Я верил его обещанию, так как знал его со времен Сала-бея.
Когда Элиас привел мамлюков к генералу, младший из них так испугался вида Наполеона (хотя он вовсе не был злым человеком), что заплакал.
Наполеон повернулся к переводчику:
- Я не хочу, чтобы мне служили вопреки своей воле. Зачем вы привели этого плаксивого ребенка? Верните его шейху и подберите такого, который сам бы захотел стать моим мамлюком.
Элиас воспользовался моментом:
- Если вы соблаговолите написать Эль-Бекри, то, может статься, я смогу привести того толстенького мамлюка, который лично сопровождает его. Я знаю парня, родом он из Грузии и прекрасный воин.
Вот так Бонапарт специально написал обо мне шейху.
В тот же день Элиас с конвертом в руке явился к Эль-Бекри и, проходя мимо меня, успел шепнуть:
- Поздравляю, я пришел за тобой.
Он вошел в комнату, где сидел шейх, и передал письмо Бонапарта.
Я нарочно тотчас же ушел к себе.
Все произошло так, как я и ожидал. Когда шейх прочитал письмо Бонапарта, он вызвал меня. Я пришел, и он велел прочитать при мне письмо.
Я начал отнекиваться:
- Я к французам не пойду, я хочу служить вам до конца жизни.
Эль-Бекри стал уговаривать меня:
- Это невозможно, дорогой мой, никто не может противиться воле главнокомандующего. Если б он моего родного сына потребовал, я бы не посмел отказать.
Излишне говорить, как я был в душе счастлив, что могу покинуть этот дом, где мною пренебрегли и столь неожиданно заменили меня неловким новичком, который даже толком ездить на коне не умел. Но на всякий случай я снова повторил, что служить у французов не хочу.
- Я всегда был счастлив под этим кровом, но ухожу, чтобы не обидеть вас. Обещайте, что в будущем возьмете меня обратно.
Шейх растрогался:
- Мы расстаемся не навсегда. Можешь хоть каждый день навещать меня.
После подобных заверений в верности я, согласно местному обычаю, поцеловал ему руку и попрощался. Я велел слуге, который был неразлучен со мной, снарядить коня и пошел прощаться с друзьями. Те два мамлюка, которым я покровительствовал как старший брат, горько плакали, чувствуя, что я ухожу навсегда.
Так я перешел на службу к главнокомандующему Бонапарту[34]... В приемную к нему меня повел господин Элиас. Увидев меня, Наполеон подошел, потянул меня за ухо, потом спросил, хорошо ли я езжу на коне. Я ответил утвердительно. Потом он захотел узнать, владею ли я шпагой, Я сказал, что много раз сражался на шпагах с арабами, показал шрамы на руках.
Он обрадовался и спросил:
- Как тебя зовут?
Я ответил:
- Иджахиа.
Он удивился:
- Это же турецкое имя. Тебя как звали дома?
Я признался:
- Рустам.
- Я не хочу, чтобы ты носил турецкое имя, с этого дня ты по-прежнему будешь Рустамом.
Он прошел к себе в кабинет, принес оттуда дамасскую саблю, рукоятка которой была в шести крупных бриллиантах, пару пистолетов в золоченых футлярах.
- Возьми, - сказал он, - дарю. Обещаю всегда заботиться о тебе.
Мы вошли в комнату, где лежала груда бумаг. Наполеон велел все это перетащить к нему в кабинет. В тот же день вечером, часов в восемь, я поднес ему ужин, после чего он потребовал экипаж захотелось ему прогуляться за город, немного отдохнуть. А своему адъютанту, мосье Лавиньи, приказал достать для меня арабского скакуна с хорошим турецким седлом. Мое место было возле двери его коляски, и мы вместе отправились на прогулку.
Ночью, когда мы вернулись, он мне объяснил:
- Это моя спальня, я хочу, чтоб ты спал возле двери и никого не впускал ко мне. Смотри, я целиком полагаюсь на тебя.
Я передал через господина Элиаса, который был рядом:
- Я очень счастлив вашим доверием. Поверьте, я скорее умру, чем покину свое место или позволю постороннему войти в спальню.
На следующий день вместе с дворецким, которого звали Гебер[35], я принял участие в утреннем туалете Бонапарта. Мне очень хотелось устроить здесь на службу и оставшихся у Эль-Бекри тех двух мамлюков, которых я очень любил, но совершенно неожиданно мы уехали во Францию[36].
----------------------------------------------------------------
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Дата пропущена (примечание переводчика).
[2] Кавказские татары, или кавказские тюрки, ныне - азербайджанцы (примечание перев.).
[3] Она была тифлисской армянкой и звали ее Буджи-Вари. (Примечание подлинника). Это, как и прочие примечания подобного рода, сделаны на подлиннике, но не рукою Рустама (примечание французского издателя).
[4] Малек-Меджелун был владельцем той крепости Гянджи, которая находилась под владычеством Персии (подл.).
[5] Его резиденцией была крепость Шуши, столица Карабаха (подл.).
[6] Начиная отсюда, изложение ведется в первом лице (пер.).
[7] Ради безопасности она укрылась в Шушинской крепости (примечание подлинника).
[8] То есть Армению (прим. подл.).