвигаться только по дороге Анастасиевская — Свистельников.
На основе таких выводов о местности командир 42-го полка принял следующее решение:
«1. По информации, полученной от пленных, силы противника составляют три бригады, сформированные специально для выполнения этой задачи. Главные силы противника прошли по перешейку у Черноерковской к заливам.
Вооружение противника: пулеметы, пистолет-пулеметы, минометы, в северной группе также — пехотные орудия.
Задача противника состоит в том, чтобы перекрыть перешеек Калабатка — Октябрьское и перерезать наши пути снабжения.
2. Атака 13-й танковой дивизии на перешейке у Черноерковской, по-видимому, прекратит подход дополнительных сил противника.
4. Боевая группа фон Штеттнера начинает наступление завтра, в воскресенье, 28 февраля 1943 г.
1-й казачий полк измотан, в ожидании получения фуража находится в Горлачеве и завтра наступать не сможет.
4-му охранному полку уже удалось ворваться на южную окраину Свистельников. С утра он может очистить весь населенный пункт, а затем продолжит наступление в западном направлении к излучине Курки, севернее Калабатки, чтобы предотвратить отход противника к заливам. Один батальон 4-го охранного полка берет Коржевский.
42-му гренадерскому полку с приданным 1-м артиллерийским дивизионом 115-го артиллерийского полка взять Шедельгуб и отбросить противника к заливам.
28 февраля два батальона 42-го гренадерского полка вышли из района расположения и к рассвету заняли район сосредоточения. Поскольку северная часть Свистельников еще оставалась в руках противника, атаковать Шедельгуб должен был только 2-й батальон 42-го полка, а 1-й батальон, заняв оборону уступом влево, обеспечивал его прикрытие со стороны Свистельников.
Начало атаки пришлось отложить, так как артиллерия из-за труднопроходимых дорог поздно заняла огневые позиции и изготовилась к открытию огня. Но артиллерия была единственным фактором, который мог уменьшить численное превосходство противника.
Положительные температуры и дождь превратили незнакомую область болот в сплошную кашу. Тонкий лед вынуждал предпринимать обходные маневры, требовавшие много времени. Заросли камыша давали противнику великолепное укрытие. Часто его можно было заметить лишь с короткого расстояния, а потом начиналась борьба один на один.
После огневого налета две роты с фронта атаковали Шеделыуб. Бегом они преодолели открытый участок местности перед населенным пунктом. Затем разгорелись ожесточенные бои за дома. Наконец, когда удался фланговый удар третьей роты, нервы советских солдат не выдержали, и они побежали в заросли тростника. В наступивших сумерках преследование было прекращено. Шеделыуб был взят.
В это время 4-й охранный полк выбил противника из северной части Свистельникова.
Последовала беспокойная ночь. Главные силы 42-го гренадерского полка оставались на окраине деревни, все в грязи и полностью промокшие. Горячей пищи подвезти не удалось.
Первого марта было начато преследование противника. Вместе с этим было необходимо установить связь с 13-й танковой дивизией. То, что в тот день пришлось проделать солдатам, описанию не поддается. Непрекращающийся дождь. Промокшие «сухие» пайки в сухарных сумках. Только на короткое время отдельным группам удавалось укрыться от дождя в руинах дома или в хлеву. При этом постоянно шел бой с остатками противника. Артиллерия продвигаться за пехотой не смогла, дальность ее стрельбы была перекрыта.
Второго марта подошел батальон Райзингера (1-я горнострелковая дивизия) и двинулся дальше на север, пока не установил связь с 13-й танковой дивизией. Третьего марта 42-й гренадерский полк был выведен из района Шеделыуба. Один батальон и полковой штаб пошли маршем на Варениковскую, чтобы оттуда на самолетах отправиться в Крым. 2-й батальон получил задачу захватить мельницу, находившуюся севернее Свистельникова. Командир батальона, кавалер Рыцарского креста майор Штиглер тщательно подготовил батальон к атаке.
Мельница находилась на высоте посреди заболоченной местности. Она располагалась в нескольких каменных зданиях, окруженных траншеями. Все немногие подступы простреливались огнем пулеметов и противотанковых пушек.
Майор Штиглер решил атаковать через болото, так как на этом участке ожидал встретить меньшее сопротивление. В ночь на 4 марта каждая рота сделала себе гать через болото и приготовилась к наступлению. Те места, где глубина грязи доходила до пояса, считались «мелкими». Глубокие места перекрывались принесенными балками и досками.
Утром 4 марта каждая из рот изготовилась к атаке. Пикирующие бомбардировщики нанесли обещанный удар. Их бомбы легли точно в цель. Пока еще над мельницей стояли густые клубы дыма, огонь открыла батарея. Затем в атаку рванулись роты. Советские солдаты бежали. 2-й батальон их преследовал. Целый день в болоте шел бой. У рыбной коптильни снова бой. И снова русские опрокинуты. Было захвачено много оружия, число пленных росло. Только наступившая ночь разделила врагов.
Пятого марта 6-я рота продолжила преследование по плавням. Сильный туман не дал остальному батальону последовать за ней. Наступили тревожные часы. От 6-й роты долгое время не было сообщений. А шестая тем временем прошла через весь район плавней и провела ночь посреди воды, охраняя большое количество пленных. Шестого марта она пробилась южнее Черноерковской к батальону Резингера, а оттуда, пройдя маршем, присоединилась ко 2-му батальону 42-го полка. Батальон Штиглера еще два дня находился в боевом охранении в районе Свистельникова, а затем направился на аэродром, чтобы вылететь в Крым».
В этом сообщении полковника Ауэра рассказывается о гибели советских войск, оказавшихся в тылу 49-го горнострелкового корпуса. Трудности боевых действий в плохих погодных условиях были необычайными. Как и полк Ауэра, их вынесли и другие участвовавшие в этих боях части. Особое упоминание заслужил 4-й охранный полк, хотя он по своей подготовке и возрастному составу не был предназначен для подобных действий. Характерна нерасторопность советского командования: ни одна из трех бригад не предприняла даже попытки оказать помощь другой. Каждая из них ждала, когда атакуют ее. Здесь же можно привести советскую радиограмму, перехваченную 4 марта немецкой радиоразведкой: «Стоим по горло в воде и замерзаем. Больше уже не можем!»
В последующие восемь дней остатки советских групп в тылу 49-го горнострелкового корпуса были уничтожены.