Малый и очень низменный, этот остров был густо покрыт кустарниками и окружен коралловыми рифами.
Подойти к острову ближе, чем на полторы мили из-за рифов оказалось невозможным, высаживаться же на шлюпке при свежем норд-осте было бы напрасным риском. Всю ночь бриг лавировал вблизи бурунов под малыми парусами, а утром офицеры занялись описанием острова. Командир вспомнил, что мореход Шоутен где-то в этих широтах тоже открыл небольшой остров. Торопливо снял он с полки записки Шоутена. Нет, если верить Шоутену, открытый им остров находился от этих мест на расстоянии в несколько десятков миль. Однако мало ли ошибок в определении местоположения различных земель допускали иностранные капитаны! Посоветовавшись с офицерами, Коцебу все же решил назвать остров Сомнительным, подчеркивая самим названием возможную ошибку Шоутена.
По всей видимости, этот малый клочок земли, заброшенный в океане, служил пристанищем только для птиц. Их было здесь множество. Вечерами они летели на запад, словно зовя за собой моряков...
И, расправив, будто крылья, белые паруса, "Рюрик" последовал за птицами. На третий день пути дозорный снова радостно возвестил:
- Земля!..
Вахтенный офицер Иван Захарьин тотчас увидел на горизонте вершины кокосовых пальм.
Это был маленький, длиною всего в три мили, островок, утопающий в зелени.
Шишмарев сказал командиру.
- Мы должны обязательно побывать на берегу. Уж тогда это будет доподлинное открытие.
Через несколько минут лейтенант Захарьин с четырьмя матросами уже плыли на шлюпке к белой стене прибоя в надежде разыскать удобное место для высадки. Но вскоре Захарьин возвратился угрюмый, разочарованный.
- Как видно, не суждено нам первыми ступить на эту землю... Прибой в три метра высотой и вокруг рифы...
Перед командиром встал плечистый матрос Иван Зыков.
- Разрешите нам попытаться?
- Кому это "вам"? - удивленно спросил Коцебу.
- Вот мне да Петру Прижимову. Плаваем мы оба неплохо...
- Знаю я тебя, Зыков, - помолчав, молвил командир. - Лихой ты моряк, настоящий балтиец, но... Шутишь ли ты с этаким делом? Ведь тут при малейшей оплошности - смерть.
- А двум смертям не бывать! - весело откликнулся Прижимов.
- Значит, вы решаетесь? Вплавь?..
- Так точно! - дружно выпалили оба матроса. - Доберемся.
И снова гордое чувство шевельнулось в душе командира. Нет, он не ошибся в своих матросах. Каждый из них не хуже офицеров понимал всю важность общей задачи...
...В напряженном молчании вся команда следит за двумя смельчаками. С палубы отчетливо видно, как над серыми зубьями рифа почти одновременно взлетают два тела, как подхватывает их летящий вал. И через несколько минут, которые кажутся очень долгими, два человека выбегают на золотистый песок...
- Вышли!.. Уже на берегу!.. Молодцы! - раздаются радостные крики над кораблем.
Матросы возвратились через несколько часов. Принесли с собой кокосовые орехи и привязанный к шесту плетенный шнур, найденный на берегу. Идти вглубь леса без оружия они не решились. Остров, повидимому, был населен каким-то неизвестным народом. Это еще сильнее заинтересовало моряков.
На другой день, собрав все запасные доски, матросы смастерили плот. "Рюрик" стоял на якоре в полумиле от берега. Плот был спущен на воду. К нему прикрепили конец толстого пенькового каната. Другой конец каната был закреплен на шлюпке.
Маленький плот вмещал лишь одного человека. Подхваченный прибоем, он проносился над рифами и выбрасывал пассажира на отмель. После этого плот снова подтягивали к шлюпке.
В ссадинах, мокрые, засыпанные песком моряки, наконец, высадились на берег.
Продвигаясь вглубь острова, они на каждом шагу встречали следы человека. В твердом и чистом коралле были искусно вырыты водоемы для сбора дождевой воды. От берега к роще вела тропинка. На широкой поляне они увидели лодку, дальше, за густыми зарослями цветущего кустарника, виднелось несколько хижин, возле которых сушились на шестах рыбачьи сети. Где же были хозяева этого чудесного уголка, щедро одаренного южной природой?
Командир и его спутники исходили весь остров вдоль и поперек, но нигде не встретили человека. В хижинах не было признаков, чтобы кто-то жил здесь недавно. Как видно, сюда лишь на время прибывали рыбаки. Откуда же, с каких других островов они приходили?
Неподалеку от рифа, где первыми высадились два отважных пловца, взлетел русский военно-морской флаг.
На карте моряки обозначили новый остров с русским именем - остров Румянцева.
Еще в Кронштадте, перед отправлением в дальний рейс, капитан "Рюрика" сказал Румянцеву:
- Если мне удастся уточнить карту Тихого океана и открыть в его просторах что-то новое, - я буду считать это щедрой наградой за все мои труды.
Теперь он мог бы сказать, что уже получил желанную награду два острова, открытые экспедицией, не были еще отмечены ни одним мореходом.
Но неожиданное спокойствие океана, как будто сдержанного близкими берегами, птицы, попрежнему летевшие на запад, и некоторые другие признаки предвещали новые открытия. Моряки были уверены, что эти еще не открытые земли необитаемы. Большая серая птица, покружившись над кораблем, доверчиво села на протянутую руку командира. Эта птица впервые видела человека. Значит, там, где она жила, не было людей.
22 апреля дозорный снова увидел остров... Третий остров за такой короткий срок! Он был значительно больше острова Румянцева, - длиною в одиннадцать и шириною в три мили, но на каменистой его почве деревья не росли. Не было здесь и признаков человеческого жилья, меж обветренных голых камней обитали только птицы. Остров получил имя адмирала Спиридова, под начальством которого проходил на Балтике службу Коцебу.
Поблизости от этого места должны были находиться открытые Куком Палязеровы острова. Однако ночь, спустившаяся, над океаном, заставила прекратить поиски.
Утром командир с удивлением узнал, что бриг отнесен течением на 28 миль на северо-запад. Палязеровы острова были расположены южнее, но оказалось, что и здесь с правого и с левого бортов виднелась какая-то земля. Это была цепь небольших, покрытых густым лесом коралловых островов. Бриг проходил у самых берегов их, на палубе ощущалось душистое дыхание тропического леса, но признаков человеческого жилья на островах не оказалось.
Многочисленная группа островов также не была еще никем отмечена на карте. Это сделали русские моряки. Они назвали открытые острова цепью "Рюрика".
А через сутки командиру снова доложили, что на западе виден берег. Он сказал, не отрываясь от карты океана:
- Вот если бы знали в Петербурге!.. Столько открытий за считанные дни...
Острова, замеченные на западе, составляли соединенный рифами замкнутый круг. Посредине, над прозрачной недвижной водой, возвышался лесистый остров - сплошные заросли цветущих кустарников, над которыми поднимались стройные пальмы.
Бриг обошел острова, названные именем Крузенштерна, но и здесь не было замечено ни одного человека.
В планах командира "Рюрика" было обязательное посещение Пенриновых островов. Еще в 1788 году эти острова были замечены с английского корабля "Пенрин", но англичане прошли мимо неизвестной земли на расстоянии в 8 миль, не найдя времени ее исследовать. И позже ни один европеец не приближался к группе "Пенрин", где тысячи рифов грозно поднимаются из глубин.
30 апреля моряки увидели эти таинственные острова. Все они были покрыты тропическим лесом. Над берегом поднимались дымы костров. Острова были населены. В подзорные трубы отчетливо виднелись многочисленные лодки, невысокие хижины у самого моря, люди...
К вечеру "Рюрик" подошел совсем близко к низменным берегам. На другой день ранним утром вахтенный офицер доложил командиру, что от острова к бригу направляется целая флотилия лодок.
- Вот и отлично! - ответил Коцебу. - С этими людьми еще не встречался ни один европеец. До сих пор мы открывали земли, а теперь открываем неведомый народ. Лодок было двадцать шесть, некоторые из них шли под парусами; в каждой лодке размещалось не менее двенадцати человек. Метрах в сорока от брига все лодки остановились, и некоторое время островитяне рассматривали корабль. Старшие среди них, сидевшие на корме каждой лодки, выше подняли пальмовые ветки, - знак мира и дружбы в южных морях. Неожиданно, словно по команде, над лодками зазвучала тоскливая песня, - ее пели все люди, находившиеся в лодках...
Но вот песня смолкла, и лодки вплотную подошли к бригу. Моряков удивила безбоязненность островитян. Повидимому, песня, которую они пели, была торжественным заверением в дружбе, как бы паролем, гарантирующим безопасность. Стройные, с золотистосмуглой кожей, не знающие ни одежды, ни татуировки, обычно широко распространенной в южных районах океана, островитяне выглядели бравыми молодцами. О собственности они, очевидно, не имели никакого понятия. Свои товары - кокосовые орехи, циновки, пальмовые ветки, копья из черного дерева они доверчиво прикрепляли к спущенной веревке, не проявляя ни малейшего беспокойства об оплате, довольные любым куском железа или гвоздем. Но и сами они тащили все, что попадалось под руку, не обращая внимания на окрики моряков.
Матросы поминутно доносили командиру о все новых проделках островитян: удивленные, что им не разрешают уносить с корабля доски, канаты, железные предметы, первобытные воины уже грозили морякам своими черными копьями. Нужно было как-то сдержать этих детей природы, иначе встреча могла закончиться печально. Командир приказал выстрелить из ружья... Едва прогремел выстрел, как в лодках не осталось ни одного человека: с воплями ужаса все скрылись под водой... Постепенно один за другим, показываясь из воды, они с изумлением и страхом смотрели на свои лодки, не осмеливаясь к ним подплывать, как будто именно в лодках таилась неведомая, грозная опасность.
С этой минуты островитяне стали сдержанными и скромными. Попрежнему предлагали они свои товары, назначая за любую вещь одну и ту же цену гвоздь. Некоторые показывали морякам на берег, знаками приглашая в гости. Однако из-за малочисленности экипажа командир не решился навестить жилища этого большого воинственного племени.