- Салам-алейкюм, уважаемая ханум!
- Алейкюм-салам, мой ага. Вы давно ждете?
- Я был здесь уже до полуденного азана.
- Вижу, вас озадачило жалкое положение этих несчастных, некогда правивших халифатом.
- Вы угадали, уважаемая ханум! Трудно поверить, что некогда всемогущие халифы сейчас просят милостыню у входа в мечеть! Багдад - город, куда стекаются богатства изо всех исламских стран. Неужели этот город не может взять на свое содержание трех ослепленных халифов? Нынешний халиф владеет сказочным богатством!.. Неужели он не понимает, что подобное положение позорит его и пятнает его честь?! Почему он не принимает мер?
Дюррэтюльбагдад тяжело вздохнула:
- Такова, к сожалению, жизнь, мой ага! Вон справа от вас на камне сидит слепец, - это халиф Кахирюбиллах. Чуть подальше от него - несчастный халиф Мустакфибиллах. А вон тот тощий старик у двери мечети - халиф Муттакибиллах, некогда любимый всеми на Востоке. Жители Багдада довольно вероломны, мой ага. Сейчас им нет дела до судеб этих: трех несчастных, которые были ослеплены по воле своих сыновей, братьев и других родственников и выброшены из своих-дворцов на улицу. Вы видели Райский дворец, видели Золотой дворец!.. В них раньше жили эти самые слепцы и вершили делами-мира, а сейчас они попрошайничают у багдадских мечетей.
По щекам Дюррэтюльбагдад текли слезы.
"Чуткое сердце. Благородная женщина!" - подумал Фахреддин.
Она подошла к сидящему у двери мечети слепому халифу Муттакибйллаху, опустилась перед ним на колени, поцеловала его руку, затем положила ему на ладонь деньги.
Слепец забормотал слова благодарности.
- Дюррэ, да минуют тебя горе и болезни! Ты не забываешь своего бывшего благодетеля, так пусть же и Аллах не забудет тебя на этом и на том свете!
Женщина опять приложилась к руке старца, затем подошла к двум другим слепым халифам и также подала им миластыню. Слезы сострадания продолжали литься из ее глаз.
- Пусть уважаемый ига извинит меня, - сказала Дюррэтюльбагдад, подойдя к Фахреддину. - Вчера вечером, расставаясь, я не пригласила вас к себе в гости. Сегодня пятница, в этот день я прихожу к мечети Расафэ проведать слепых халифов поэтому я и назначила вам свидание здесь. У меня была мысль пригласить вас к себе сегодня, Прошу вас, пообедайте со мной хлеб-соль скрепят нашу дружбу.
Фахреддин порадовался в душе этому приглашению, однако для приличия начал отказываться.
- Я не смею утруждать уважаемую и дорогую ханум!..
- Надеюсь, вы не решитесь оскорбить меня отказом, - строго сказала женщина. - Вчера вечером я пользовалась вашей любезностью и не отплатить вам добром было бы бесчестно. Ведь вы не считаете меня какой-нибудь безнравственной особои?! Наше знакомство скреплено приятными часами прогулки по вечерней реке и бокалом вина. Это нельзя забывать, Прошу вас, не извиняйтесь и не отказывайтесь, ступайте вперед!
Они начали спускаться к берегу Тигра.
Неожиданно Фахреддин ощутил тревогу. "Я поступаю совсем не так, как учил меня Низами, - подумал он. - Поэт предупреждал меня, что Багдад царство хитрости, чудес и приключений. И вот женщина, с. которой я познакомился только вчера, ведет меня неизвестна куда".
Дюррзтюльбагдад словно почувствовала колебаний спутника.
- Верьте мне и не берите под сомнение мою искренность, - сказала она. Я люблю разговаривать с чужестранцами и буду вам верным другом. Подлость и ложь несвойственны мне.Не сомневайтесь в моих искренних чувствах!
Беседуя. Они подошли к берегу реки и сели и парусную лодку.
- В квартал Харбийе! - приказала Дюррэтюльбагдад.
Она отбросила с лица чаршаф. Фахреддин, как и вчера, отметил, что женщина обладает приятной, изящной внешностью. Тем больше он был удивлен свободой ее манер и непринужденностью в отношении к почти незнакомому мужчине. Всякий раз, поднимая глаза к ее лицу, он встречался с ее пристальным взглядом. Дюррэтюльбагдад не отрывала от него глаз.
Опять сомнения овладели Фахреддином. Он еще в Гяндже слышал о том, что в Багдаде богатые молодые вдовы знакомятся на улице с мужчинами и приводят их к себе в дом; так же поступают и некоторые семейные женщины, желая отомстить своим неверным мужьям. Рассказывали, как красивые и безнравственные женщины хитростью завлекают богатых мужчин в притоны, где их грабят, а затем убивают.
Но что оставалось делать Фахреддину? Не мог же он остановить лодку и сойти на берег. Он испытывал тревогу, Однако самолюбие не позволяло ему поддаваться страху. "Будь что будет, - говорил он сам себе. - В жизни редко встречаются столь обаятельные женщины. Да, Багдад вобрал в себя богатства всех исламских стран; стремясь обогатиться, сюда собрались ловкачи всего мира, и со всего же мира к этому богатству слетелись редкие красавицы. Вот передо мной сидит женщина, на нее приятно смотреть, с ней приятно разговаривать, час в ее обществе дороже целого столетня прозябания. Воспоминания об этой встрече не сотрутся и памяти до конца моей жизни. Женщина скромна и благородна. Этим она еще сильнее притягивает к себе. Правда, ее пристальный взгляд заставляет настораживаться, но лицо искреннее и открытое,.."
Противоречивые мысли донимали Фахреддина. А спутница продолжала пристально разглядывать его. Можно было подумать, что встречала его где-то раньше и сейчас старается вспомнить, где это было и кто он такой.
Фахреддин не мог забыть, как Дюррэтюльбагдад, припав на колени, целовала руку слепого халифа Муттакибйллаха, а затем щедро одарила всех троих, в то время как сотни правоверных проходили мимо, не обращая на них никакого внимания.
"Загадочная женщина!" - подумал он.
Как бы отгадав его мысли, Дюррэтюльбагдад сказала:
- Да, мой уважаемый ага, наблюдая зрелище у мечети Ресафэ, невозможно не удивляться. Я хорошо понимаю вас.
Всю дорогу до квартала Харбийе она рассказывала ему о жизни халифов и нравах Багдада.
Лодка причалила к берегу. По широкой лестнице из красного кирпича они поднялись в квартал Харбийе и вскоре подошли к красивому дворцу.
Дюррэтюльбагдад дважды постучала медной колотушкой по двери, один раз громко, второй раз потише.
Молодая миловидная служанка открыла дверь и приветствовала их поклоном.
Поднявшись по ступенькам, они вошли в помещение скуполообразным' потолком, украшенным несколькими люстрами.. Это был своего рода коридор, соединяющий уличную дверь со двором. Когда они вошли во двор, Фахреддин изумился, словно попал в какой-то неведомый мир.
Посреди двора возвышалось здание без углов, с округлыми стенами, с мраморным обручеобразным балконом вокруг него. Дом был окружен широкой аллеей, мощенной красными и черными мраморными плитами. Вдоль аллеи простирался розарий,окруженный, в свою очередь, широким кольцеобразным бассейном. Дом находился как бы на острове. В бассейне было несколько маленьких лодок для прогулок. Вдоль внешнего края бассейна стояли каменные фигурки различных животных, напастей которых били струи воды; порывы весеннего ветра насыщали воздух водяной пылью, и во дворе не ощущался зной багдадского дня.
За бассейном росли лимонные, апельсиновые, померанцевые и гранатовые деревья.
Фахреддин с наслаждением вдыхал воздух, настоенный на аромате цветов и цитрусов.
Вдоль невысокого забора тесным рядом стояли исполинские кипарисы, также призванные создавать во дворце прохладу. Фахреддин, как зачарованный, ходил по двору за хозяйкой дома. "Кто же она такая?.. - думал он. - Возможно, рабыня какого-нибудь знатного богача или халифского сынка?..Обык новенная женщина не может владеть таким роскошным дворцом. Стране, как она осмелилась пригласить в гости незнакомого мужчину, не спросив на то разрешение у своего господина?.." Ему вспоминались различные необыкновенные истории, проливающие свет на нравы этого знаменитого города.
"Или, может, меня обманом завлекли сюда, чтобы использовать как игрушку для забавы какой-нибудь похотливой вдовушки? Как я мог довериться незнакомой женщине, хорошо зная о коварных нравах Багдада? Неужели это так? Неужели Дюррэтюльбагдад рабыня, которая занимается сводничеством и завлекла меня сюда, выполняя волю своей госпожи-вдовущки, мечтающей о замужестве? Фу, как мерзко. Нет, я не соглашусь на такую сделку!"
Он остановился у каменного изваяния льва, положил руку на его голову и сказал:
- Что ж, мне пора... С позволения уважаемой ханум я удаляюсь. Мои товарищи не знают, куда я пошел, и будут беспокоиться.
Дюррэтюльбагдад изумленно посмотрела нп гостя.
- Что это значит, мой ага? Ведь мы собирались вместе по-обедать, разделить хлеб-соль. Прийти в гости к женщине и тотчас уйти, не отведав ее шербета?!.. Ведь это равносильно оскорблению. Что может быть обиднее?..
Фахреддин не хотел сдаваться.
-Мы очень мало знакомы, ничего не знаем друг о друге и поэтому не имеем права докучать друг другу, - ответил он.
- Я не согласна с вами, мой уважаемый ага, - возразила Дюррэтюльбагдад. -согласитесь, всякое знакомство имеет начало...
- Вы очень гостеприимны и любезны... Мне неловко перед вами.