В течение месяца со всех концов Северного Азербайджана к Нахичевани стекались воинские отряды. Вокруг крепости Иаздгюрд был разбит лагерь, который рос с каждым днем.
На башне дворца Эльдегеза развевался байрак молодого хекмдара Абубекра Нюсрэтуддина, на котором в качестве эмблемы были вышиты меч и перо.
Толпы нахичезанцев на площади Эльдегеза кричали: "Яша-сын падишах Нюсрэтуддин!"
Стены дворца Эльдегеза были украшены дорогими коврами и шелковыми полотнами.
Для визирей и приближенных молодого хекмдара подготавливались и благоустраивались лучшие дома города.
Тогрул, узнав о провозглашении-Абубекра падишахом, и о том, что у Нахичевани собирается большое азербайджанское войско, встревожился. Он понял, что допустил большую оплошность, которую уже поздно исправлять.
Он решил направить в Нахичевань свое посольство для переговоров. Однако послов не пропустили через мост Зияюльмюльк.
В ответ на письмо главы посольства Фахреддин ответил:
"Я не уполномочен пропустить вас в Северный Азербайджан в вести с вами какие бы то ни было переговоры".
Послы Тогрула направили Фахреддину второе письмо, в котором говорилось:
"Если уважаемый джанаб Фахреддин не уполномочен вести с нами переговоры, пусть он поможет нам добраться до Гянджи. Мы хотели бы решить некоторые вопросы лично с элахазретом Абубекром".
Но и на этот раз послы Тогрула ничего не добились. Фахреддин ответил им:
"Вам нет надобности ехать в Гянджу. В ближайшее время элахазрет падишах сам прибудет в Нахичевань. Мы доложим ему о послах Тогрула. Если он разрешит, вы приедете в Нахичевань".
Послам Тогрула пришлось вернуться в Алемдар и ждать.
А военный лагерь на берегу Аракса продолжал расти. Тогрул, 'получив известие об этом, начал поспешно собирать войско и готовиться к войне.
Наконец Абубекр приехал в Нахичевань и велел пропустить посланцев Тегрула через мост Зияюльмюльк.
Так как письмо, привезенное ими, предназначалось Фахреддину, молодой хекмдар, не вскрывая его, призвал своего сардара и передал письмо ему.
Послание было написано в грубых и резких выражениях, словно предназначалось не знаменитому на Востоке сардару, а грабителю с большой дорога.
Тогрул писал:
"Фахреддин!
Если бы я знал раньше, что судьба Востока станет игрушкой в руках какого-то поэта и какого-то Фахреддина, я давно бы отправил вас обоих на тот свет! Или, ты думаешь, я поспешу передать власть в салтанате сыну твоей племянницы Абубекру?!
Если ты и твой поэт так думаете, вы глубоко заблуждаетесь, ибо судьбу Востока решает не кучка зазнавшихся аранцев, собравшаяся в мечети Султана Санджара, а повелитель правоверных халиф Насирульидиниллах, владыка всего исламского мира.
Поэтому, думая о том, как бы предотвратить новую кровопролитную войну на Востоке, ты и твой наставник шейх Низами должны были явиться к повелителю правоверных и с ним решать вопрос о новом падишахе.
Но вы, нарушив законы ислама и законы престолонаследия, поправ обычаи и традиции Востока, решили самовольно сорвать с головы султана Тогрула корону и водрузить ее на голову сына какой-то крестьянки. Может, вы забыли, что корона, держится не на всякой голове?! Знайте, ворованная корона может в один прекрасный день упасть на землю вместе с головой, которую она украшает.
Куда девался твой разум, Фадреддин? Опомнись! Постыдился бы противопоставлять какого-то молокососа потомку Сельджукидов, чье благородное присхождение известно ввему миру!
Я не забываю, что ты прославленный на Востоке герой. Ты уже не молод -не теряй своей славы. Заслужив бесчестие на склоне лет, ты уже никогда не сможешь восстановить свое доброе имя. Если тебе мало твоей славы, бери одно из моих государств и правь!
Не связывайся с этим поэтом Низами. Что он сделал в жизни? Испортил груду бумаги, только и всего. Скоро я сожгу этого поэта вместе со всеми его стишками! Приказываю тебе, распусти всех своих аскеров по домам. Я никогда не признаю ваших правителей и наибов [наиб - лицо, осуществляющее власть в магале (уезде) ] .
Если эти требования не будут выполнены, я буду отстаивать мои права силой войска.
Султан Тогрул"
Послы, доставившие письмо, невозмутимо ждали ответа на него.
- Ответ должен дать сам элахазрет, - сказал Фахреддин.
Садир посольства обратился к Абубекру:
- Каков будет ответ элахазрета нашему повелителю?
- Азербайджанский народ не уполномочил меня вести какие бы то ни было переговоры с Тогрулом! - ответил Абубекр.
Через десять дней в Нахичевань прибыло второе посольство султана Тогрула с письмом к Абубекру. На этот раз послание Тогрула было написано совсем в другом тоне:
"Мой дорогой племянник!
У моего покойного брата атабека Мухаммеда были большие права на власть в моей империи и ты знаешь, я никогда не отрицал этих его прав. Ты еще молод, однако хорошо знаком с историей династии Эльдегезов. Эльдегезиды никогда не были падишахами. Они исполняли обязанности атабекоз и утверждались на эти посты мною и халифом багдадским. Я никогда не собирался лишать Эльдегезидов их прав на посты атабеков.
Если мой племянник чем-либо недоволен, мы должны обсудить его требования в кругу нашей семьи.
Между нами возникали разногласия и при жизни моего брата атабека Мухаммеда. В этих случаях мы собирались все вместе и решали спорные вопросы.
Главным судьей во всех этих спорах была, наша покойная мать Тюркан-хатун.
У меня есть два предложения. Первое: поручим решение всех наших разногласий повелителю правоверных халифу Насирульидиниллаху. Второе: участвуй вместе со мной и моим сыном Мелик-шахом в управлении государством.
Если ты принимаешь мое предложение, возглавь власть в Северном Азербайджане, а мой сын Мелик-шах будет править в Южном. В этом случае мы должны все трое подписать соглашение и поклясться в присутствии повелителя правоверных в верности друг другу.
Твой дядя султан Тогрул".
Абубекр так ответил на это письмо:
"Уважаемый ами!
Я не могу вести переговоры с отдельными лицами, не полномочными говорить от имени всего государства. Народ Азербайжана не давал мне такого права.
Абубекр".
Тогрул, получив ответ Абубекр а, не на шутку испугался и срочно отправил в Нахичевань еще одно послание, в котором писал:
"Утверждаю тебя хекмдаром Северного Азербайджана, границей которого на юге будет река Аракс! "