- Наверно можно, мама на работе, сегодня домой не придет.
- Тогда, Галя, вот деньги и давай. Ты знаешь куда...
Полноватая девушка с улыбкой берет у Лешки пачку деньг.
- Ладно, все сделаю. Вы забросьте книги вот сюда за прилавок. Тася, одевайся, пока без тебя справимся. Проводи гостей до дома.
Дома у Таси холодно и от этого очень неуютно. Лешка, по-хозяйски, скинул шинель и принялся колдовать над печкой.
- Сергей, - кричит он, - пойди наколи дров. Тася, дай ему топор и покажи какие дрова надо раздолбать.
На дворе полно частных полениц. Тасина, стоит в углу, прикрыв разрушающийся угол дома. Действительно, это еще не расколотые чурбаны. Я скидываю шинельку и начинаю бороться с морозом и массой не колотого дерева. Тася не уходит, она стоит рядом и с любопытством наблюдает, как я размахиваю топором.
- Ты чего в дом не идешь? - удивляюсь я.
- Там Лешка... Еще лапаться будет.
- Замерзнешь.
- Я тебе помогу.
Она собирает поленья и аккуратно складывает у стеночки, вновь закрывая оголившиеся гнилые доски.
- Не растащат другие...?
- Нет..., - даже пугается она, - здесь все свои. У нас не тащат.
Во дворе появляется Галя, нагруженная сверками.
- Тася, помоги...
- Слава богу, хоть кто то пришел. Пошли, Галочка.
Тася берет у нее тяжелую сумку и они скрываются в парадной.
Я освободился через пол часа и с большой вязанкой дров ввалился в квартиру. Комната уже нагрелась от раскаленной печки. Лешка разделся до рубахи и развалился на диване, Тася и Галя колдовали на кухне, вынося аппетитные блюда закусок.
- Ну ты даешь..., - восхищается мной Лешка, - весь месячный запас дров у Таськи изрубил. Подбрось заодно полешко в печку, а то все что здесь было, закончились...
Через пол часа стол был накрыт, появились две мутные бутылки самогона и тут ворвалась в квартиру Ира.
- Ура! Наши долбанули фашистов, отогнав их к Истре. Там по радио сообщили... столько взяли их в плен, а побили то, побили... еще больше.
- Надо за это выпить, - орет Алешка.
Мы садимся за стол и началось...
После третьей рюмки самогонки, я стал тупеть, перед глазами поплыло лицо Таси..., а дальше... Дальше ничего не помню.
Проснулся с головной болью. Лежу на кровати почти раздетый, рядом посапывает Тася. Лешка совсем голый на раскинутом диване, в окружении, так же без одежды, Гали и Иры.
Так начались наши совместные походы в увольнение по городку и другим местам. У Лешки постоянные пристанища были в разных местах города и, как всегда, здесь были завязаны женщины. То мы уходили на квартиру по улице Безименской к красивой жене фронтового офицера, Алле Васильевне, у которой были сестры беженки из Украины, то шли на проспект Ленина к местной продавщице хлебного магазина, которая, пользуясь полуголодным временем, завела у себя небольшой притончик с молодыми девушками. Иногда Лешка шел на случайные встречи даже с некрасивыми женщинами и мне приходилось, спать у дверей и слушать охи..., вздохи... и их любовную чушь. Сначала я не очень охотно ходил с Лешкой, но перед Новым Годом меня пригласил к себе в кабинет начальник училища. Он был не один, рядом сидел начальник спецотдела капитан Волков.
- Курсант Марков, я хотел бы поговорить с вами по поводу курсанта Свищева, - начал полковник.
- ???
- Вы прекрасно знаете, что Свищев сын известных в стране родителей и всегда находится под пристальным вниманием окружающих людей и естественно недоброжелателей и... врагов. Я не оговорился... наших врагов. Нам хотелось бы, чтобы вы по прежнему были вместе с Свищевым и взяли над ним покровительство...
- Это над Лешкой то?
- Да, над ним, над Свищевым, - поправил тот. - Вы должны всегда быть с ним и все события держать под контролем. Должны охранять его и не позволять ему вляпаться в грязные истории.
- Разве я должен?
- Это приказ, - вдруг жестко сказал капитан Волков. - Приказ народного комиссара внутренних дел.
Сердце у меня сжалось. Докатился.
- Желательно, чтобы вы докладывали нам иногда, куда Свищев ходит и что делает, - уже спокойно закончил капитан.
- Слушаюсь, - уныло ответил я.
- Вот и хорошо, - поспешно закончил начальник школы. - О нашем разговоре никому ни слова. Можете идти, курсант Марков.
Январь 1942года
У Лешки всегда были деньги. Их ему каждый месяц присылала мать. В то время самым ценным был паек и население привыкло к хроническому безденежью. Деньги были только на черном рынке, где можно было на них купить все.
В тот день, мы, получив увольнительную, посетили актерку Клавочку и чтобы не светится на рынке, послали туда соседку Клавочки, Зину, купить выпивку и жратву. Все было по прежнему, пьянка, голые женщины, головная боль и спешка, чтобы вовремя возвратиться в казармы.
На улице Осиновской мы нарвались на патруль. Старлей, начальник патруля, со счастливой улыбкой манил нас пальцем к себе.
- Товарищи курсанты, подойдите сюда.
И тут на Лешку напал кураж.
- Иди ты в...
Он выругался и демонстративно пошел в другую сторону. Офицер подпрыгнул даже от этих слов.
- Остановить, - заорал он, - на гауптвахту обоих.
Двое молодых солдат, с повязками "патруль" и длинными Мосинскими винтовками, бросились к нам и только один из них схватил Лешку за рукав, он развернулся и всадил кулаком ему в лицо. Солдат охнул и повалился в сугроб, выронив винтовку. Старлей выдернул пистолет и направил на него.
- Не шевелись. Ручки..., ручки вверх.