Но есть еще и самый точный метод – опора на надежные данные. Такие данные – это не сплетня, а достоверное знание, умножающее скорбь. Иногда такое знание, от которого... как бы покультурнее выразиться... Словом, окунаешься ты в стихию чужого сленга и чужой смачно-стукаческой логики: "Сейчас мы втянем X в то-то и то-то, и тогда Y либо отскочит, либо замарается! Задачу мы решим в любом случае". Сначала ты в это конкретно окунаешься в связи с "ХАМАСовской темой" и откровениями ее "операторов", затем в связи с еще более мелким сюжетом.
Ну, поговорил редактор газеты "Завтра" с журналистом на тему "люди, годы, жизнь" (имеется в виду не жизнь Ильи Григорьевича Эренбурга, а жизнь редактора). Разговор шел много часов. Наговоренного журналисту хватило на книгу. Ну, книга и книга... Много часов говорить "за жизнь" всухую дураков нет (даже исламист не сможет, не то, что русский человек с широкой душой).
Так что бытовой контекст абсолютно ясен. Стиль – тем более. Ну, право... не в суд же подавать на то, что в книге этой назван я аж "референтом Березы"... Речь о 1996 годе, "письме 13-ти", других сюжетах. Как ни старается журналист препарировать задушевный разговор, все равно видно, что никакой я не референт (увы). А больше, чем я сам о себе уже рассказал, никакой журналист не сумеет. Делов-то!
Но затем ты снова окунаешься в ту же самую "стихию точных данных". И обнаруживаешь (причем с абсолютной доказательностью) буквально те же стукаческие заходы: "Мы сейчас таким-то образом отпрепарируем высказывания X, тогда Y или "заведется", или умоется! Задачу мы решим в любом случае".
Да что ж так неймется-то?
В происходящем, как в капле воды, отражается два макро-феномена. Культурный и политический.
О культурном исчерпывающе сказано Грибоедовым:
Чацкий: Кто служит делу, а не лицам...
Фамусов: Строжайше б запретил я этим господам
На выстрел подъезжать к столицам.
Есть Лица, сделавшие заявку на развитие. А есть само это развитие, то есть Дело. Если мы отмахнемся от заявки – мы, провозгласившие, что Дело важнее Лиц, – то грош цена и нам, и символам нашей веры. Начав же обсуждать Дело (Дело вообще и Дело развития в особенности) – мы должны ждать всех низостей, на которые способно наше специфическое "приличное общество". Потому что – чего греха таить – общество это ПО ПРЕИМУЩЕСТВУ низкое. Спрос его – это ПО ПРЕИМУЩЕСТВУ спрос на низость. Язык его – ПО ПРЕИМУЩЕСТВУ смердяковский. Тянется оно ПО ПРЕИМУЩЕСТВУ к тому, что "с душком-с".
А теперь о еще более важном – политическом – макро-феномене, который выявляет вся эта мышиная возня, рассматриваемая мною через аналитический микроскоп.
Что обнажает в наибольшей степени и наиболее вопиющим образом высочайшая заявка на это самое "развитие"? Что обсуждать его всерьез КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕ ХОТЯТ. Не могут, скажете? Ну, не знаю... Мне-то кажется, что могут. Но в силу убеждения (причем – "железобетонного"), что заявка эта пиаровская ("шутейная", как сказал бы царь-модернизатор Петр Алексеевич), – не подставляются. Но и беспокоятся при этом: "А вдруг неверно оцениваем?"
Короче – сказать что-то по поводу развития, причем всерьез, это "ни-ни". Преобладает молчание. Оно, молчание это, не просто преобладает. ОНО УЖЕ БУКВАЛЬНО ВОПИЕТ. Разбавлено оно, в лучшем случае, очень скудным трепом "через губу". А ПОЧЕМУ? Ну, шутейно что-то сказали. Но ведь сказали. Почему молчание в ответ такое, что впору говорить об обструкции? Только потому, что не верят в серьезность сказанного?
Мне кажется, что дело все же в другом...
Много лет назад на высоком (и по составу в основном иноземном) собрании я впервые услышал: "Дверь модернизации захлопнулась для России в середине 90-х годов. И это навсегда". Кто говорил об этом? Иностранцы? Нет. Они слушали. Говорили же высоколобые элитарии из России. Причем вовсе не в алармистском ключе, а "с чувством глубокого удовлетворения и облегчения". А почему они так об этом говорили? И есть ли корреляция между тогдашней констатацией по поводу захлопнувшейся двери и нынешней обструкцией (ПО СУТИ, конечно, именно обструкцией) темы развития (хотя бы в плане развития модернизационного).
Я считаю, что корреляция есть. Перефразировав одного ныне покойного грузинского политика, можно сказать: "Модернизация – это вам не шутка! Это вам не лобио кушать".
Поскольку очень хочется именно "кушать лобио" (то есть предаваться гедонистическим радостям), то на кой черт эта модернизация... Можно в виде издевки сказать о мягкой модернизации. То есть о том, чтобы и лобио кушать, и... Но это именно в виде издевки.
Серьезный разговор о модернизации неизбежно рано или поздно повлечет за собой разговор о том, что лобио должно быть поменьше. Что ресурсы надо взять у поваров, привыкших готовить лобио, и передать кому-то еще (ВПК или кому-то другому). А еще эти ресурсы надо использовать на заявленные цели, а не разворовывать.
А что это значит? Что тем, у кого ты забираешь ресурсы, – обидно. У них становится меньше этого самого лобио. А тем, кому даешь ресурсы... Им тоже обидно. Потому что хотелось бы превратить перераспределенные ресурсы в свое лобио, а говорят, что нельзя. Кому не обидно!?
Родине? Она молчит. Но, опять же, если ей предложат на выбор – либо с тобой поделятся лобио, либо "вперед и с песней" (паши на модернизацию, пусть даже и за приличную зарплату), то... Уверены ли вы, что электорат за это проголосует? И что электоральная поддержка, даже если она будет, превратится на следующем этапе в поддержку социальную и политическую? Я не уверен.
Так кому не обидно? Ученым и инженерам, которым заплатят в два-три раза больше? Они, конечно, зарплате обрадуются, но... Настроения в этой среде самые разные. Человек ведь существо не до конца рациональное. Кто-то и впрямь поддержит (причем до конца). А кто-то станет осуждать жесткость политических технологий, с помощью которых произойдет такое перераспределение ресурсов в пользу модернизации. Ведь "мягких" технологий тут по определению быть не может. Разве что в виде издевки.
ТАКОВО СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ, КОТОРОЕ ПРЯМО ИЛИ КОСВЕННО ВЛИЯЕТ НА ТИП ОБСУЖДЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ.
Все остальное – это сопутствующие обстоятельства, не более того. Отмашка есть... Отмашки нет... Отмашка дана по полной программе... Не по полной... Это все не главное. Главное, что существующий политический класс, в массе своей, развития не хочет. А "сервис" это чувствует. И тоже развития не хочет. Отсюда то, что я называю СУЩНОСТНОЙ ОБСТРУКЦИЕЙ.
То, что я прав, – легко доказуемо.
Возьмите всю существующую социально-политическую (да и экономическую) информацию. Оцените этот массив в мегабайтах. Введите весовые коэффициенты. И оцените, какой процент от данных мега- и гигабайт центрирован на вопросе развития. Потом оцените, как именно этот малый процент центрирован. А потом спросите себя: если это не СУЩНОСТНАЯ ОБСТРУКЦИЯ, то что это?
И тут я перехожу от неслучайных мелочей к гораздо более крупным сюжетам.
Не так давно я оказался на одном элитном мозговом штурме. В приглашении тема штурма формулировалась так: "Энергетическая война. Роль России".
Мозговой штурм начался с надрывного крика высоких газпромовских интеллектуалов о том, что никаких разговоров о войне быть не должно. Что надо говорить только о дружбе и сотрудничестве. Высокие газпромовские интеллектуалы орали буквально, как резаные. К ним подключился высокий газовый босс из соседней могущественной корпорации. Босс тоже требовал, чтобы "никаких войн"! Зачем было собирать мозговой штурм по данной теме – так и осталось для меня загадкой. Но то, что визг был аномально-нервным – это я зафиксировал. Визг был настолько нервным, что председательствующий сказал: "Ну, хорошо. Давайте изменим название. Не война, а... "
"Конкуренция", – предложил один.
"СОТРУДНИЧЕСТВО!!!" – завопили возбужденные газовщики.
Являясь следующим по очереди выступающим, я сказал, что можно, конечно, не говорить о войне в данном высоком собрании. Однако в Лондоне, Нью-Йорке, Амстердаме etc. у всех ТЭКовцев (от студентов и преподавателей до корпоративных боссов) на столах лежит книга Даниэла Ергина "Добыча", в которой говорится ИМЕННО О ВОЙНЕ – нефтяной, газовой, энергетической и так далее. А в соседних финансовых офисах лежат книги Джорджа Сороса, в которых говорится о финансовой войне и рефлексивности финансовых рынков. То есть опять-таки О ВОЙНЕ. "Так как, – спросил я, – не потеряв лицо, ЗДЕСЬ можно не говорить о войне, если ТАМ все говорят только о войне?"
Побледневший газовый босс мне ответил: "Вот Вы ТАМ и говорите о войне. А ЗДЕСЬ – пожалуйста, не надо".
Председательствующий промолчал. Я встал и вышел.
Рассказываю это совсем не для того, чтобы похвалить себя и поругать кого-то. Я предлагаю вникнуть в мотивы истерики, которую я описал. Эти мотивы очень непросты. Они не сводятся к тому, что нервничающие лица уже живут по сути ТАМ, а ЗДЕСЬ лишь добывают сырье. Этот уровень мотивации тоже присутствует. Но если бы все сводилось к нему...
Соединенные Штаты Америки беспокоят не Иран или Ирак.
Их беспокоят центры сил, способные в принципе оказаться более мощными, чем сами США. В ближайшей перспективе таких центров сил два – Европа и Китай. Китай – это отдельная песня. А вот Европа... Европа никогда не была единой. А в последние десять лет она у нас на глазах раскалывается на две Европы – старую и новую.
Старая Европа – это, прежде всего, Франция и Германия. Ну, Италия. Ну, Австрия, ставшая периферией Германии.
Новая Европа – это бывший соцлагерь. И примыкающие к нему бывшие союзные республики. Прежде всего, речь идет об Украине, Прибалтике, Молдове. Белоруссия пока выпадает из этого "санитарного кордона". Но лишь пока. Запевалами в процессе являются Польша и Украина. Польша – явный и очевидный лидер новой, очевидным образом проамериканской, Европы.
Задача новой Европы – мешать структуризации старой Европы. А также отношениям между старой Европой и Россией. Прежде всего, между Германией и Россией. Но и между Францией и Россией тоже. Франция пока не оторвана от Германии. А там – кто знает...
Самой главной задачей новой Европы является препятствование энергетическим коммуникациям между Россией и старой Европой. Особенно, если эти коммуникации идут мимо новой Европы. Тут задевается уже не только политический, но и экономический интерес. Исчезает плата за транзит, возможность коллективного воровства энергоносителей, и так далее.
Для того, чтобы блокировать инициативы старой Европы по укреплению союза с Россией, – новой Европе нужен соответствующий образ России. В пределе это должен быть образ однозначно фашистской, причем гнилостно-фашистской, страны. Страны и криминальной, и ненадежной, и грозящей ракетами, и антисемитской, и... и... и...
Если этот образ будет создан, то старая Европа окажется в сложном положении. А только это и нужно и американцам, и новой Европе. Разрушение коммуникаций со старой Европой грозит огромными неприятностями нашим энергетикам-экспортерам. Газовым, в первую очередь. Нефть так или иначе, но продадут. А вот газ... Для того, чтобы диверсифицировать продажу газа, нужны огромные вложения и годы напряженного труда. Нужно иметь флот для транспортировки сжиженного газа... Заводы по сжижению... Инфраструктуру... Или же тянуть колоссальные газопроводы не на Запад, а на Восток.
Оптимисты считают, что Европа от нашего газа никогда не откажется. И что угрозы нет. А газовщики нервничают. И поди тут разбери, отчего они больше нервничают – от того, что фокус их интересов, фокус, конечно, гедонистический, уже находится ТАМ, или же от того, что они имеют для этой самой нервозности более серьезные и масштабные основания? Я в таких случаях всегда выбираю наиболее комплиментарную версию.
В последнее время бывшие главы государств старой Европы ездят в Москву, как эмиссары, и буквально умоляют русских быть паиньками. Они при этом осуждают американцев, называют НАТО инструментом чужой для европейцев политики, говорят еще много разного рода приятных вещей. Но рефрен у них – один: "Ради бога, будьте паиньками! Потерпите, поулыбайтесь... Во имя общего дела и наших газовых успехов! Не ставьте нас в сложное положение! Покажите цивилизованное лицо! Пойдите на уступки! Пожалуйста!"
Теперь я прошу читателя кое-что сопоставить.
Первое. Мой рассказ о некоем семинаре, на котором так нервничали газовщики и который должен был называться "Энергетическая война", но был срочно переименован в "Энергетическое сотрудничество". Помните, что там было сказано? "Вы ТАМ говорите об энергетической войне, а ЗДЕСЬ не надо".
Второе. Регулярные собеседования бывших глав старой Европы, причем наиболее лояльных к России, и рефрен: "Ради бога, мягче, мягче! Ради бога, помогите нам! Уступите! Продемонстрируйте хоть что-нибудь, так сказать, а ля Горбачев".
Согласен ли читатель с тем, что первое и второе – это просто части одного, очень внятного, целого? Если он в этом сомневается, то пусть поверит моим трудно рационализируемым ощущениям. Это именно одно и то же, понимаете? Тот же тон. Та же лингвистика. И так далее.