— На 2-й батарее все в порядке. Потерь от налета авиации и обстрела корабельной артиллерии нет!
Первая батарея находилась на озере Абрау и тоже занимала прекрасную позицию. Командир батареи обер-лейтенант Керлер доложил:
— Все в порядке!
Ламайер позвонил командиру 5-й роты румынского 38-го полка капитану Николаи. Его рота располагалась на берегу перед позицией береговой артиллерии. Николаи доложил:
— Некоторые опорные пункты не отвечают. Огнем тяжелых корабельных орудий порваны проволочные заграждения на берегу и разбиты позиции.
Майор Ламайер позвонил генералу фон Бюнау. Они сошлись во мнении, что в Озерейке будет высажен десант противника. Но в штабе корпуса, куда позвонил фон Бюнау, разделяли мнение командующего 17-й армией: «Если и десант, то под Анапой или у Керченского пролива».
План советского командования по десантированию в бухте Озерейка гласил:
1. Действительный огонь группы прикрытия под командованием вице-адмирала Владимирского в составе крейсеров «Красный Кавказ», «Красный Крым», лидера «Харьков» и эсминцев «Беспощадный» и «Сообразительный» с 1.00 до 2.00 4 февраля 1943 г. При этом уничтожить проволочные заграждения на берегу и разведанные огневые позиции артиллерии и пехоты.
2. В 2.00 высадка первой волны морской пехоты (1500 человек) и танков, создание плацдарма.
3. Главные силы десанта подходят еще до рассвета с тяжелым вооружением и танками. Группа прикрытия отходит до наступления рассвета, чтобы уйти из зоны обстрела немецких береговых батарей.
После артиллерийского обстрела берега бухты Озерейка командование советского десанта решило, что немецко-румынская оборона сломлена. Но, кроме легких румынских батарей и ложных позиций артиллерии, ничего повреждено не было. Все пушечные батареи 789-го артиллерийского дивизиона были исправны. В это время командиры батарей и передовые наблюдатели через ночные бинокли вглядывались в водную поверхность бухты. До получения приказа все орудия молчали. Немцы тоже видели во внезапности ключ к успеху обороны.
Около 2.00 огонь был перенесен в глубь суши. Ночь была непроглядной. В ней удалось рассмотреть семафорные сигналы переговоров между крупными кораблями группы прикрытия. Вперед пошла первая волна: 2 эсминца, 3 канонерки, 5 тральщиков, 1-й дивизион сторожевых катеров. Десантные катера и два крупных парома с американскими танками типа «Стюарт», «Ли» и «Грант» приблизились к берегу. На кораблях первой волны внимание напряжено до предела. И никакой обороны! Неужели оборонительные позиции немцев и румын на берегу уничтожены корабельной артиллерией?
У немецких батарей давно уже не было связи со штабом дивизиона — телефонные провода были перебиты. Но командиры батарей и сами знали, что надо делать, а румыны капитана Николаи, пережившие адский огонь, вылезали из укрытий и готовили оружие к бою.
Словно палец привидения, луч света прожектора внезапно уперся в море. Повсюду стали видны темные силуэты десантных кораблей. И тут дали залп немецкие орудия!
Снова и снова лейтенант Крайпе приказывал зажечь прожектора 3-й батареи, и каждый раз четыре пушки и две 105-мм гаубицы обер-вахмистра Вагнера посылали свои снаряды в направлении десантного флота. Гремели взрывы, отмечались попадания, канониры лихорадочно работали.
Несмотря на шквальный огонь, первые десантные корабли подошли к суше, и по мелководью морская пехота пошла к берегу. Орудия обер-вахмистра Вагнера открыли огонь по берегу.
Первые подразделения 83-й и 255-й бригад морской пехоты, а также 165-я стрелковая бригада подошли к берегу и попали под огонь румын. Танковая десантная баржа получила попадание и затонула. Вторая баржа начала десантировать танки преждевременно. Вода попала в выхлопные трубы, двигатели танков заглохли. Все! Лишь немногие десантники добрались до берега и вступили в бой. Остальные десантные корабли повернули назад. Некоторые были оттеснены к узкой полосе крутого берега, где их уничтожили обороняющиеся. Два сторожевика 1-го дивизиона, шедшие в первой волне, попали на мины и затонули.
Тем временем бой на берегу бухты распался на множество мелких очагов. Орудия обер-вахмистра Вагнера и румынская батарея были потеряны. Орудия майора Ламайера, не переставая, продолжали вести огонь.
Советский офицер связи в бухте Озерейка решил, что настал момент вызова главных сил десантного флота: «Плацдарм захвачен, нужно подкрепление!»
С большой тревогой командир десантного соединения контр-адмирал Басистый на своем флагманском корабле ждал этого сигнала. Но прежде чем десантное соединение подойдет к берегу, пройдет целый час, и наступит рассвет!
В 4.15, точно по плану, вице-адмирал Владимирский с большими кораблями группы прикрытия ушел в открытое море. Когда стало достаточно светло, немецкие батареи скорректировали свой огонь и привели десантную флотилию в замешательство. Многие транспорты получили попадания и затонули. В решающий момент не оказалось огневой поддержки со стороны крейсеров «Красный Крым» и «Красный Кавказ», лидера «Харьков», эсминцев «Беспощадный» и «Сообразительный».
Советская книга «Битва за Кавказ» по этому поводу замечает: «... но десантные корабли не своевременно появились в морском районе. К тому времени уже рассвело, и немецкая артиллерия усилила огонь. Поэтому корабли с главными силами десанта вынуждены были возвратиться к местам базирования, не выполнив свою задачу. Таким образом, момент внезапности был потерян».
С немецкой стороны о внезапности не могло быть и речи. Книга замалчивает главную причину неудачи. О ней станет известно позднее: десантной операции предшествовал спор между сухопутным и морским командованием. Сухопутное командование рассматривало темное время суток как главный залог успеха, морское командование считало, что операцию надо проводить на рассвете, когда хоть что-нибудь будет видно. Так, флотилия с основным десантом прибыла с опозданием, намеренно задержанная командованием, а затем вынуждена была вернуться.
Первая волна десанта пыталась закрепиться на суше. Ударные отряды советской морской пехоты дрались как черти. Утром 4 февраля один из них с тремя танками американского производства вышел к Глебовке и штурмовал позицию румынских минометов. В ходе контратаки советские войска были снова отброшены. Вечером орудия 164-го резервного зенитного артиллерийского батальона и 173-го противотанкового дивизиона (73 пд) под командованием капитана Гучеры подбили шесть прорвавшихся танков противника. На этом целенаправленные атаки ударных групп 1-й волны прекратились.
Тут отважным русским морским пехотинцам стало ясно, что они остались одни. Группами и в одиночку они попытались прорваться через линию фронта. Находившийся северо-восточнее Новороссийска 213-й гренадерский полк остановил большинство этих групп.
Когда стало ясно, что в бухте Озерейка высажен десант, стоявший в Крымской 3-й батальон 229-го полка 101-й егерской дивизии был посажен на машины, переброшен в район Новороссийска и придан 73-й пехотной дивизии. 13-я рота 229-го полка под командованием лейтенанта Вичорека 5 февраля вместе с румынами прошла из Глебовки вдоль берега. Были обнаружены только убитые, остовы танков и подбитые десантные баржи, сидящие на мели. Насчитали 620 убитых и 31 подбитый танк американского производства. На мелководье покоилось кладбище военной техники. До 6 февраля было захвачено 594 пленных. Таким образом, из 1500 человек первой волны десанта стала известна судьба 1216, немногим удалось пробиться через линию фронта, а остальным стало кладбищем Черное море.
Одновременно с главной десантной операцией в бухте Озерейка был высажен небольшой десант в составе одного батальона черноморских матросов в районе пригорода Новороссийска Станичка. То, что советским войскам не удалось в районе Озерейки, получилось здесь. Десант, задуманный ранее как отвлекающий маневр, чтобы ввести немцев в заблуждение, позднее вошел в военную историю как блестящий пример морского десанта. Командиром этой группы был майор Куников, инженер по профессии, офицер морской пехоты.
В полночь 4 февраля 1943 года матросы-черноморцы Куникова пошли в Геленджик на сторожевых катерах 4-й флотилии береговой обороны, которой командовал старший лейтенант Сипядон. Вдоль крутого берега, под прикрытием тяжелых русских батарей небольшая флотилия без помех подошла к мысу Мысхако. Затем батареи береговой артиллерии русских с восточной стороны Цемесской бухты обрушили уничтожающий огонь на хорошо пристрелянные районы. Береговая оборона румынской 10-й пехотной дивизии была разгромлена. Две 88-мм зенитных пушки 164-го резервного зенитного дивизиона стояли в 300 метрах над входом в бухту. Расчет одной из них заметил корабли, заходившие в Цемесскую бухту, но тревогу не поднял, так как принял их за свои. А потом было уже поздно! Первая группа десанта была уже на берегу в мертвой зоне орудий. Одно орудие было повреждено попаданием снаряда, второе было взорвано, когда к нему приблизилась ударная группа русских. Правая группа прикрытия Куникова ворвалась в дома городского квартала Станичка.
В немецких штабах началась путаница. Десант в Озерейке, а теперь еще и в Цемесской бухте. Немногочисленные резервы были брошены в атакованные районы. Но где главное направление удара русских?
Части, оборонявшие Новороссийск, входили в подчинение 73-й пехотной дивизии. В городе находился 186-й гренадерский полк со штабом, саперные, противотанковые части, 16-я и 18-я морские портовые комендатуры (одна из них предназначалась для порта Туапсе).
В Новороссийске никто не знал, что случилось в действительности. Прибывавшие для контратаки резервы направлялись в разные стороны и задач не получали. С наступлением дня советские береговые батареи с восточного берега Цемесской бухты пресекли все передвижения немцев. Передовые наблюдатели русских корректировали огонь уже с плацдарма. Русские батареи на Цемесской бухте вели огонь с дальности 5—8 километров, находясь на высоких позициях, с которых хорошо были заметны любые передвижения немцев.
Затем русские доставили к первой волне десанта, насчитывавшей 250 человек, вторую волну в 600 человек. Они расширили плацдарм и закрепились на заросшей кустарником гористой местности. Незнание сил и задач советского десанта приводило немецкую сторону к нерешительности. Генерал фон Бюнау и штаб корпуса после неудачи первой контратаки под Станичкой приказали провести подготовленную атаку. Но на это требовалось время. И именно это время использовали советские десантники!
Генерал Петров, командующий войсками Черноморской группы и ответственный за десанты, после неудачи десанта в Озерейке увидел свой шанс, который ему предоставил отважный батальон Куникова. Петров приказал, чтобы десантные группы главного десанта, возвращавшиеся в Геленджик и Туапсе, не покидали кораблей.
В ночь на 5 февраля на плацдарм у Станички был переброшен полк, а в две последующие ночи — вся группа главного десанта, предназначавшаяся для высадки в Озерейке. К 7 февраля 1943 года на плацдарме было более 8000 человек, а 9 февраля их численность возросла до 17 ООО.
А немецкая сторона? Хотя можно ее упрекнуть в том, что немцы недостаточно быстро и не всеми имеющимися силами приняли энергичные меры, но кто в немецких штабах мог знать размах советской операции? И где было взять соответствующие резервы для ее отражения? В этот момент все корпуса переходили на Кубанский плацдарм. Южнее Краснодара 44-й егерский корпус вел тяжелые бои и не мог выделить ни роты. 49-й горнострелковый и 52-й армейский корпуса имели свои задачи. А 5-й армейский корпус, остававшийся на своих позициях, вынужден был отбивать ожесточенные атаки противника в районе Неберджаевской, которые были связаны с проводимыми десантами.
На 4 февраля для отражения десанта был только резерв дивизии. Пятого февраля стоявший в Крымской 3-й батальон 229-го егерского полка 101-й егерской дивизии на грузовиках был переброшен в Новороссийск. Седьмого и восьмого февраля за ним последовал 305-й гренадерский полк 198-й пехотной дивизии.
Когда 8 февраля немцы подтянули силы и начали контратаку, русским уже удалось добиться в районе высадки численного превосходства. В результате немецкой контратаки в направлении Станичка, берег Цемесской бухты, предпринятой с целью отрезать русские войска на гористом полуострове Мысхако от моря, хотя и удалось захватить часть Станички, но дальше продвинуться не удалось. Снова тяжелые береговые батареи под командованием подполковника Матюшенко своим огнем накрыли атакующие немецкие части. Разрывы тяжелых снарядов уничтожали наступающих целыми отделениями. Паре приданных штурмовых орудий из 191-го дивизиона изменить ход боя не удалось. Только что прибывший с пополнения 1-й батальон 213-го полка и 305-й гренадерский полк подполковника де Темпле понесли большие потери в кровопролитных уличных боях. Седьмого февраля 305-й гренадерский полк возвратился в Новороссийск, имея в своем составе 41 офицера, 168 унтер-офицеров и 738 солдат. А 16 февраля его численность составляла только 27 офицеров, 118 унтер-офицеров и 476 солдат. В атаке наибольшие потери понес 2-й батальон, действовавший северо-западнее города. После боя в нем насчитывалось 2 офицера, 5 унтер-офицеров и 49 солдат. Двадцатого февраля остатки этого батальона были расформированы. 305-й гренадерский батальон по воздуху был направлен вслед за своей дивизией в Запорожье.
Главным героем десанта был майор Куников. Полковником политотдела 18-й армии был Леонид Брежнев, родившийся в 1906 году в семье рабочего. Он был бойцом политического фронта и вдохновлял войска. Брежнев бывал то на «большой земле», то на плацдарме, выступал с зажигательными речами и выдавал партбилеты. От него пошло название «Малая земля», смысл которого заключается в самоотверженной борьбе отважных войск, решивших сражаться до последнего. Воевавших на «Малой земле» принимали в члены партии без кандидатского стажа.
Борьба за «Малую землю» с обеих сторон велась нарастающими силами. К октябрю численность советских войск на плацдарме выросла до 78 ООО человек. Захват плацдарма в районе Мысхако хотя и не привел к большому успеху, как ожидалось ранее, и не означал гибели немецкой 17-й армии, но отвлек значительные силы. Порт Новороссийска простреливался с двух сторон. Ни мелкие, ни тем более оперативные немецкие военно-морские силы не могли использовать его для базирования. Им приходилось действовать из портов Анапы, Благовещенской, Тамани и Керчи.
А что представляли собой немецкие силы флота на Черном море?
В подчинении адмирала Черного моря вице-адмирала Кизерицки находились все силы, находившиеся в акватории Черного моря, на крымском побережье и обеспечивавшие охранение конвоев Севастополь — Констанца: флотилия подводных лодок (подводные лодки водоизмещением 250 т), две флотилии торпедных катеров, две флотилии тральщиков, две флотилии сопровождения, артиллерийская флотилия, две противолодочные флотилии и четыре десантные флотилии. В каждом порту действовала военно-морская комендатура. В ведении морского коменданта Кавказа находились силы флота, действовавшие в Керченском проливе и по обе стороны Таманского полуострова. Соотношение тоннажей флота было следующим: советский флот — 300 ООО брт, немецкий флот — 100 000 брт. Немецкий флот состоял из малых судов и катеров. Основу его составляли торпедные катера, тральщики и 30-я противолодочная флотилия. Кроме них, во флоте были морские самоходные паромы, переделанные дунайские пароходы, буксиры и рыбацкие баркасы. К счастью, за редкими исключениями, советский Черноморский флот ограничивался ведением оборонительных боевых действий.
Во время боев на «Малой земле» против советских морских сообщений применялась немецкая 1-я флотилия торпедных катеров под командованием капитан-лейтенанта Кристиансена. Малые катера, предназначавшиеся для патрулирования прибрежных вод, ночью часто атаковали советские конвои и выставляли минные поля на путях их движения.
До конца февраля 1-я флотилия торпедных катеров потопила тральщик Т-403/Груз и канонерскую лодку «Красная Грузия». Транспортный катер, на котором как раз находился Леонид Брежнев, подорвался на немецкой мине. Матросам удалось спасти Брежнева, потерявшего сознание.
Против советских коммуникаций вдоль кавказского побережья действовала 30-я подводная флотилия капитан-лейтенанта Розенбаума. Она располагала 250-тонными подводными лодками U-9, 18, 19, 20, 23 и 24. Из них 2—3 постоянно находились в доке порта Констанца, остальные были в походах. Эти малые подводные лодки были частично разобраны, по железной дороге доставлены к Черному морю, а там собраны снова.
С 10 по 25 февраля 1943 года подводные лодки U-9, 19 и 24 находились в позиционных районах у Геленджика и Туапсе. В это время советские эсминцы «Железняков», «Незаможник», «Беспощадный» и «Сообразительный», а также пароходами и кораблями доставили из Туапсе в Геленджик 8037 человек. Несмотря на сильный эскорт, подводная лодка обер-лейтенанта Гауде U-19 14 февраля потопила транспорт «Красный Профинтерн» (4648 брт).
В ночь на 22 февраля лидер «Харьков» и эсминец «Сообразительный» обстреляли немецкие позиции перед плацдармом Мысхако.
В то же время полным ходом по морю продолжалось снабжение 17-й армии на плацдарме. Наряду с керченскими конвоями в них принимали участие конвои «Медвежонок» 1-99 из Феодосии до Анапы, который состоял сначала из 2—3, а потом из 5—6 морских паромов 3-й десантной флотилии капитана 2-го ранга Штемпеля, а с апреля — и 5-й десантной флотилии капитана 3-го ранга Мелера. Эти конвои постоянно атаковали советские подводные лодки, но выпущенные ими торпеды проходили под плоскими днищами паромов. От атаки авиации на конвой 89 (19 мая) затонули MFP309 и 367, и на конвой 99 (30 мая) — MFP332. Советские торпедные катера ни одного из паромов не потопили.
Немецкие подводные лодки успешно действовали на советских коммуникациях вдоль кавказского побережья. U-19 обер-лейтенанта Гауде повредила пароход, а U-24 капитан-лейтенанта Петерсена 31 марта в бухте Гагры потопила танкер «Советская нефть» (8228 брт). Торпедные катера 1-й флотилии торпедных катеров S-26 и S-47 во время атак у Туапсе и у побережья Мысхако торпедировали средний танкер, который был отбуксирован в Туапсе. В ночь на 31 марта торпедные катера S-72, 28, 47 и 102 поставили минное заграждение перед плацдармом на Мысхако.
В результате отхода на Кубанский плацдарм 30 марта была высвобождена 4-я горнострелковая дивизия. Ей совместно с 125-й и 73-й пехотными дивизиями, а также румынской 6-й кавалерийской дивизией была поручена окончательная ликвидация плацдарма на Мысхако.