- Немного ты намыл, хотя и открыл россыпь. Чтобы не сомневался ты, я возьму это золото и сам продам его, а тебе пришлю деньги. Еще намоешь принеси на баркас или в лавку китайцу. Продавай, кому выгодней.
Поп поднял рясу, достал из брюк мешочек с золотом.
- Горюнское, гляди, похуже будет додьгинского. Я так и знал, что чем выше, тем золото богаче. Это все левые речки.
Видно было, что поп с большим любопытством сравнивает разное золото, как заядлый приискатель.
Поп поднялся и благословил Егора.
- Крепи хозяйство свое, обзаведись, побольше добывай золота, помоги себе и детям своим в великом труде. Ну, во имя отца и сына...
В сумерках поп уехал, с силой выгребая против течения.
"Придется мыть", - решил Кузнецов.
Ему ясно было одно, что на Амуре все моют вольно и никто заявок не делает.
- Чего, Егор, поедешь мыть? - спрашивала Наталья.
- Поеду.
- Поп какой умница, - молвил дедушка Кондрат. - Вот поп так поп!
- Да, это поп так поп, - согласился Егор, и ему вдруг пришло на ум, что как-никак, а поп-то хищник...
ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ
Старый черный баркас-лавка, видимо купленный купцом по дешевке и назначенный в Николаевске на слом, подвалил к отмели.
Обычно молодые женщины не поднимались одни на баркасы. Слухи были, что торгаши увозили баб и спускали их потом где-нибудь на пустынном мысу.
Но на этот раз Дуняша и Татьяна смело взбежали по трапу.
- Заходите, заходите, бабоньки... Про вас всего напасено, - встретил их низкорослый хозяин в красной рубахе.
У него было плоское бледно-желтое лицо, безбородое, как у скопца.
- Здравствуйте, дяденька! - поджимая губы, поклонилась Дуняша.
- Ну, чего желательно? - спросил купец.
- Ботиночки бы нам, - молвила Дуняша.
- Со скрипом... - скромно сказала Таня, держась за подругу.
Подошел приказчик - здоровый мужик с белокурым чубом и с могучим туловищем на кривых коротких ногах. У него были большие красные уши и толстые красные губы.
- А малины-то насобирали?
На баркасах скупали у жителей прибрежных деревень сушеную малину для перепродажи в город и на Север.
- А без малины? - ответила Татьяна.
Чубатый нескромно оглядел бабенок и переглянулся с хозяином.
- А ты знаешь, какая цена со скрипом-то? - посмеиваясь, спросил приказчик. - Чем расплачиваться станешь?
- Знаю, дяденька, - застенчиво призналась Дуняша.
Видимо, полагая, что такие дорогие покупки молоденьким бабенкам сделать не на что, оба торгаша обнаглели. Белобрысый подступил поближе.
- А вы, дяденька, золотца не купите ли? - как бы стесняясь, уронила Дуняша.
- Ах, язва! - игриво воскликнул белобрысый.
- Откуда же у тебя золото? - насторожился хозяин.
- Сами намыли! - строго ответила Таня.
Ей не нравились разговоры и взгляды торгашей. Она подтолкнула подругу, чтобы та не мешкала.
Дуняша приосанилась.
- Гляди-ка ты! - вскинув брови, смело молвила она, обращаясь к хозяину и разворачивая узелок с золотым песком.
- А ну, бабы, пожалуйте в лавку, - вдруг меняясь в лице и как бы сильно испугавшись, сказал хозяин. - Живо, Протасий!.. Живо!.. Покажи им товар, какой желательно. Ботинки-то... Да пошевеливайся!
Торгаши засуетились. Белобрысый согнулся, словно старался казаться поменьше, игривости его как не бывало. Торгаши уже не смотрели на баб, а видели только золото.
Хозяин достал маленькие весы.
- Сейчас свесим. По семьдесят копеек золотник.
- Ишь ты! - воскликнула Дуня. - Нет уж, по рубль двадцать. Так у нас покупают.
Она заспорила с купцом.
- Продажная твоя душа! Думаешь, баба - так и одурачишь!
Торгаш возражал все слабее и, наконец, уступил. Кривоногий приказчик онемел и замер в угодливом поклоне.
Золото потянуло на пятьдесят рублей. Молодухи взяли по паре ботинок, ситцу, пряников, чаю и сахару.
- А ну, еще покажи ружье, - велела Дуня чубатому.
- Вот, бабоньки, умоляю, возьмите, - тонким голосом просил хозяин, стоя у нижней полки на коленях и показывая какую-то материю. - Уверяю наилучшее.