Из Хамадана прибыл договор, подписанный султаном Тогрулом.
В течение трех дней представители Кызыл-Арслана и халифа Насирульидиниллаха договаривались, каким образом условия мирного договора будут претворены в жизнь.
Наконец Кызыл-Арслан получил от халифа еще одно письмо:
"Уважаемый хекмдар!
Просим Вас оказать нам честь пожаловать в наш город Багдад. Дворец Эмина готов принять высокого гостя.
Насирульидиниллах".
На другой день Кызыл-Арслан торжественно проследовал во дворец Эмина.
В те же дни атабеку Азербайджана стало известно о том, что поэты Низами и Хагани возвращаются на родину через Багдад из путешествия по Хиджазу и Ираку. Он обрадовался этому известию.
В РАЗВАЛИНАХ МЕДАИНА
Кызыл-Арслан приказал устроить торжественную встречу знаменитым поэтам Азербайджана.
Сто аранских всадников во главе с Фахреддином выехали из Багдада по направлению к деревне Сар-сар.
Низами и Хагани были встречены с большими почестями и доставлены во дворец Эмина, где им предстояло жить вместе с Кызыл-Арсланом. В их честь был устроен большой пир, на котором присутствовали Кызыл-Арслан, его визири, военачальники, а также проживающие в Багдаде азербайджанцы.
На следующий день они вместе с Кызыл-Арсланом осмотрели достопримечательности Багдада, его дворцы, книгохранилища, затем на корабле халифа отправились по Тигру к развалинам Медаина, чтобы взглянуть на разрушенный дворец Касра.
Все трое долго молча созерцали каменные руины.
Кызыл-Арслан, обернувшись к Низами, прочел двустишие:
В награду за дела ее благие, храня вовеки вид её прекрасный,
Судьба доныне руку разрушенья не заносила никогда над Касрой.
- Я не враг арабского народа, - сказал он. - Но я питаю отвращение к арабским захватчикам, которые были безжалостны к народам Востока и нанесли огромный вред их культуре, задержав ход ее развития. А что захватчики дали Востоку? Религию, секты!
- Но ведь у захватчиков и не было ничего, кроме религии, - ответил Низами с горькой усмешкой. - Религиозный фанатизм - вот все их богатство! Оглянувшись вокруг, он добавил:- А куда же скрылся наш уважаемый Эфзалэддин?
Низами и Кызыл-Арслан вернулись к развалинам дворца Касра и увидели, что Хагани сидит на обломке камня, задумчиво глядя на дворцовые руины; перед ним на большом куске мраморной плиты лежал лист бумаги, рядом - калемдан; в руках он держал перо.
Низами тронул Кызыл-Арслана за руку.
- Остановитесь, хекмдар. Не будем мешать Эфзалэддину.Когда поэт творит, его мысли уносятся далеко-далеко. Потревожить поэта, в такую минуту - значит спугнуть его вдохновение.
Они отошли от Хагани и направились к развалинам.
Когда пришло время полуденной трапезы и слуги Кызыл-Арслана приготовили еду, к Хагани подошел один из слуг и сказал, что хекмдар распорядился не начинать трапезу без него.
Хагани присоединился к Кызыл-Арслану и Низами.
После трапезы они еще некоторое время бродили по развалинам Медаина, затем вернулись на корабль и поплыли к Багдаду
- Прости за любопытство, Эфзалэддив, - обратился Низами к собрату по перу, - мы с элахазретом видели, ты сочинял какое-то стихотворение. Закончил ли ты его?
- Да, закончил.
- Можешь ли ты прочесть его нам?
Кызыл-Арслан присоединился к просьбе Низами:
- Очень прошу вас, устад*, прочтите нам то, что вы написали. Пусть в истории будет записано: "Свое стихотворение "Развалины Медаина" поэт Хагани впервые прочел Кызыл-Арслану". К сожалению, мне не удалось сделать ничего такого, чтобы мое имя навеки вошло в историю. Враги же мои постараются опорочить мое имя в будущем. Наше время - трудное время. Если бы мне удалось сделать в жизни хотя бы сотую часть того, о чем я мечтаю, я назвал бы себя самым счастливым человеком на свете. Так пусть меня помянут в истории хотя бы тем, что я был удостоен чести считаться другом двух великих поэтов!
______________
* Устад - мастер, учитель.
Хекмдар умолк, повернувшись лицом к исчезавшим вдали развалинам Медаина.
Низами, чувствуя, что Кызыл-Арслан опечален, шепотом попросил Хагани:
- Прочти, пожалуйста. Вырви хекмдара из лап грустных мыслей.
Хагани прочел:
Вот для тебя урок, внимательно взгляни,
Разрушен Медаин, что рос в иные дни.
Подскажет Тигр пути, но глубже, чем река,
Потоки горьких слез - сливаются они.
Метался шумный Тигр, рыдая в сто ручьев,
Что шумный Медаин пустыне стал сродни.
Вздувается река, жестокий пламень в ней,
Ты видел где-нибудь, чтоб воду жгли огни!
Кызыл-Арслан восторженно пожал руку поэта. Низами, обняв друга, сказал: - Это одно из лучших твоих стихов, Эфзалэддин! Уверен, восточные поэты создадут много подражательских стихов. Но никто из них не скажет лучше, чем ты. - Я недолюбливаю ширваншаха еще и за то, - сказал Кызыл-Арслан, - что он отнял у таких больших поэтов, как Хагани и Абульулла, их родной язык. Дворец хагана не дал им возможности писать стихина их родном языке.Ограблена культура азербайджанского народа!
Казна Хамадана была пополнена за счет золота, серебра и драгоценностей, переданных халифом Кызыл-Арслану. Из салтаната были высланы все его недруги - иноземные джасусы.
Вернувшись в Хамадан, Кызыл-Арслан написал султану Тогрулу письмо:
"Уважаемый хекмдар!