Меч, лук со стрелами и копье — вот главное оружие, которым пользовались люди от первых веков христианской эры до наступления Нового времени. Рыцари времен короля Артура имели то же военное снаряжение и выглядели так же, как и при императоре Карле V, хотя одни жили в середине первого тысячелетия, а другие — в середине второго. Тысяча лет интеллектуального паралича — в это невозможно поверить, и этого просто не может быть! Да за это время луки можно было бы снабдить лазерными прицелами, а воинов одеть в кефларовые бронежилеты, пересадив их с коней на самоходную технику тридцать третьего поколения. И это я еще, пожалуй, поскромничал. Если по научно–техническому развитию эпоха императора Карла примерно соответствовала временам короля Артура, то реальную картину того, что такое тысяча лет, можно получить, если прибавить этот срок к веку Карла. Получится середина третьего тысячелетия, и вряд ли даже самые дерзкие фантасты смогут представить то, до каких высот дойдет человечество к этому времени.
С ручным огнестрельным оружием ситуация не намного лучше. Появившись якобы на полях сражений в XV веке, оно и через двести лет не смогло вытеснить традиционные латы и меч всадника, оставаясь примитивным и неэффективным. И даже еще через двести лет тяжеловооруженная конница оставалась грозной силой. В Бородинском сражении Наполеон, взбешенный тем, что его солдаты не могут взять важнейшую Курганную высоту или, иначе, редут Раевского, бросает в бой своих gens de fer — железных людей, как он называл кирасир — одетых в броню всадников. Стальная лавина, пущенная в карьер, буквально смела последних героев этого бастиона, что и решило, по словам Наполеона, исход всего сражения.
Эпоха меча и лука не просто чрезмерно растянута, она и в таком виде всячески мистифицируется. Видя, что картина получается странная, «шаманы» всячески пытаются отодвинуть верхнюю границу этого периода от нас подальше в прошлое, представляя все так, будто уже в XVI—XVII веках никаких рыцарей не было. Это не так, и в качестве примера того, как деформирована история вооружения средних веков, посмотрим, как обстояло дело на Руси.
Я останавливаюсь на истории русского оружия, поскольку она опять же показывает, что никакого развития в военном деле на протяжении многих веков не существует. Странные интеллектуальные способности и, следовательно, странная невозможная психология.
Любой желающий может пойти в Оружейную палату и посмотреть там на кольчугу воеводы Шуйского. Прославленный своими подвигами П. И. Шуйский водил в ней полки Ивана Грозного против врагов Московского царства. Это — XVI век. После гибели Шуйского эта кольчуга была подарена Иваном Грозным легендарному Ермаку за успешную войну с ханом Кучумом, в которой атаман отправился на дальнейшее покорение Сибири. Рядом с кольчугой Шуйского находятся и другие экспонаты, дающие представление о том, как выглядели наши воины в ту эпоху: шлемы, латы, холодное оружие. Здесь, кстати, можно увидеть искусно сделанный щит князя Федора Мстиславского, после смерти которого в 1622 году он поступил в царскую казну. В ее описи того времени он отмечен как самый древний.
Образ тяжеловооруженного русского дружинника относится именно к этому историческому времени, а не к мифическим X—XIII векам. Русские витязи и богатыри, ставшие впоследствии героями былин и сказаний, — современники Ивана Грозного, а то и более позднего времени. И само устное народное творчество появилось лишь в XVI—XVII веках, а потому и его произведения записаны ранее этого времени быть не могли. Культурных памятников русского фольклора эпохи до Смутного времени практически не существует, это говорят сами искусствоведы и историки. То есть его тогда просто еще не существовало. А подлинность тех единичных произведений, вроде «Слова о полку Игореве», подвергнута сомнению многими учеными.
Возникнув в XVII веке, фольклор естественным образом отразил события современности и совсем недавнего прошлого. Видеть в его персонажах героев той Древней Руси, которую так живописно рисуют нам историки, — полный абсурд. Да и не нужно их там искать, они живут и участвуют в событиях, отнесенных историками к тому же XVII веку. Не было никакого богатыря Ильи Муромца или его прообраза из русской древности, ставшего героем наших былин. Зато был, например, Илейка Муромец, приведший свой отряд на помощь Ивану Болотникову, попавшему при осаде Москвы в трудное положение, и тем спасший его тогда от разгрома.
Исходя из психологии человека и образуемых им сообществ, нет никаких оснований утверждать, что изобразительное художественное творчество появилось намного раньше литературного. Если потребность в последнем возникла в России в XVII веке, то и потребность зарисовать происходящие события появилась тогда же. Ну не было таковой даже в XIII—XIV веках, и некому было изобразить, как бьются русские воины на Чудском озере или Куликовом поле! Все эти картинки — рисунки художников более поздних времен, которые «вооружали» своих героев современным оружием. Так и получилось распространенное и закрепленное в учебниках по истории мнение, что одетые в железо русские воины — это дружинники князя Игоря или Дмитрия Донского. А оказывается, что это воины, состоящие на службе у Ивана Грозного или Михаила Романова.
В области военного дела в эпоху Грозного вырисовывается, казалось бы, странная картина. С одной стороны, ратники, в кольчугах и с мечами, с другой — стрельцы, в кафтанах и с ружьями. Это, казалось бы, воины разных эпох и в одно время они существовать не могут. Доходит до того, что русские воины времени Ивана Грозного чаще представляются стрельцами, такими же, как были при Петре I, а в последующее время Смуты — классическими древними дружинниками с мечами и щитами. Конечно же, так быть не могло, и так как Смута ближе к нам по времени, чем царствование Ивана, то и наши знания о том времени, соответственно, более достоверны. Поэтому следует признать, что стрельцы в своих кафтанах появились не до, а после Смутного времени.
Наряду с ними существовали и воины старого образца. Стереотип, выросший на почве не естественной, а искусственно созданной истории, утверждает, что с появлением огнестрельного оружия индивидуальная железная броня исчезает из вооружения, так как не защищает от пули, становится обузой и теряет свой смысл. Это неправильно. Вот какую картину можно было наблюдать на улицах Москвы в 1606 году. «Впереди шествовала пехота с ружьями. За ней ехали всадники, с ног до головы закованные в железные панцири, с копьями и мечами» (Скрынников Р. Г. Василий Шуйский. М.. 2002. С. 145). Здесь описано вступление поляков, сопровождавших Марину Мнишек, в Москву. Как видим, классические рыцари спокойно и без лишнего шума въехали в XVII век. Все правильно, XVI и XVII века — это и есть их время.
Во–первых, ручное огнестрельное оружие того времени было еще достаточно примитивным, а потому не являлось главным средством ведения боя. Отряд стрельцов носил лишь вспомогательную функцию, а главной ударной силой, решающей исход сражения, по–прежнему оставались вооруженные железом воины. Да и пробивная сила этих самопалов была не ахти какая, и железный доспех мог вполне защитить если не от ранения, то хотя бы от смерти.
Во–вторых, в кафтаны одевали стрельцов вовсе не от ненадобности в железном доспехе, а из–за того, что последний был в дефиците, и в первую очередь в него одевали тех, кто столкнется с противником «лоб в лоб», а не тех, кто будет стоять поодаль, стреляя из ружья или из лука. В результате же из–за разницы в вооружении создалось впечатление, что воины меча и воины ружья должны воевать в разные эпохи, и «шаманы» отправили первых на несколько веков назад, убедив себя и всех остальных, что такая картина логична.
То, что броня была действительно в дефиците, историкам должно быть известно. В книге–путеводителе по Оружейной палате, рассказывается о том, что кольчуга — это очень сложный в производстве вид защитного вооружения. На изготовление одной кольчуги у мастера уходило два года. Отсюда вытекает логичная мысль, что их было мало, но вместо этой мысли, которую можно было бы и не высказывать, в книжке изложена другая. Написано, что, несмотря на такие временные затраты, кольчуги стоили относительно недорого. Как это понимать? Не может такое трудоемкое и, главное, необходимое изделие стоить дешево. Мастеров было немного, их ценили и уважали, да и железо, из которого делалось оружие, на дороге не валялось. Да и сам ремесленник должен получить за свой труд столько, чтобы в течение следующих двух лет мог обеспечить жизнь себе и своей семье.
Зачем же добавлена в книге такая нелепица? Описывается вооружение, сложности его изготовления, приводятся соответствующие иллюстрации и вдруг — бац! Все это, оказывается, недорого. Чтобы понять уместность и смысл книжной фразы о дешевизне подобного продукта, надо принять во внимание, что есть человеческое мышление, а есть историческое. Историкам, естественно, присуще последнее. Поэтому у них и логика соответствующая. Историческая. Изготовление кольчуг или цельнометаллических лат, как и другого металлического оружия, велось на протяжении многих выдуманных историками веков. На Западе счет идет от античности, мы в этом плане поскромнее — только с IX века, со времен Рюрика. Но ведь и предки Рюрика не на палках дрались. За все это время Русь должна просто наводниться таким оружием — оно очень медленно приходит в техническую негодность, исключительно по причинам ржавления при плохом хранении, а морально так вообще не устаревает. Достал из сундука дедовскую кольчужку и можешь идти воевать. И не надо ждать два года.
Поэтому в эпоху Грозного кольчугой никого не удивишь, а уж если ты её все же сделал, то дорого не продашь. Вот такая логика. А то, что при таком подходе все кольчужные мастера уже давно бы померли с голоду, в расчет не берется. На самом деле с голоду, конечно же, никто бы не умер, поскольку ремесленник просто не занимался бы изготовлением того, что не пользовалось бы спросом. Это, однако, ничего не меняет, и история про дешевые кольчуги от этого менее глупой не становится.
Историки, наверное, были бы рады выдать кольчугу Шуйского за кольчугу, например, Юрия Долгорукого, который красуется в ней – пойди их отличи — в виде памятника в центре Москвы. Всем было бы хорошо. Но вот беда — в кольчуге есть металлическая пластина с именем Шуйского.
Я не случайно заговорил именно о кольчуге Шуйского, хотя рядом с ней в музее выставлены доспехи более позднего времени. Кольчатый доспех имеет разновидности: юшман, бахтерец, байдана и т. д. Эти виды кольчуги отличаются друг от друга величиной колец, плотностью их вязки, вставкой металлических пластин, комбинированным сочетанием готовых защитных элементов и т. п. Перед нами — развитие доспеха, его эволюция от примитивной формы к более совершенной. И что мы видим? Все это умещается в небольшой период времени.
Кольчуга Шуйского из представленных кольчатых доспехов является самым простым доспехом как по сложности изготовления, так и по своим возможностям. Сделана из колец одинакового размера, довольно грубая работа, никакого искусства. Если учесть, что в ней воевал лучший полководец Ивана Грозного, значит, лучше тогда ничего и не было. И для Ермака Тимофеевича, присоединившего к владениям царя новые земли, нужна была достойная награда. И это был действительно «царский» подарок.
Более совершенные доспехи появились позже. Байдана Бориса Годунова, бахтерец царя Михаила Федоровича, юшман боярина Никиты Романова… Все они отличаются более искусной работой и техническим совершенством и датированы началом XVII века. И дело не в том, что эти доспехи делались лучшими мастерами для лучших людей и, как можно подумать, как подарочный, парадный вариант, а потому и были сделаны более искусно. А в том, что в них реализованы идеи по развитию доспеха в сторону большего удобства и лучшей защиты. Эти их свойства, с одной стороны, говорят, что они были сделаны вовсе не для праздничных показов и соответствовали реалиям своего времени, а с другой, — что они показывают прошедшую за полвека эволюцию доспеха.
На первом фото изображена кольчуга Шуйского, а на следующем — бахтерец Михаила Романова, сделанный для царя в 1620 году. Заметно, что улучшилось и искусство изготовления шлема.
Получается, что более пяти веков русские оружейники снабжали воинов кольчугами типа той, которая была у Шуйского, являя этим пример полного отсутствия интеллектуальной творческой деятельности, а затем вдруг очнулись и включились в процесс гонки вооружения. Это, конечно же, нелепость. И сама гонка вооружения — это важнейший психологический мотив, сопровождающий человека всю его историю. Ну, или с того момента, как появились противоречия между сообществами, будь то племенные союзы или государства.
ФОРМУЛА СКАЛИГЕРА
Психологический анализ исторического прошлого позволяет сделать вывод, что традиционная версия мировой истории вплоть до Нового времени, а может, даже и до XVII—XVIII веков, неверна. Почему же так получилось?
Вообще, версий о причинах неадекватности исторического прошлого может быть две. Первая заключается в том, что все на самом деле так и было. Просто миром правят некие силы, и они устанавливают законы, по которым будет развиваться тот или иной народ. Поэтому у современных людей одна базовая психология, а у живших в прошлых веках кардинально другая. Почему? Никто не знает, потому что это уже из области метафизики. Вторая версия исходит из того, что вся история была выдумана в относительно поздние времена.
Те, кому ближе первая версия, кто считает, что исторический процесс управляется всякими магическо–космическими силами, могут дальше не читать. Поскольку речь пойдет о другом варианте.
Отметая всякую мистику, можно предположить, что вся традиционная картина прошлого была сочинена историками, а точнее хронологами XVII века. А ее правка продолжалась и в существенно более позднее время.
Для того чтобы понять, откуда это сочинительство пошло, надо вспомнить уровень развития науки в XVI—XVII веках. Это было время астрологов, эзотериков, алхимиков и прочих оккультистов. Науки по большому счету тогда не было, а точнее, всё это и было наукой. Многие известные ученые того времени были мистиками и рассматривали окружающую действительность исключительно в рамках оккультной философии. Никакого атеизма и даже намека на него еще не было. Все будет позже, а тогда мир и его законы представлялись сводом божественных правил, которые можно изучить и понять, а поняв, получить магическую власть.
Одним из таких «научных» направлений того времени была нумерология. Числа были везде, простейшая математика пронизывала все области знания, а потому неудивительно, что именно в числах пытливый ум исследователя искал и находил разгадки тайн мироздания. Нумерологический опыт лег в основу эзотерического взгляда на мир и стал прилагаться во всех науках, в том числе и хронологии.
Средневековые тексты в основном не содержат упоминания о датах описываемых событий. Им и неоткуда было взяться, потому что у людей не было потребности в идее сквозного времени, которое показывало бы связь прошлого, настоящего и будущего. Людей не интересовало, как прошлые события располагаются на временной оси, поэтому её и не было. Даты современных событий, если их вдруг надо было зафиксировать, привязывались к какому–либо известному локальному событию. Так и писали: столько–то лет от возведения храма или столько–то лет от начала правления короля.
Потребность в единой временной шкале появится позже, и ответом на нее будет возникновение науки хронологии. Так как общественное и индивидуальное сознание того времени было не историческим, а мифологическим, то в задачу хронологов построение реальной картины прошлого не входило. Это важный момент. Потребность в хронологии появилась раньше, чем потребность в истинной хронологии.
Трудно представить, но людям того времени истина, в нашем, современном понимании этого слова, была не нужна. Да и самого понятия такого у них не было. Фраза о том, что кое–кто хоть и друг, но истина дороже, могла принадлежать историческому персонажу, жившему никак не раньше эпохи Возрождения. Людям нужны были опыт и знание как некая система представлений о мире. Иначе непонятно, кто ты и что ты, зачем жить, любить, творить. Жизнь должна быть осмысленной, и пока дефицит представлений о мире не превратился в экзистенциальный вакуум, нужно было этот недостаток представлений восполнить. Творческий потенциал человека и наполнил историческую картину мифами. То есть это мифы, конечно, для нас, а для людей того времени это было некое знание. Это и называется мифологическим сознанием, которому однажды потребовалось увязать разные времена в единую систему.
Хронологам необходимо было упорядочить мифы на единой оси времени, расставив для событий соответствующие даты. То, что они работали со сказками, а не с реальными событиями, нисколько не принижает научность их работы. Во–первых, главное для них было не содержание события, а его дата, ведь хронология в переводе — это наука о времени. А во–вторых, критерии научности были тогда совсем другими. Позже, когда появится потребность в объективном знании, на основе хронологии возникнет наука история. Точно так же, как из астрологии вырастет астрономия, а из алхимии — химия.
Отцом общепринятой версии исторической хронологии принято считать французского ученого Жозефа Бордони, более известного как Жозеф Жюст де Скалигер (1540—1609), который в конце XVI века опубликовал так называемые хронологические таблицы. В них ученый изложил всю мировую историю в датах. До него цельной хронологической картины не существовало, он первый расположил исторические события на единой временной шкале (отсюда, от scal, вероятно, и происходит его фамильное прозвище).
Скалигер был математиком и астрономом, что в понятиях того времени означало нумеролог и астролог. Он рассчитывал будущее, и, взявшись за историю, точно так же рассчитал и прошлое. Никакой, собственно, разницы между этими временами в сознании оккультиста нет. События происходят согласно некоему божественному плану, их появление закономерно, они предопределены, только одни уже наступили, а другие еще нет. Современник Мишеля Нострадамуса, Скалигер просто взял и предсказал прошлое.
Поздние исследователи истории вплоть до современных часто подмечали повторяемость похожих событий, что дало повод говорить о цикличности исторического процесса. Некоторые личности, у которых в голове еще не утих ветер оккультизма, всерьез развивают теорию спирального развития, видя за этим феноменом проявление неких космических законов или божьего промысла. Однако никакой мистики здесь нет, а повторы — это всего лишь результат творчества Скалигера и его последователей, для которых цикличность была частью их эзотерического мироощущения.
На основании чего же Жозеф Скалигер, историк и чернокнижник, конструировал хронологию? Как использовал свои нумерологические познания?
Считается, что Скалигер заинтересовался проблемами хронологии, ознакомившись с книгой своего старшего современника Жана Бодена «Метод легкого познания истории». Боден с необычайной легкостью продемонстрировал простую и очевидную суть исторического процесса, в основе которого лежат две вещи — цикличность и нумерология. Основную идею он выразил в одном предложении:
«Ни одна система не кажется мне более простой, чем та, что основывает циклы (которые Птолемей называл «эпохами» и Альфонс «эрами», то есть «корнями» — по–испански) на числах, беря за начало возникновение каждой отдельной империи…»
И далее расшифровывает свою теорию:
«От Варамунда до Капета прошло 567 лет, это число получается через квадрат 9, помноженный на 7. И вновь от Варамунда до Гуго Великого и от последнего до изгнания Людовика IV знатью и его пленения насчитывается 512 лет — чистый куб. От измены Карла Бурбона и пленения [короля] до Франциска и его времени прошло в квадрате дважды по 12, то есть 576 лет. То же число насчитывается от [первого] Капета до той проклятой и ужасной войны, которая недавно пролила кровь граждан. И не больше и не меньше [прошло лет] от пленения Карла, Герцога Лотарингского… до другого Карла Лотарингского…»