- Ну, может, еще и не пропал... Ты дай ему два дня отдохнуть, не жадничай. Я одолжил бы тебе своего коня, но в Додьге вода большая, соврал Егор.
- Бери, бери, Егорка, эту землю! - вдруг сказал Сашка. - А я уйду...
- Куда же ты уйдешь?
- В Бельго.
- Бог с тобой! - сказал Егор. - Опомнись! - Ему стало жаль Сашку: он один, конь пал, чужбина. - Уж если сдохнет, я тебе дам коня, - вырвалось у Егора. - Да, может, еще и не сдохнет, - спохватился мужик. - Эх ты, брат!.. - Егору хотелось приободрить соседа.
* * *
Егор недолго пробыл у китайца и вернулся в Уральское к вечеру. Подходя к крыльцу, он услыхал громкий смех в своей избе. Войдя в дверь, он увидел, что на табуретке посреди избы сидел Улугушка с таким злым лицом, какого Егор давно уж у него не видал. На коленях Улугушка держит какое-то ружье. На кровати, покрытой лоскутным одеялом, на лавке и на табуретках вокруг гольда Наталья, Татьяна, бабка, Настька, обе Бормотихи, Фекла, Силина, девчонки, и все покатываются со смеху.
- Конесно! Че смеяться! - с сердцем восклицает гольд. - Че телята и коровы! Раньше телят совсем не было. Лиса не будет, зверей не будет, а будет корова. Зачем мне корова? Надо мясо - я в тайгу, и там сохатый и свинья. А я буду на твою корову смотреть только, молоко, что ль, буду пить? - и добавил заикнувшись: - Из т-титьки давить...
Опять все покатились от хохота.
- Из ти-итьки! У-у-у, ха-аха-ха!.. - чуть не умирали бабы.
- Конесно! Че хорошо, что ли, корову за титьки хватать? - еще пуще злился Улугу.
Глядя, как бабы надрываются от хохота, ему самому стало смешно, и в то же время Улугу готов был заплакать с досады, что все понимают его не так, как надо.
- Ты что, Улугушка, зачем баб слушаешь? - спросил Егор, входя. - Они тебя дурят. Знаешь, русокие бабы обдурят хоть кого.
- А че они! - с досадой отозвался гольд. - У нас на Мылке лес загорелся!
- Солдаты подожгли?
- Конесно, солдат! Кто еще! Пришел, леса горят. Бродяга, огонь бросает и идет, не затушит... И мужик лес жжет. У нас так никогда не горело. Был кабан и сохатый, а теперь где зверь? Куда мне идти? На кого охотиться? На твою корову?
- Титьки-то давить! - подсказала Наталья, и вся изба опять загрохотала от раскатистого хохота.
- А ты что огород кинул? - тыча пальцем в плечо Улугушки, строго спросила сидевшая на кровати Таня, говоря с ним, как с глухим.
- Жена на тебя чертоломит, а ты что? - подхватила Наталья.
Бабы стали ругать гольда со всех сторон, но тот не поддавался.
- Огород маленький, а лес большой. Леса вырубили, а на теленка всех зверей меняли! Че ты? Че смешно? - рассердился он на Татьяну.
- А это что у тебя за ружье? - спросил Егор.
Бабы опять загомонили наперебой.
- Постойте, дайте человеку опомниться, - сказал Егор.
Улугу помолчал, потом поднял брови, сморщил лоб, прищурился, как бы в мучительном раздумье. Он потаращил глаза на Егора, с живостью глянул на ружье.
- Это, понимаешь, Егорка, я купил...
- Когда?
- Сегодня...
- Где?
- На баркасе.
- Разве баркас пристал?
- Нет, шел мимо...
- Как же, не зная человека, купил у него? Ты сам купил?
- Конесно, сам. Как раз увидел баркас и поехал... Не знаю - может, обманщик...
Егор покачал головой. Бабы смолкли, только девчонки прыскали после всякого слова гольда.
С Улугу так бывало. Он быстро делал то, что ему хотелось. Он знал, что русские во всяком деле, особенно с покупками, не советуют торопиться. Следовало бы прийти к Егору, ждать, когда пристанет какой-нибудь баркас в Уральском. С Егором или с Иваном идти покупать ружье, с теми, кто знает, какое ружье плохое, какое хорошее. Но так случилось, что Иван отдал Улугу долг за пушнину, и мясо продалось солдатам. Завелись деньги. Шел баркас, и Улугу поехал, недолго думая, взял ружье. Он перебрал несколько ружей и выбрал, которое больше ему понравилось.
Он уж стрелял из ружей Егора и Ваньки, чистить ружья умел, разбирал их и собирал и знал механизм. Его угощали водкой на баркасе, но Улугу, помня, что пьяных всегда обманывают, держался на этот раз.
- Ружье ладное! - сказал Егор. - А ты стрелял?
- Конесно, стрелял! Как раз на мысу убил ворону.
Девчонки опять прыснули.
- Что же ты в ворону?
- Никого больше не было...
- Сколько ты дал за него?
- Все отдал... Деньги, и два соболя, и чернобурку.
Гольда, конечно, обобрали, продали дорого, но ружье было хорошее.
Улугу, как хотел, выбрал его сам, без посторонней помощи. Но когда выбрал - испугался.
"Может быть, я чего-нибудь не знаю?" - подумал он и поспешил на Додьгу. Но Егора там не было, не было никого из мужиков, а собрались одни бабы. Они стали ругать его, почему не копает огорода, а свалил все на Гохчу. Потом подняли его на смех.
- А где наши? - спросил Егор.
- Разве они не с тобой? - встрепенулась Наталья.