Возникает вопрос: не фабриковались ли письма А.С. Пушкина уже при его жизни? Проще всего дать отрицательный ответ. Но он не уберет сомнений. Следует, может быть, пойти на тяжелую, гигантскую работу и сделать полную экспертизу всех пушкинских автографов, хранящихся в фондах Пушкинского Дома (ИРЛИ) и других хранилищах. Результатом такой работы могло бы стать полное издание всех пушкинских автографов, а также копий и подделок "под Пушкина".
Эта книга - первая попытка показать, что подлинная биография А.С. Пушкина ещё не написана.
Медовый месяц императора
Младшая дочь Александра Сергеевича Пушкина, Наталья Александровна, родилась 23 мая 1836 года. До дня рождения Пушкина оставалось три дня, до дня смерти поэта - девять месяцев.
Наталья Александровна отца не знала и помнить не могла.
Александр Сергеевич, очень любивший своих детей, к младшей дочери относился прохладно. В его письмах до 1836 года постоянно упоминаются дети. "У Маши прорезался зуб, а у Саши нет. Теперь за Сашкой дело", - пишет он 26 мая 1834 года. Ничего подобного не замечено в отношении младшей дочери. Только два раза говорит он о ней: в письме к матери жены, сообщая о рождении, и в письме к другу, П.В. Нащокину, 27 мая 1836 года. "Я приехал к себе на дачу, - пишет Пушкин, - 23-го в полночь, и на пороге узнал, что Наталья Николаевна благополучно родила дочь Наталью за несколько часов до моего приезда".
Казалось бы, именно младшая должна вызывать у отца особенно теплые чувства. Но нет. К осени он становится все суше и холодней. Когда Сергей Львович Пушкин спрашивает о детях, то Александр Сергеевич не хочет воспользоваться случаем и описать младшую дочь, рассказав о тех изменениях, что произошли за последнее время.
"Вы спрашиваете у меня новостей о Натали и детворе. Слава богу, все здоровы". Это все. Очень сухо и предельно лаконично.
В основе его более чем прохладного отношения к младшей дочери подозрение и ревность. Ревность поселилась в доме с самого начала семейной жизни, причем ревность взаимная, но если Пушкин ревнует горячо и быстро отходит, то Наталья Николаевна действует методично и жестоко.
Очень жаль, что не сохранились её письма к мужу. После смерти поэта они оказались в руках Жуковского, который обнаружил их 8 февраля 1837 года во время разбора пушкинских бумаг. Узнав об этом, мадам Пушкина, настойчиво требует их обратно. В "Описи бумаг покойного камер-юнкера Александра Сергеевича Пушкина" под № 41 значится: "Письма госпожи Пушкиной. Отданы госпоже Пушкиной". В графе "куда отданы" записано: "Вручены г-ну действительному статскому советнику Жуковскому". Если Жуковский передал письма Наталье Николаевне, то, вероятно, они сразу же были уничтожены. Ей было что скрывать. Особенной сентиментальностью Наталья Николаевна не отличалась, и никакого культа Пушкина в семье не было. После его смерти она раздарила друзьям и знакомым его личные вещи. К рукописям отнеслась небрежно. Сегодня мы осуждаем власти, которые опечатали бумаги покойного, но не сделай они этого, все бумаги могли бы пропасть. Пушкин отмечал некоторую жестокость восемнадцатилетней невесты ещё в 1830 году, за три месяца до женитьбы. Письмо князю Вяземскому от 5 ноября 1830 года: "Отправляюсь, мой милый, в зачумленную Москву, получив известие, что невеста её не покидала. Что у ней за сердце! Твердою дубовою корой, тройным булатом грудь ея вооружена, как у Горациева мореплавателя. Она мне пишет очень милое, хотя бестемпераментное письмо".
Откуда взяться темпераменту? Холодность и жестокость - семейная черта. Сама Наталья Николаевна писала: "...Только Бог и немногие избранные имеют ключ от моего сердца". Пушкин доступа к ключу не имел. Наталья Николаевна не любила мужа. Он это знал. В письмах к её матери писал, что надеется со временем заслужить её любовь. Напрасные надежды. Можно удивиться: как это не любить Пушкина! Мы любим поэта и убеждены, что его ближние тоже обязаны любить его, забывая, что поэзия - это одно, а личная, семейная жизнь другое.
Что-то тянуло Пушкина к подобным женщинам. Не один раз больно расшибался он о их ледяную холодность.
Из "Евгения Онегина":
Я знал красавиц недоступных,
Холодных, чистых, как зима,
Неумолимых, неподкупных,
Непостижимых для ума;
Дивился я их спеси медной,
И, признаюсь, от них бежал,
И, мнится, с ужасом читал
Над их бровями надпись ада:
Оставь надежду навсегда.
Попытка бежать, спастись обречена на неудачу. Проходит время, и его снова тянет к их адскому холоду. В Москве на балу его знакомят с юной красавицей Наташей Гончаровой. Он покорен.
Брат его, Лев Сергеевич Пушкин, пишет по этому поводу весьма удачные стихи:
Он прикован,
Очарован,
Он совсем огончарован.
Стихи настолько понравились дяде Пушкина, Василию Львовичу, что он в письме к князю П.А. Вяземскому с удовольствием смакует три слова на "О": "Александр женится. Он околдован, очарован, огончарован".
Марина Цветаева, со свойственной ей нервной точностью, отмечала непреодолимую силу, соединившую несоединимое: "Пара по силе, идущей в разные стороны, хотелось бы сказать: пара друг от друга. Пара - врозь". И еще: "Наталья Гончарова просто роковая женщина, то пустое место, к которому стягиваются, вокруг которого сталкиваются все силы и страсти. Смертоносное место".
Поразительно, что Пушкин, обладая пророческим даром, не заметил или не захотел замечать "над бровями надпись ада" у юной красавицы. Он не может бежать. С какой-то трагической обреченностью он признается в письме к сестре: "Боюсь, Ольга, за себя, а на мою Наташу не могу иногда смотреть без слез; едва ли мы будем счастливы, и свадьба наша, чувствую, к добру не приведет. Сам виноват кругом и около: из головы мне выпало вон не венчаться 18 февраля, а вспомнил об этом поздно - в ту минуту, когда нас водили уже вокруг аналоя".
Во время венчания с аналоя падали крест и евангелие, гасли свечи, сея в душе жениха суеверный страх.
К слову, у матери новобрачной разбивается зеркало. Наталья Ивановна пророчески восклицает: "Добра не будет!"
Если мысленно сбросить со счетов истории тридцать лет со дня дуэли и заглянуть в такой же морозный день 27 января 1807 года, когда в церкви Зимнего дворца в Петербурге стояли перед аналоем Николай Афанасьевич Гончаров, наследник некогда богатейшего рода, и девица Наталья Ивановна Загряжская, незаконнорожденная дочь Ивана Загряжского, то действительно поверишь в мистическое совпадение. От этого брака в августе 1812 года родится девочка Наталья Гончарова; смертоносная для Пушкина девочка. Тридцать лет зрела трагедия Пушкина. День в день. Уже 27 января 1807 года была отлита та пуля, которая, преодолев временной отрезок длиной в тридцать лет, смертельно ранит поэта1.
Жизнь молодоженов в Москве не заладилась. Причин две: мать жены Наталья Ивановна - женщина пьющая и ведущая настолько свободный образ жизни, что не считает нужным скрывать от окружающих своих интимных отношений с крепостными мужиками. Кроме того, Гончаровы в долгу перед Пушкиным - он дал в долг, который ему так и не вернули, одиннадцать тысяч рублей на приданое Наталье. Вторая причина - сложности на сексуальной почве, возникшие между молодоженами. Судя по всему, это проблема сексуальной несовместимости. Этот момент первым заметил Григорий Климов. Он писал: "...хотя Наталья Гончарова за четыре года с 1832 по 1836, родила Пушкину 4-х детей, но в интимной жизни она была фригидной, то есть импотентной".
О, как мучительно тобою счастлив я!
Когда, склонясь на долгие моленья,
Ты предаешься мне нежна, без упоенья,
Стыдливо-холодна, восторгу моему
Едва ответствуешь, не внемлешь ничему,
И разгораешься потом все боле, боле
И делишь, наконец, мой пламень поневоле.
Нет упоенья, но есть стыдливая холодность, а заканчивается все сексуальным насилием и четырьмя детьми. И у всех проблемы, кроме последней, младшей Натальи. Этот здоровый ребенок через полтора десятка лет превратится в очень красивую девушку, во внешности которой, впрочем, не было заметно никаких черт отца.
Ежегодные роды подорвали здоровье Натальи Николаевны. Следует отметить, что трое детей Пушкина родились в мае, и только сын Александр - в июле. Но Пушкина это не останавливает, кажется, что именно так он мстит и несколько успокаивает свою ревность. Только раз возник небольшой перерыв между родами, когда у Натальи Николаевны случился выкидыш. Было это в самом начале марта 1834 года. Пушкины пришли на бал, один из последних в танцевальном сезоне столицы. Пушкин описал это событие в письме к другу П.В. Нащокину: "Вообрази, что жена моя на днях чуть не умерла. Нынешняя зима была ужасно изобилована балами. На масленице танцевали уж два раза в день. Наконец настало последнее воскресенье перед великим постом. Думаю, слава богу! Балы с плеч долой. Жена во дворе. Вдруг смотрю - с ней делается дурно - я увожу её, и она, приехав домой, выкидывает".
Шок, который испытала при этом Наталья Николаевна, совсем отдалил её от мужа. Она мстит ему по-своему. Когда Пушкин находится в отъезде, то или совсем не пишет ему, или письма её полны упреков в супружеской неверности. Поскольку самих писем нет, то о содержании можно догадаться из ответов Пушкина.
Сентябрь 1832 года: "Грех тебе меня подозревать в неверности тебе".
Август 1833 года: "Вельяшева, мною некогда воспетая, живет здесь в соседстве, но я к ней не поеду, зная, что тебе было бы это не по сердцу..."
Сентябрь 1833 года: "...как я хорошо себя веду! Как ты была бы мною довольна! За барышнями не ухаживаю, смотрительшей не щиплю, с калмычками не кокетничаю - и на днях отказался от башкирки, несмотря на любопытство, свойственное путешественнику".
Октябрь 1833 года: "Честь имею донести тебе, что с моей стороны я перед тобою чист, как новорожденный младенец. Дорогою волочился за одними 70 - и 80-летними старушками. А на молоденьких зае...х шестидесятилетних и не глядел".
Вероятно, обоюдная ревность иногда приводила к рукоприкладству. А.О. Смирнова писала в своих записях: "...однажды, возвратясь с бала, на котором она (Наталья Николаевна. - А.З.) вообразила, что муж её ухаживает за мадам Крюднер (что было совершенно несправедливо), м-м Пушкина дала ему пощечину, о чем он, смеясь, рассказывал Вяземскому, говоря, "что у его мадонны рука тяжеленька".