Сев за руль машины и положив трость на сиденье слева, мужчина достал телефон и позвонил по давно выученному наизусть номеру. Трубку взяли почти сразу:
— Томас, обрадуешь меня? — скрипучий прокуренный голос старухи был явно в настроении.
— Да, Госпожа, задание выполнено.
— Хорошо, я не сомневалась в тебе, мальчик мой. Ты узнал подробности?
— Да, Госпожа. Мальчика сейчас зовут Мэттью Грей. Это отпрыск рода Гросновер.
Из трубки послышались бранные слова старой женщины, но она быстро взяла себя в руки.
— Не думала, что маленький Матиас выжил… Ну что же. Задание немного меняется. Мне нужно то, что должно быть у этого мальчика. Но он и сам может не знать, что это. Поэтому, убивать его сейчас рано. Постарайся узнать его поближе. Если что, разузнай, где он учится, и тебе придется перевестись туда. Нужно втереться к нему в доверие, — в голосе Госпожи мужчина заметил едва проскочивший оттенок облегчения, но волновало его другое:
— Но Итон, Госпожа… — мужчина совсем по-детски сморщил в обиде лицо. Нравилась ему эта школа, ведь он сам когда-то мечтал учиться в стенах этой обители знаний королевства.
— Твой Итон подождёт. Тем более там есть и другие «наши». Всё. Выполняй, — только что спокойный голос наполнился сталью и холодом, и Томас рефлекторно чуть отодвинул телефон от уха, но из трубки дальше послышались только короткие гудки. Мужчина хотел было со злостью бросить телефон, но, передумав, осторожно убрал его во внутренний карман пиджака. «Вот было бы здорово, если бы этот Мэттью-Матиас учился в Итоне, — ухмыльнулся мужчина, запуская двигатель машины, — тогда бы не пришлось менять место работы. Но жаль, таких удачных совпадений в жизни быть не может…»
Мужчина, вывернув руль, выехал из парковочного кармана. Ему еще нужно вернутся в Итон, чтобы закончить работу с анкетами абитуриентов, которых в этом году и правда было слишком много. К четвертому туру их должно быть ровно сто, чтобы королевский экзамен состоялся ровно так, как задумано. Из двух тысяч, прошедших первый тур подтверждения владения Эфиром. Томас обреченно покачал головой. Сегодня и завтра он точно не выберется из своего кабинета. Хотя, стоит ли продолжать работу, если скоро он перейдет в другую школу? «Конечно, стоит! — ухмыльнулся Томас Честер. — Если взялся за работу, то её нужно делать хорошо и до конца…»
«Ох уж эти русские…»
С такими мыслями я проснулся, чувствуя давно позабытое чувство похмелья, как привет из прошлого. Правда, эти мысли были перемешаны с выражениями, которые воспитанный джентльмен не должен даже знать. М-да уж… Юдин, блин. Еще и детским врачом ведь был… Его «да если чё, подлечу, Мэтт!» я запомню, наверно, надолго. Ну нельзя же так спаивать подростков… До такой степени, что я, забыв обо всём, начал петь на сцене.
С песней я немного маху дал… Мало того, что пел я на русском, так еще и, как оказалось, очень популярную песню. Кто же знал, что это любимая песня хозяина заведения. В общем, количество «знакомых» среди иммигрантов из России у меня увеличилось кратно. Даже те молодые ребята, что хотели «пригласить потанцевать» Хелен, приходили, извинялись, выказали уважение, и выпили с нами за знакомство. Хотя, сейчас, на трезвую, но больную голову, я уже и не вспомню никого, тем более не стал бы называть их приятелями, как вчера…
Шаги за дверью моей комнаты я услышал еще в тот момент, когда скрипнул паркет под туфлями дворецкого у лестницы. Вот кстати, тоже любопытный момент: раньше так хорошо я не слышал. Даже в прошлой жизни. Да и в первый месяц не замечал ничего подобного. Но в последние пару недель чувствую, как будто становлюсь более внимательным. К мелочам, к запахам, звукам… Вот сейчас я точно знаю, что к моей двери подходит Квентин… Тактильные ощущения тоже изменились. Последнее я заметил уже с Эми. Хм, а ведь сегодня она должна приехать. Сегодня попробуем открыть демо-доступ к хостингу. Наконец-то. Не терпится уже посмотреть, как отреагирует общество.
Дверь тихо открылась и в комнату вошёл дворецкий, с подносом в правой руке. На подносе одиноко стоял высокий стеклянный стакан с шипящей от лопающихся пузырьков прозрачной водой.
— Сэр Мэттью, доброго утра. Как спалось? — в привычном вопросе пожилого мужчины проскользнула усмешка.
— Неплохо, Квентин, спасибо, — я не обратил на внимания, всё мое внимание было приковано к стеклянному стакану, поблёскивающему в лучах утреннего субботнего солнца. Обычно субботнее солнце самое приятное. Если, конечно, не нужно на работу.
Поняв по моему взгляду, чего я хочу, дворецкий подошел и чуть склонился, опустив поднос со стаканом пониже, чтобы мне было сподручнее его взять. И как я раньше жил без слуг?!
Жидкость, приятно брызгаясь лопающимися пузырьками, мгновенно впиталась в иссушенную полость рта, даже, как будто, не попав в желудок. Но бой молоточков в голове начал понемногу стихать, давая мыслям образумиться, а телу свободно вздохнуть.
— Хорошо… — протянул я с улыбкой, прикрыв глаза.
— Сэр Мэттью, если вы позволите, я бы попросил вас впредь быть аккуратнее со спиртными напитками. Уверен, леди Белле это бы не понравилось.
— Спасибо, Квентин, — я улыбнулся дворецкому и благодарно кивнул. — Согласен, алкоголь никого еще не приводил к хорошему. Буду стараться избегать столь чрезмерных вливаний.
Дворецкий поклонился, и предупредив, что завтрак будет через полчаса, удалился.
Окончание скучного завтрака скрасил Вилсон, подоспевший как раз к чаю с тостами, которые мне, естественно, не лезли.
— Как поживает самый необычный баронет Лондона? — весело поинтересовался он, присаживаясь напротив меня.
— Что не так? — скрывая смятение за кружкой с кофе, спросил я.
— Ну, если не считать того, что вчера ты пел на русском и пил как русские, ничего! — захохотал он, стукая по столу широкой ладонью. Отсмеявшись и не получив от меня ответной реакции, мужчина прокашлялся и уже серьезно взглянул мне прямо в глаза: — Скажи, Мэттью, откуда?..
— Откуда я знаю русский? — ответил я вопросом на его вопрос, выгадывая время на придумывание хоть немного правдивого ответа.
— И это, в том числе… Мэтт, я понимаю, что ничего не знаю о твоей прошлой жизни, да ты и не обязан мне рассказывать… Я принял как должное твое умение драться, твое умение стрелять…
Моё удивление последней фразой Вилсон заметил и махнул рукой:
— Да-да, я видел твой «рисунок» с улыбкой, Капрал показал… Да и как ты разобрал пистолет после первого выстрела… Об этом я сам вспомнил недавно… Так вот, это всё я худо-бедно понимаю… Может наставники или в кино насмотрелся. Но! Откуда ты знаешь русский? Понимаю французский или даже немецкий, но русский?!
— Вилсон, есть такие вещи, о которых я смогу рассказать только тогда, когда не будет иного выбора… — я многозначительно вперил взгляд прямо в глаза мужчине. — Но я обязательно тебе расскажу, когда… Когда я стану взрослее, — и пусть понимает, как хочет. Главное, я ему не соврал, а то, что он сам додумает — его проблемы.
— Хорошо, — Вилсон провел ладонью по коротким волосам, — надеюсь, когда нибудь ты доверишься мне настолько, чтобы я узнал о тебе правду, — он, не отводя взгляда, смотрел на меня, но затем, резко встав, направился в сторону выхода. Ну вот, обиделся…
— Постой, Вилсон! — я встал и пошёл за ним, догнав только в прихожей. — Дело не в доверии… Точнее, не только в этом. История настолько неправдоподобная, что я уверен, что ты мне не поверишь. Поверь, если бы я смог её тебе рассказать, зная, что ты поверишь и примешь её, я бы рассказал тебе, — сердце вновь начало биться часто. То ли похмелье еще не прошло, то ли кофе начало действовать, то ли ситуация заставила нервничать. Вилсон, конечно, как один из ближайших ко мне людей, заслуживал узнать правду, но… Но я не готов, точнее, наверное, я боюсь неизвестных последствий моего рассказа. Ну кто поверит в то, что я — «переселенец» или «вселенец» в тело ребенка? Ну, это даже звучит как бред. Даже для меня, участника этого «переселения»! Уверен, другие просто не поверят и посчитают умалишённым или вруном.
Вилсон долго смотрел на меня, сдвинув брови, но оттаял и мягко улыбнулся:
— Хорошо, Мэтт. Надеюсь, время этой истории будет скоро, — с этими словами он похлопал меня по плечу и развернувшись, вышел из дома, оставив меня одного. Но не на долго. Дверь открылась, и Вилсон заглянув в щель, спросил:
— Тренировки, как понимаю, сегодня уже не будет?
Эх, даже одного дня нельзя спокойно полежать в выходной… Стоп, Мэтт, мать твою, Грей! Вот так и начинают лениться…
Ответив Вилсону, что буду через пять минут, я побежал обратно на кухню, допить кофе, чтобы затем переодеться и показать главе СБ рода, что даже похмельный ребенок, хе-хе, бегает быстрее него.
Обгоняя Вилсона уже второй раз, я задумался. Серьезно так, даже перестал ухмыляться и изгаляться над отстающим СБ-шником. Заставило меня задуматься то, что я раньше чувствовал только интуитивно, но даже не обращал внимания, находясь в стадии адаптации к… ко всему. К окружению, к людям, к своей новой личности, ко всему миру, наконец. И, адаптируясь, не замечал главного. Того, что я, даже не замечая, возвращаю все свои навыки и рефлексы, притом усиленные и ускоренные в разы. Не знаю, как у обычных начинающих иферов, но скорость реакции, на примере даже боев с тренированным Вилсоном, у меня выше, чем было, когда я только завладел этим телом. Тьфу, как погано звучит. Когда я вселился в эту телесную оболчку, подвину прежнего владельца. Мда, не идеально, но лучше, определенно. Так вот, реакция и рефлексы уже на том уровне, когда я был в своей лучшей форме в «том» мире. Обьяснение этому только одно — Эфир каким-то образом помог восстановить, или даже создать заново те нейронные связи, которые требовала… Что? Память, душа, моя личность? Непонятно. Но главное, это работает. И лучше, чем необходимо. Интересно мои навыки метания ножей вернулись? Надо проверить…
Пробегая возле ворот, заметил Говарда, и решил уточнить у него. Всё таки, он, как Трейни, может что-то знать. Лучше бы, конечно спросить у Ханны, но она приедет только через через три дня, вместе с Беллой и рыжей милашкой. Хм, а я уже скучаю…
— Говард, не занят? Привет, — я остановился возле атланта, лысиной подетживающего небосвод.
— Сэр Мэттью? — с вопросом подошёл ко мне здоровяк, оглянувшись вокруг чтобы проверить обстановку вокруг. Вот настоящий охранник! Хотя, пока у нас местами заборы меняют, устанавливая всякие охранные штуки, которые заказал Питер, смысла от дежурства у ворот мало. Но пусть работают. Им за это денежки платятся. — Работаем. Всё тихо.
— У меня к тебе парочка вопросов по Эфиру, не мог бы ты уделить мне несколько минут?
— Конечно, сэр Мэттью. Только я и сам немного знаю. Я же всего лишь Трейни.
— Вот об этом тоже хотелось бы узнать. Пойдем, присядем, — я указал рукой на лежащие вдоль нового забора старые, начавшие немного гнить и крошиться, столбы. Рассевшись, я начал разговор с того, что хочу узнать, почему Говард еще не взял следующий ранг.
— Принципиально разные способы управления Эфиром, сэр Мэттью, — начал объяснять качок, глядя вдаль. — Я не могу высвобождать Эфир, такое бывает. И скажу честно очень часто. Иферов, как я, не умеющих выпускать Эфир, на самом деле, намного больше тех, кто может. Точных цифр я не знаю, но около трети или даже четверти всех трейни только становятся Эптами, то есть способными строить спеллы, хотя бы один или два конструкта. Но остальная часть, как я, например, никогда не перейдут в следующий ранг, потому что… Просто не способны к оперированию Эфиром вне тела. Всё просто, — здоровяк с грустной улыбкой посмотрел на меня.
— Понял, спасибо, Говард, — кивнул в ответ. — То есть, если Иферов, как я помню около десяти процентов, то из них всего два-три процента могут перейти в ранг Эпт и выше?
— Всё верно, сэр Мэттью. Но из Тиро, то есть, всех, кто чувствует Эфир, тоже не все станут Трейни. Выше тоже свои проблемы, и не все Эпты «дорастут» до ранга Прентис, не говоря уже о Мастерах. Последних в стране вряд ли даже сотня наберется. А высших их существующих, ранга Друид, всего трое в королевстве. То есть трое из пятидесяти миллионов, живущих в королевстве. Вот такая вот геометрическая регрессия, если можно так выразиться.
— Обидно? — спросил я участливо.
— Да нет, я привык, — улыбнулся Говард, но по глазам было видно, что да, и обидно, и досадно.
Я постарался побыстрее перевести тему:
— Говард, еще один вопрос. Влияет ли присутствие Эфира на рефлексы?
Мужчина задумался, почёсывая голую, как колено, голову.
— Знаешь, даже не знаю. Но скорее всего, да… Давно это было, но помню, что, только став Тиро, я стал быстрее и сильнее остальных сверстников, даже не имея перстня с кристаллом. Скорее всего, это влияние Эфира, но точнее тебе скажет, наверное, только Ханна. Она всё-таки училась в Эфирной школе.
— А ты? — удивился я. — Я думал, что все иферы проходят обучение в школах.
— Что ты, — рассмеялся Слэппи, — тогда школ на всех не хватило бы. Меня обучали уже в армии, полугодовая учебная программа для таких, как я, недоиферов…
— Недоифер? — улыбнулся я, прервав амбала.
— Так у нас на службе уничижительно называли тех, кто никогда не сможет перейти в «нормальные» ранги, начиная с Эпти, — объяснил с ухмылкой Говард. — Такие, как мы, только там и нужны.
— Ясно. А разве на гражданской службе они не нужны? Имею ввиду Трейни.
— Почему же?! Нужны! Даже очень… Только зарплата очень низкая. Вот поэтому, мы, Тиро и Трейни, и уходим в основном на службу короне. В дальнейшем ведь можно устроится в полицию, или как я, стать телохранителем, — Говард с усмешкой взглянул на ворота и местами отсутствующий забор. Ну да, вместо того, чтобы охранять меня, Говард фактически пока работает сторожем.
— Спасибо, что объяснил, — я встал со своего места и чуть поклонился с благодарностью.
— Не за что, сэр Мэттью. Если что, всегда рад помочь, — Говард ответно поклонился.
— Вот! Уже устал?! — до нас добежал запыхавшийся Вилсон. Пот, льющийся в три ручья, уже намочил всю спортивную форму. — Вот до чего доводит подростковый алкоголизм! Уф-ф… — выдохнул он, и остановившись, опёрся о свои колени руками.
— Это я тебя решил дождаться, любитель тостов! — засмеялся я, и отряхнув трико от мусора, медленно побежал дальше. — Давай, давай, не отставай! Или хочешь проиграть подростку с похмельным синдромом?