В прыжке наношу удар ногой. Однако Нео снова хватает меня и, раскручивая вокруг себя, бросает теперь уже в домик, на котором сидит Морфеус.
Стена проламывается под моим весом, а я влетаю в дом. Отметив мимолётом внутреннее убранство с вазами и низкими столиками, вновь встаю на ноги, но, теперь уже не торопясь, иду к своему оппоненту.
— Твои действия предсказуемые, — говорит Нео.
— А движения медленные, — сверху комментирует Морфеус. — Ты думаешь, что бьёшь кулаками, локтями, ногами. Но это не так. Твоё оружие — это разум.
Нео на его слова лишь кивает.
— Ладно, попробуем, — говорю я.
Стараюсь заблокировать магический источник насколько могу. Ни в коем случае не применять волшбу. Использовать волю, желание и воображение.
Применяю на себе заклинание ускорения. После чего бросаюсь в ближний бой.
Удары щепотками пальцев, рёбрами ладоней, «когтями» — все мягко отводятся в стороны. Подножки не проходят, ступни будто врезаются в каменную колонну. Я резко взвинтил темп схватки, однако для Нео будто ничего не изменилось. Он лишь, приподняв бровь, глядел на Морфеуса. Одну руку убрал за спину и дрался со мной одной левой.
Чёрт! Да я даже под ускорением ему не ровня. А он ещё издевается.
— Раскрой свой разум, — говорит Нео, снова глядя мне в глаза. — Сфокусируйся. Ты можешь быть быстрее, сильнее, прочнее…
Мордред. Он ещё и разговаривает во время боя. Бьётся со мной одной рукой, особо не напрягаясь. Ладно.
«Акселерейт»
Теперь я уже под двойным ускорением.
Избранный становится серьёзней. И всё же задействует вторую руку, а порой даже ноги. Мы некоторое время обмениваемся градом ударов. Вот только мои удары не доставляют парню какого-то дискомфорта. Зато от его ударов немеют конечности.
— Уже лучше. Помни, твоя скорость движений зависит от скорости мысли, а не от мышц, — продолжает Нео. — Воля и вера — вот твоё оружие.
Да знаю я, знаю. И так уже мозги на пределе. В глазах стало мутить, поскольку непроизвольно я стал использовать магическую энергию. Сцепив зубы, заблокировал её, но потерял концентрацию и вышел из ускорения.
Тут же получаю удар ногой в живот и снова улетаю под мост, чтобы искупаться.
— А водичка холодная, прям, бодрит, — тихо говорю я. Однако, сил встать нет.
Раздаются хлопки от Морфеуса.
— Это было очень неплохо, Феникс. Первый урок окончен, — он стоит на мосту и глядит на меня сверху вниз. — А сейчас будут тренировки прыжков.
Нео помогает мне подняться, а я в недоумении смотрю на темнокожего. Какие ещё тренировки? Я сейчас сознание потеряю. Какие к Мордреду прыжки?
Однако мой взгляд Морфеус интерпретировал по-своему и лишь оскалился.
— Линк, готовь программу прыжков, — его хищной улыбкой можно было лечить кишечную непроходимость. — Второго уровня. Уверен, наш Феникс сможет взлететь и покажет миру как нужно парить в небесах…
Глава 10
— Погоди Морфеус, дай дух переведу, — у меня всё перед глазами плывет, какие к Мордреду прыжки?
Однако на мои слова мужчина лишь улыбнулся ещё шире. И ещё более жутко.
Окружающий пейзаж рассыпался осколками, после чего его будто стёрли ластиком. Мы остались на месте, но декорации сменились. Вместо чудной природы и домиков в китайском стиле нам открылся вид на прекрасный ночной город.
Чикаго. Высотки светились будто огромные кирпичи, усеянные гирляндами. Вон виднеется многоярусный Уиллис-Тауэр с его цветными шпилями. А слева, чуть дальше, почти непроглядная чернота, в которой можно угадать озеро Мичиган.
— Ну как? — спросил Морфеус.
— Впечатляет, — говорю. — Детализация на уровне.
— Я эту программу полгода писал, — послышался самодовольный голос Линка. — Работал над ней больше, чем над Ареной боевых искусств. По-моему, вышло неплохо.
Вышло здорово. Симуляция и вправду была очень качественной. Едва заметно движущиеся облака, ночной трафик транспорта, что больше походил на золотистых змей. Если приглядеться, можно заметить даже едва различимое отражение небоскребов в воде.
Нео и Морфеус уже одеты в чёрные плащи, что развевались под порывами холодного ветра, и… солнцезащитные очки, м-да. Ну и зачем ночью очки? Не понимаю.
— Ты должен научиться освобождать свой разум, — говорит Морфеус. — От лишних мыслей и эмоций. Только освободив разум, ты сможешь уяснить одну простую истину…
Недоумённо смотрю на чернокожего мужчину. В его круглых очках отражаются разноцветные огни ночного Чикаго. Жду от него продолжения фразы, но Морфеус лишь срывается с места и грузно бежит к краю крыши.
— Он сумасшедший? — спрашиваю у Нео. Избранный не ответил, лишь снисходительно улыбнулся.
Тем временем Морфеус подбежал к краю и прыгнул.
У меня прям дух перехватило от увиденного. Нет, он не упал. Он будто поплыл по воздуху, — время, казалось, замедлилось, его расстегнутый плащ трепетал позади, словно крылья. Я подбежал ближе к краю, чтобы лучше увидеть его полёт.
Пара мгновений — и Морфеус приземлился на крыше здания на противоположной стороне улицы. Да, высотка немного ниже той, на которой расположились мы, но… Мордред! До того здания полсотни метров, не меньше! Как так?
Подойдя к краю, посмотрел вниз. От увиденного закружилась голова, и я тут же отпрянул от края, дабы не упасть и не разбиться. В здании этажей сорок, не меньше.
— Помни, — начал Нео, — ограничения лишь в твоей голове. Доверься Морфеусу, освободи своё сознание и прыгай.
Я покачал головой. Это невозможно. Во всяком случае не сразу. На одной вере и воле такие вещи не делаются. Вот если восстановиться, помедитировать, полностью отрешиться от ощущения магического источника; после начать прыжки с меньшего расстояния, потом постепенно увеличивать дистанцию всё больше и больше — тогда да. Через некоторое время я смогу проделывать и не такое.
— Не думай, что у тебя не выйдет, — будто прочёл мои мысли Избранный, — просто верь. Истина, о которой говорил Морфеус, проста: ты можешь всё, если поверишь в это.
— Звучит и вправду просто. Может покажешь мастер-класс? — хмыкнул я.
Нео не ответил. Он отошёл от меня на пару метров, немного присел и… тут я почувствовал аномалию. Крыша, на которой стоял Избранный, пошла гравитационными волнами, прогнулась и выпустила парня вверх, аки снаряд.
Нео взлетел. Нет, он не просто парил или планировал с крыши на крышу. Нео устремился в небеса. После, резко изменив траекторию полета, повернул к Уиллис-Тауэру. Затем сделал мёртвую петлю и принялся летать над ночным Чикаго…
— Охренеть, — вырвалось у меня.