Маша замолчала. В глазах у нее стояли слезы.
Виктор задумался.
- Скажи, Маша, а как выдают эти обеды для детей?
Маша подняла брови - не поняла вопроса.
- Ну, вот откуда ты знаешь, что человек, который берет пищу, действительно отец ребенка? И вообще есть ли у него дети?
- Садыков составлял списки всех, кто получает обеды. Эти списки у поваров.
- А повара грамотные?
- Повар в кишлаке Донг неграмотный. О других не знаю.
- Вот в том-то и дело! Я не поверю, чтобы человек, на какой бы ступени культуры он ни стоял, мог отнять кусок хлеба у своего ребенка. Просто столовая для детей в Донге кормит каких-то жуликов по спискам Садыкова.
- Я целый день мучилась из-за этой истории. Если это штуки Садыкова мы докопаемся. Значит, ты думаешь - это не отцы?
- Совершенно уверен.
Молодые люди допили чай и пересели на свои одеяла.
- Будем спать, - сказал Виктор и потушил лампочку.
Они легли - каждый на свою постель и незаметно уснули под монотонный шум дождя.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
НОЧЬЮ ШАКАЛЫ БЕЖАЛИ
В первые дни после пленума обкома комсомола Камиль Салимов чувствовал себя неважно. Он чуть не попался из-за своего близкого знакомства с разоблаченным на пленуме секретарем Локайского райкома комсомола Хошмамедом. Когда его арестовали, Салимова вызвал следователь военного трибунала. Но Камиль прикинулся такой овечкой, с такой готовностью отвечал на все вопросы, что следователь, ничего не добившись, отпустил его. Хошмамеда расстреляли. Ну что ж! Сам попался, дурак. Надо тоньше работать.
Говорящий встретил Леньку очень ласково. Сказал, что работа идет успешно. Свои люди расставлены повсюду. Но случай с Хошмамедом показывает, что надо еще больше конспирироваться. Нужно собирать силы.
С пленума Ленька уехал довольный, уверенный в себе. Всю дорогу он подшучивал над перетрусившим Камилем и рассказывал всякие смешные вещи.
Зима в Гарме наступила быстро и неожиданно. Проснувшись утром, Ленька увидел в окно засыпанную снегом улицу, дома под пушистым снежным покровом. Все сказочно изменилось: цепь гор от подножия до вершин, деревья, склонившие тяжелые от снега ветви, всегда грязная, а сейчас белая базарная площадь, крылечки соседних домов, копны сена на глинобитных крышах.
Яркое солнце сверкало на снегу, отражалось в застывших лужах и стеклах домов. Все казалось замершим и безжизненным, и только неутомимая вода в арыках пробивала снежную толщу и убегала вдаль, прочерчивая темные полосы на белой земле. А в вышине простиралось ослепительно чистое, синее, солнечное небо. Выйдя на крыльцо, Ленька поежился от холода.
- Вот тебе и субтропики, - пробурчал он про себя. - Зима, как в России.
Вначале он даже обрадовался этому. Но когда днем потекло с крыш и невылазная грязь поползла по улицам, настроение испортилось. Однако ночью снова пошел снег, утром мороз усилился, днем больше не таяло. Началась настоящая зима.
Дни стали короткими. После обеда зажигались лампы. Холод пробирался в дома. Ставили железные печки, которые наполняли комнаты удушливым дымом. На службе сидели не раздеваясь, писали в перчатках.
Как-то Камиль предложил Леньке съездить в горный кишлак. Потеплее одевшись, они поехали. Их приняли подобострастно, повели в хороший дом с надстройками и службами, усадили на толстые ковры. Посредине комнаты стоял накрытый одеялами сандал. Продрогшие гости спрятали под одеяла руки и ноги. Подавали плов, еще какие-то замысловатые азиатские блюда. Ленька чувствовал себя большим человеком - за ним ухаживали, перед ним склонялись.
Впервые он ел без вилки. А когда наелся, то как и все - вытер жирные пальцы о голенища. Потом он огляделся и тихо спросил Салимова:
- Это что же, все здесь так живут?
- Что вы, рафик Ленька, - ответил с улыбкой Камиль. - Здесь только немногие живут так хорошо. Этот дом - лучший в кишлаке.
- Кто хозяин? Этот седой?
- Да. Большой человек. Раньше еще больше был.
- Значит, его не раскулачили?
- Пока мы здесь - он цел. Нас не станет - ох, плохо ему будет!
Леньку уложили отдыхать на мягких одеялах, а хозяин отозвал Камиля на террасу и долго с ним шептался. Сквозь дрему Ленька видел, как Камиль писал что-то на принесенной хозяином бумаге, потом вынул из кармана печать.
"Сволочь, наверно, взятки берет", - подумал Ленька и задремал.
Утром они вернулись в Гарм.
Зима прошла спокойно. Горный климат сказывался на здоровье. Ленька поправился и еще больше округлился. Если бы не скука, которая частенько заставляла его прикладываться к бутылке с разведенным спиртом, жизнь была бы не так уж плоха.
Но вот, наконец, кончились метели, ушли морозы, солнце стало пригревать остывшую землю, повеяло близкой весной. Ленька, зевая и потягиваясь, сидел у себя в кабинете окружкома. Солнце заглянуло в окно, стало тепло, захотелось вздремнуть.
Вошел Камиль, устало опустился на стул.
- Пропали, рафик Ленька, - уныло сказал он.
- Кто пропал?
- Мы пропали. Все пропали.
- Почему же это мы пропали? - не мог сдержать улыбку Ленька.
- К нам выехала комиссия, - сообщил Камиль.
- Ну и что ж. Какая комиссия?
- Комиссия по делам переселения.
- А-а... - Ленька сразу стал серьезным.
- Комиссия обследует переселенческие дела, - продолжал Камиль, - и раскроет все наши штучки.
- Да-а... это возможно. Нужно что-то предпринять. Когда она выехала?
- Вчера или третьего дня.