- По виноград!
- Кислый! Сахару бы в него!
- Природа уж тут не расейская, - говорил Андрей Сукнов, сидя рядом с Авдотьей на бревне.
- У нас дома березнячок, - с робостью поглядывая на солдата, отвечала Авдотья. - Уж такой хороший! Да поляночки, речки тихие. А тут быстро несется. Бешено местечко.
- Грибов нету вовсе, - заговорила Фекла Силина, обращаясь к Лешке.
- Есть и грузди и всякие, - отвечал тот.
- Да за ими не ступишь. В лесу тигры да медведи.
- Совсем напрасно. Тигру и медведя завсегда можно отразить, - заметил Сукнов.
- Ах, вы только хвалитесь! - игриво отозвалась Фекла и засмеялась, косясь на Лешку.
- Как тигра кинется, они оттуда, как орехи, посыплются! - воскликнула Таня.
- Тигра вас сгребет и поест, - широко улыбнулась Авдотья, - и некому будет церкву строить. Вы ее видали, тигру-то?
- Нет, не приходилось... А вы?
- Я-то видала.
Переселенцы посмеивались над солдатами.
- Пошто же вам тут не нравится? - спросил Сукнов у Авдотьи.
- Нет, тут хорошо, но дома лучше. А вы нешто забыли Расею?
- Как же можно! Расею позабыть никак невозможно. - Тут он живо вспомнил; как следует солдату отзываться о России. - Это все равно, что отца с матерью забыть. Да чем же здесь не Расея? - спохватился он. - И тут жить хорошо можно. Вот я расположил у себя на сердце такую мечту, чтобы службу закончить и вовсе тут поселиться.
Авдотья с удовольствием внимала солдату. Таких рассуждений ей никогда не приходилось слышать.
- Я в книжке читал про здешний край.
- Вы даже книжки читаете? - насупившись, спросила она с опаской: не врет ли?
- Как же! - ответил Андрей с потаенной гордостью, и Авдотья почувствовала, что подозрение ее исчезло. - Тут воздух крепче. Рыбы много, хорошие леса. У моря теплые земли есть. Чернозем. Во Владивосток и в Николаевск со всего света корабли приходят. Так что тут жить можно, убежденно сказал Андрей.
- На казенных-то харчах! - отозвался Тимоха.
Заиграл гармонист. Солдаты пели и плясали. Фекла поплыла по кругу и с чувством заглядывала Лешке в глаза. Поодаль мужики и солдаты боролись. Егор валил всех подряд.
- Здоровый! - говорили восхищенно солдаты.
- Здоровый, да с медведем как свой!
- Вот вы тут живете и ничего не знаете, - заговорил Сукнов, когда все снова уселись на бревнах, закуривая и переговариваясь. - А мы были на озере Ханка да в селе Никольском. Так там люди тоже с Расеи населены и живут в тревоге. А тут спокойно.
- Что ж там такое? - спросил Егор.
- Граница рядом. Хунхузы-разбойники часто нападают.
Разговоры, смех и шутки постепенно стихли. Все слушали солдата.
Андрей стал рассказывать, как на юге Уссурийского края была целая война с хунхузами. Переселенцы тесно сгрудились вокруг него на окраине громадного завала бревен. Егор нарубил и навалил к берегу эти деревья с мохнатыми сучьями. Как на плотбище, груды их громоздятся по обрыву. А внизу, на песках, вода в один завал с ними нанесла белого плавника и карчей. Сквозь вершины кустарников видна река с синими уступами далеких мысов.
Когда край солнца исчез за хребтом, враз, словно по волшебству, река, и горы, и лес - все слилось в сплошной голубизне, а остальные краски погасли. Амур замер в тишине, река среди сопок казалась маленьким озером.
Время было ужинать, но крестьяне не расходились.
- Нас с поста сняли и выслали, - рассказывал Сукнов. - Конные казаки пошли из разных станиц и наш батальон. Вот мы и встретили их под Никольском. Идут в беспорядке, колья несут, секиры. Здоровые есть хунхузы. Которые тащат мечи - они у них двухсторонние такие, широкие, с ладонь, чтобы ловчее головы рубить. Ну и пошло у нас!.. С нами были новоселы. Ну, началась перестрелка. Потом китаец знакомый показывает мне налево. Смотрю, с левой стороны то и дело фазаны вспархивают. Кто-то их пугает. Глядим, бегут на нас по траве хунхузы, сами гнутся, ружья волоком тянут по земле. Мы их как "на ура" взяли, они сразу побросали все и сдались. Которые злодействовали, как раз тут же попались.
Темнело. На другой стороне заблестел огонек, а рядом чуть побольше его что-то чернело. Это огромная казенная баржа, на которой прибыли строители телеграфа.
Под берегом раздался треск, и все невольно встрепенулись. Послышались шаги по гальке, и вскоре на обрыве появились два человека в сапогах, с ружьями за плечами. Кто-то из девчонок взвизгнул с испуга. В одном из пришедших мужики узнали Барсукова.
- С охоты, Петр Кузьмич? - спросил Егор.
- Да нет, так гуляли просто... Не было парохода?
- Никак нет, - вскочил солдат.
- Садитесь, садитесь, - махнул рукой Барсуков. - Я ночую у вас, сказал он крестьянам.
- Милости просим, батюшка, опять к нам.
- Да вот пошел проводить. Да узнать, что слышно о пароходе... Что это тут у вас?
- Да вот солдат рассказывает.
- Пожалуйте в избу, барин.
- Нет, я тут посижу. - Барсуков присел на бревно. - Ну что же, продолжай, я тоже хочу послушать.
Сукнов несколько смутился и, как бы что-то вспоминая, морщил лоб.
Подошел плотный человек среднего роста. На плечах его блеснули погоны. Солдаты испуганно вскочили и вытянулись. Сукнов поспешно оправил рубаху и ремень.
- Здравия желаем! - гаркнули солдаты вразнобой.
- Садитесь, садитесь, братцы, - глухо сказал военный.
Егор узнал его - это был полковник Русанов, командир инженерных войск, строивших разные сооружения по Амуру. Он был начальником этих солдат. Кузнецов на днях отвозил офицерам кабана, убитого дедом Кондратом, и там видал полковника.