Чумы моей родни стояли в то время на правом берегу Камбальницы. Однажды приезжает к нам гость - ненец годов сорока, Федор Вынь-Кэй. Напоили гостя чаем, разожгли костер, сидят. А я все еще не знаю, что за человек наш гость.
Достал Вынь-Кэй бубен. Перед собой на столик поставил маленькие игрушечные нарты. Украшены они сукнами всех цветов. А на санках сидят куклы. И тоже в цветистые тряпки разодеты. Я прошу гостя:
- Дай поиграть.
А Вынь-Кэй говорит строго:
- Глупая, это наши боги...
И ударил по бубну. Бубенчики на бубне мелко зазвенели. Тут я догадалась, что это шаман.
На лицо он надел маску из зеленого сукна. Вместо глаз - две медные пуговицы. Долго барабанил, - мне скучно стало и спать захотелось.
- Чего, - спрашиваю, - барабанишь?
- Добрые боги, - говорит, - придут, твою родню вылечат.
Утром Вынь-Кэй говорит:
- Надо богам оленя дать...
Из стада выбрали самого лучшего, мы называем - хайданного оленя - он еще в упряжке не бывал. Взял шаман ремень из шкуры тюленя-лысуна, удавной петлей закинул оленю на шею и начал его давить. Олень попался здоровый: у шамана сила не берет. Позвал пастуха, тот помог, задавили. Прокалывает шаман оленю сердце, а сам приговаривает:
- Даю вам, боги, жертву, а вы дайте здоровье. Петру да Алене, Марье да Ивану.
Кровь выпустил в деревянную чашу, пошептал над ней. Рожи богам свежей кровью намазал. Отрезал по кусочку оленьего сердца, печенки, почек, языка, мозга, всех лакомых частей, тоже богам дал. А те не едят. Все остальное больным отнес:
- Ешьте, здоровы будете!
А они на белый свет смотреть не могут, не только есть. Забрал Вынь-Кэй еще трех лучших оленей - плату за камланье - и домой торопится.
Только уехал, умерли Петр да Марья, а вскоре за ними - Иван да Алена. Надобавок заболели и померли двое Ивановых ребятишек...
Тетя Оксенья убивалась, что не пригласила русского ветеринара из Мезени. А я с той поры не могла смотреть на шаманство. Вот почему мне учиться захотелось..."
В коридоре больницы было радио. Однажды я слушала концерт, вдруг объявляют мое имя:
- Хор Пятницкого исполнит песню "Ходил по границам Ворошилов Клим" из сказа Маремьяны Романовны Голубковой. Музыка Черемухина.
Взволновалась я, обрадовалась: в такой дали мои слова поют! Это песня из сказа "Сила храбрая, красноармейская". И так хорошо поют, а я вслед за ними подголосничаю:
Ходил по границам Ворошилов Клим,
Запирал он границы на крепки замки,
Выставлял он заставушки верные,
Посылал он охранушки зоркие.
Посылая-то, он им наказ давал,
Наказ давал, такую речь держал:
- Вы, товарищи ребята-пограничники,
Вы храните-берегите мать родну землю,
Мать родну землю, народную, советскую.
Уж как наша-то земля кровью добыта,
Кровью добыта да кровью полита.
Вы смотрите не проспите врага-ворога,
Чтобы он нежданно в гости не пожаловал,
Не пришел бы к нам, разбойник, по чисту полю,
Не пролез бы иноземец по сырой земле,
По сырой земле да род-под кустышком,
Не проехал бы он по морю на кораблях,
Не пролетел бы в самолете по поднебесью.
С той поры стоят ребята-пограничники
На советских на крепких заставушках,
Стерегут они границы от разбойников,
От фашистов подорожников-разбойников.
В дни Олимпиады передавали по радио другую мою песню из этого же сказа. Пел ее тот же хор Пятницкого, только музыка Захарова.
Не боится ветров гора каменна
От ветров она, гора, не сдвинется.
Не боимся мы врага-супротивника
От врага, как гора, мы не сдвинемся.
Мы не тронем никого, да и нас не тронь: