Раздается виртуозный мат.
- Всех собрать. Раненых оттащить к дороге, убитых положить рядом в канаве, потом пришлем машины. Быстрее.
Опять мат. Голос удаляется в сторону. Чьи то руки берут меня за ноги и за руки. Они приподняли меня и боль ударила по пояснице, да так, что я застонал.
- Лейтенант то живой, - басит голос.
- Хрен с ним. Бросай на дорогу, там разберут.
Опять удар о землю и я опять потерял сознание.
Очнулся в палатке. Надо мной склонилось девичье лицо.
- Сережа, ты меня узнаешь?
Кто же это... До чего знакомый голос. Я напрягаюсь Лицо принимает реальные черты Светы, которую приводил Лешка мне перед наступлением.
- Света...
- Точно, Света, - радуется она.
- Что со мной?
- Ранен в ногу и... в живот. Доктор говорит, что вторая рана тяжелая, но ты молодой, вытянешь. Вера, Вера, иди сюда, Сережка очнулся.
Надо мной склоняется второе лицо.
- Как себя чувствуешь, Сережа?
- Как у черта на сковородке.
- Где Леша? Ты не видел его?
- Пропал.
- Как пропал?
- Так.
Мне не хочется распространятся, но Вера настырна.
- Что произошло?
- Не знаю.
- Сережка устал, - заступилась за меня Света, - потом все выясните, а сейчас дай ему поспать.
Июнь 1942 года.
Фронт стремительно приближается к Воронежу. Госпиталь эвакуируют за Волгу. Меня как тяжело больного, грузят в санитарный эшелон, чтобы отправить в глубь России. Света прощается со мной.
- Правильно сделал, что не рассказал Верке, правду о Лешке.
- Ты ей тоже ни о чем не говори. Она может быть потом сама все узнает.
- Ты мне будешь писать?
- А ты мне?
- Буду.
- Значит все в порядке.
К нам подходят два санитара.
- Барышня, нам его в вагон надо.
Светка поспешно целует меня в губы, потом в лоб.
- Выздоравливай, быстрей, Сереженька.
Меня поднимают на носилках и несут к вагону, но тут нас догоняет Верка.
- Постойте, постойте.
Санитары послушно задержались. Вера склоняется надо мной.
- Ох. Насилу упросила главного, чтобы отпустил. Сережа, поправляйся. Если увидишь Лешку или узнаешь где он, передай привет и скажи... я беременна...
Светка ахает.
- А ты не вздумай кому либо сказать, - крысится на нее Вера.
- Нет, что ты.
Похоже, Света становиться доверенным лицом наших тайн.
- Адрес госпиталя и мой домашний возьми.
Она подпихивает мне под голову пакет. Санитары нетерпеливо дергаются и несут меня к двери вагона. Вера и Света семенят рядом. У Светки по щеке бежит слеза.
- Эй. Там, принимайте.
Носилки поднимаются и меня вносят в двери. Девчонки что то кричат внизу у полотна дороги, но я их уже не слышу.
Август 1942 года.