Иван сидит в богатом гольдском халате с сероглазой дочкой на руках.
- Ну, что нового? - спрашивает он гостей.
- Наса-то какой нова! - кричал Писотька. - Тайга-то сыбко холодно нынче.
У многих гостей лица обморожены. У Писотьки на щеках черные лепешки.
- Ну, а как там Денгура?
- Его совсем больной. Собаки его, однако, две версты волоком тащили.
- Вот будет знать, как свататься! Ты ему скажи, чтобы он ко мне приехал.
- Ну, а ты нам расскази це-нибудь, - просил Писотька. - Це нова Миколаевское-то Хабаровке?.. Ты теперь наса купец, как придес, долзен говорить, где це...
Гольды засмеялись, повторяя:
- Купес! Купес!
- Таргаса! - крикнул Дандачуй. - Хоросо говорить, у-у, сыбко хоросо надо!
- Ну це, как там?.. Це слыхать? Царь-то батюска? Какой Миколавским слух был - негра церного видал, нет ли?
- В Петербурге был смотр войскам, - стал рассказывать Иван.
Он взял пример с китайских торговцев. Когда интересных новостей не было, он рассказывал старые сказки, переделывая их на ходу, или сообщал слышанные в городе политические новости, до которых гольды всегда были большие охотники.
- Че солдат рассказывал?
- Ага, солдат!.. Петербург знаешь? Так приезжал туда в гости к нашему царю немецкий император. Это у них омуту* царь. И вот смотр войску устроили. Сперва перед смотром был молебен. Тысяча попов богу молилась, пели поповские песни. Молебен такой служили.
_______________
* О м у т у - как, одинаково, словно (гольдское).
- Батька такой? Такой поп?
- Архиреев собралось со всех областей, наша земля нескончаема.
- У-у! Расея-то! Церт ё знат! - соглашались гольды.
- Ну вот, молебен окончился, и генералы разбежались по местам. Министр военный подает команду...
- Министр цо таки? - спросил Писотька.
Иван говорил то по-русски, то по-гольдски.
- Войско колыхнулось, музыка заиграла, забили барабаны, земля затряслась!.. - Иван вскочил и, с силой взмахивая ногами, ступил несколько шагов. - Вот так шагают, стекла на втором этаже звенят, это идет гвардия! Ну, и пошло и поперло!.. Идут и рекой и по берегу - все заполонили. Штыки блестят, как Амур течет. Все, что в городе было, прошло... А царь поглядывает за немцем, за императором-то, как, действует ли на него, нет ли? Видит, еще нет. Ну, государь махнул платочком: "Пусть, дескать, с тайги еще войско выведут". Ну, и опять повалило... Ну, беда!.. Генералы считали, считали - им цифири не хватило. Они друг на друга стали раскладывать, и опять не хватило. Немец говорит: "Паря, русские бабы дивно сыновей понаделали". А русские все идут и идут, а ряды широкие - и солдаты, и казаки на конях, и пушки на баржах тянут. Они за городом, на озере, спрятаны были. Там такое здоровое озеро - царева рыбалка, никого туда не пускают без дела. Кто заедет ловить, невод отберут и надают горячих.
Немецкий-то император глядит - дело к ночи. Он позевывает и че-то от музыки на одно ухо плохо слышит. А уж вовсе темнеет. Он и говорит: "Докель же оттуда, из этой тайги, народ валить будет?" Наш-то царь подзывает генерала и говорит: "Сибирское-то войско пошло, нет ли?" - "Нет, - говорит генерал. - Главное-то не тронулось, только расейские одни, да и то не все. Куда там!.." Генерал старый, с усами, - знает, что ответить!.. Наш-то царь немцу и сказывает: "Тогда, мол, прервемся, а то спать не придется. У нас в тайге еще дивно народу, за каждой лесиной по солдату. И все охотники: как стрелит, так прямо в переносицу гадает". Ну, немец-то и говорит: "Признаюсь, ваша сила здоровей".
- Ух, хо-хо! У-у! А-на-на! - закричали обрадованные гольды. - Церт ё знат! Немец-то говорит: не могу воевай!
- Ванча, наша сила большо-ой!
- Китаец-то говорит: у него народу много, как думай?
- Русский, знаешь, хлебный человек, отчаянный!
- У нас народу больше!
- Пускам ли, рузьям палить - хоросо могу!
Гольды долго еще кричали на все лады.
Айдамбо между тем с немым восхищением все поглядывал на Дельдику.
- Что ты им рассказываешь? - спросил Тимоха Силин, зашедший поглядеть, что тут за сборище.
- Да вот учу про царя, - отвечал Иван, - чтобы знали, какая у русских сила, царя бы хвалили, да и меня боялись, тащили бы меха. Надо с кого-то проигрыш взыскивать. Не с тебя же?!
Васька Диггар, приехавший с Горюна, захмелел и подсел к Ивану. У него острый голый подбородок, острый горбатый красный нос, скуластые красные щечки, лицо безбровое и карие глаза без ресниц. Он верткий и болтливый.
- Продай Дельдику, - попросил он. - Мне! Обязательно!
- Кому?
- Мне!
- Когда семнадцать лет будет, тогда пойдет замуж. По русскому закону еще мала, нельзя отдавать.
- У-уй! Я же тебе много мехов дам.
Айдамбо с ненавистью наблюдал за Васькой.
- Ее много народу сватает, - сказал Иван, - но не знаю, кому отдавать придется.
- Хитрый! А-ай! - восклицает Диггар. - Дразнишь всех. Отдай...
- Да какой же ты жених? Эх, ты!
Иван потрепал его рыбокожий халат и начал его высмеивать. Смущенный такими шутками, Васька убрался прочь, чувствуя, что некстати начал: он легко отступался от своих намерений.
Айдамбо пытался что-то сказать ему, но Васька не захотел разговаривать и отвернулся.
- У тебя собаки плохие! - крикнул ему Айдамбо. - Я тебя на своих всегда перегоню.