- Деньги просит? - потихоньку спросил Покпа, наклоняясь к уху Егора.
- Попробуй-ка не дай ему, - сказал Егор, когда поп уехал и увез бочку рыбы, - он тебе волосья вытеребит.
- Я думал, откажется, - сказал Силин.
- Ладно, пусть уж одну бочку возьмет. Скажем, что разбили.
- Артелью-то и попа прокормим, - согласился Тимоха.
- Обманывает, - сердился Покпа. - Че его кормить? Его и так есть, что кушать.
- Гольды артельное попу жалеют, а свое отдают, - сказал Тимоха.
- Рыба крупная нынче! - восклицает Наталья. Она с трудом поднимает за хвост серебристо-лиловую тучную кетину с багровыми пятнами на боках.
Под берегом широкие волнистые голые пески. Чернеет огнище от костра, торчат прутья. На корягах висят сети. К прутьям привязаны собаки. Гольды взяли их на откорм на рыбалку. Они держат псов вблизи русского селения на привязи. Свирепые охотничьи и нартовые псы чуть не загрызли однажды во время рыбалки корову в Уральском, приняв ее за лесного зверя. С тех пор установлен закон - вблизи русских деревень собак привязывать.
С веревками через плечо мимо артельного стана идут мылкинские соседи. Они тянут лодки с рыбой, босые, с трубками в зубах, бредут по пескам и по заводям. Слепой старик, коренастый, с черными ногами, не отстает, держится за веревку.
Гольды остановились, заговорили с Улугу и Покпой, стали осматривать артельный невод.
- Картошку садить гольда не затащишь, - говорит Егор, - а рыбачить столетний дед и тот сидит в лодке и тянет сетку.
- Который год на Амуре рыбу ловим, а еще такой крупной ни разу не было, - замечает Тимошка. - Как на подбор! Все здоровые, замухрышек нет.
- Амурская свинина, - согласился Егор. - Гляди, чем не поросенок?
Он поднял за хвост огромную рыбину, кинул ее. Она плюхнулась на серебристую груду и подпрыгнула.
- Живая еще...
Егорова коса - самое лучшее место лова. Здесь в кетовую рыбалку собирается много народу. За день Егор поймал столько рыбы, что хватит на год.
- А мне еще надо, - говорит Улугу. - Собачку надо зимой кормить.
- А картошка у тебя выросла? - спрашивает Силин.
- А что, пропала, што ли?! Конесно, выросла! А че, картошкой собаку кормить?
Лето стояло дождливое. Улугу уверял, что когда такое лето, то приходит хорошая кета.
"Рыба эта красная, у нее настоящее мясо, вкусное. Разве сравнишь ее с сазаном или со щукой?" - думает Егор.
- Ветер-то, худо рыбачить! - восклицает Улугу. - Ветер невод обратно гонит, а когда тихонько - хорошо!
Гольд стоит в песке на коленях и, пряча лицо под распахнутую полу куртки, пытается закурить на ветру.
- Прошлый год в это время дули ветры, был кете разбой на ходу, - сидя за корягой, толковал Силин, кромсая ножом кетину. Он ткнул сырой красный кусок в деревянную солонку и с жадностью съел. - Рыба пришла ослабевшей, с трудом пробивалась. А нынче тихая погода, кета пришла вовремя.
- Мы в Расее жили, рыбу в четыре фунта никогда не видали, - дивился Пахом.
Мылкинские гольды подошли к Егору. Девяностолетний старик что-то сказал Улугушке. Тот рассердился.
- Опять! - закричал он на старика. - Сколько раз я говорил!
Старик этот спрашивал, можно ли тут ловить рыбу. Улугушка сказал, что можно.
- А невод он тебе отдал? Не дерется Егорка?
- Отдал! Иди к черту! - Улугу рассердился не на шутку. Он таких напоминаний терпеть не мог. Сколько лет этот старик все тот случай помнит!
- У меня теперь невод большой.
- Я видел... Вот мы хотим поговорить с тобой. А кто хозяин? Егорка?
- Егорка! И я тоже!
Гольды стали хвалить артельный невод, Егорку, а заодно и Улугушку.
- Ты теперь хороший, не дерешься, - говорил, подходя к Егору, девяностолетний Сигади. - Стал добрый!
Кузнецов позволил мылкинцам взять артельный невод и рыбачить.
- Нам для собачек! - заискивающе говорил Покпа.
Бабы заполнили бочки, а штук четыреста рыбин оставили развернутыми пластинами, потом их растянули по вешалам так, что весь берег покрылся красными полосами.
Гольды остались на косе. Вечерами у костра рассказывали сказки.
Васька сидел с ними. Он начинал понимать по-гольдски.
Ночью было тихо, но вода плескалась непрерывно.
- Рыбка ходит! - говорили старики.
- Вон там тоже наша рыбка идет, - показывал Покпа на небо, на стайку белых дрожащих звезд. - Это Оринку. По этим звездам мы всегда узнаем, когда наша рыбка придет. Как эти звезды Оринку вон к этой сопке подошли, то значит, кета пришла. Утром есть рыбка - кидай невод... А вон амбар, показывал старик на семь звезд Медведицы, - вон, видишь, четыре звезды по углам, четыре столба, а еще три ступеньки - лестница. В этот амбар потом придет медведь, полезет юколу доставать.
- Медведица? - спросил Васька.
- Медведь ли, медведица ли - все равно. Если всю ночь не спать и на небо смотреть, все небо видно. Когда с тобой на охоту пойдем, Васька, шестнадцать палок кругом в землю втыкаем, на них натянем парус, а наверху в середке небо видно. А у нас в середине огонь. Шибко холодно. Один бок горит, один мерзнет. Спать не могу. Когда потухнет, можно на небо смотреть и сказки рассказывать.
- Ты уже большой, у тебя ноги длинный, - замечал Улугу. - Можешь бегать и охотиться. А наша на коротких ногах тоже бегает хорошо. Начальник экспедиции говорил: "Молодец!" Я отвечал: "Рад стараться!"
Улугу, вытянувшись, приложил руку ко лбу.
- Там на небе тоже течет Амур. Вон он... - проводил рукой Покпа, показывая на Млечный Путь.