Утром по речке, а потом по болотам Бердышов, гольд и Васька пошли на оморочках. Васька сидел вместе с Бердышовым. Целый день пробирались по воде среди леса, иногда вылезали и волоком тянули оморочки. Заночевали на релочке под пологами и на другой день двинулись пешком по тропе. Зеленые мхи, как линяющие шкуры или заплесневелые меха, свисали с мертвых ветвей. Тропа потерялась на болоте. Дальше прыгали с кочки на кочку. Из-под кочек вздымались пузыри. В тайге, хлюпая по лужам, мелькнул олень.
Иван, гольд и мальчик вышли на таежную реку. Бердышов показал ямы, заросшие травой.
- Вот тут великое богатство. Видишь эту падь? Кругом сплошное золото. Скоро тут будет у меня прииск, заработают машины. Загоню сюда людей, станут они драть эту мокрую землю. Товар для них складывал в Кондоне.
Васька понял, зачем Бердышов вез в верховья реки большой груз спирта, муки и круп.
- Я боялся, что тропу забыл.
Иван копал в старой яме песок, промывал его в лотке, который привез с собой, и показывал Ваське золото - маленькие, тусклые, но тяжелые желтые знаки*.
_______________
* Так называются крупинки золота.
- Вот будем живы-здоровы, приедешь на это место, поглядишь, что тут будет! Я это золото давно знаю. Еще мой дядя лет двадцать тому назад первый в здешних местах это золото нашел. Возьми-ка лоток да поплещись сам.
Васька погреб песок лопаткой, потащил лоток к ручью и, сидя на корточках, пускал в него струю, как это делал дядя Ваня.
Савоська разбил палатку. Затрещал костер, дым пополз по чаще, сливаясь с бледно-зелеными висячими мхами на деревьях. Что-то варилось, вкусно попахивало.
Ваське надоело мыть. Иван и Савоська ходили вокруг, копали, обсуждали, где и как ставить на будущий год амбар, где брать лес, где будут землянки и барак, как делать разрез, где и как лучше промывать золото.
Люди должны были успеть прибыть в этом году и начать рубку леса и пробную промывку. Весной явится сюда сам Иван, а потом придет целая партия народа, и начнется промывка.
Иван еще должен был съездить в город, сделать заявку, "справить бумаги".
Бердышов и Савоська взяли топоры и стали делать зарубки на деревьях.
- Теперь это место мое! - сказал Иван.
Васька уже знал таежные законы. Отец на Додьге тоже зарубки делал.
Иван сделал много зарубок, гораздо больше, чем отец.
- Зачем ты так много затесываешь, дядя Ваня? - спросил мальчик. Чтобы видно было?
- Как же! Я тут все показал, где амбар строить, где барак, где бить шурфы. Колодцы, пески подымать и мыть из песков золотишко. Я этим топором разрисовал тут все, целую контору развел, как инженер. Люди зайдут, им сразу будет видно. А зимой я сюда нагряну, погляжу, как они: спят ли, золото моют ли в потемках, готовят ли лес. Лес ошкурят, высушат, построят дома хорошие.
- Для рабочих?
- Нет, кобылка сама себе сладит землянки. Строить надо амбары, контору. А уж потом и барак. Тут есть золото всюду, тут целый город можно построить. Нынче явятся сюда люди - у них будут продукты. Да еще запас оставил я у Юкану. Пусть лежит на всякий случай.
- А если кто это место займет?
- А никто не займет! Никто! Раз я сделал зарубки, это крепче документа... Тогда мы с Савоськой заедем и тому, кто займет, по пуле в оба глаза. Да того быть не может, еще не бывало. Теперь зарубки сделаны секрета нет; можешь приехать, отцу рассказать.
- А дядя Родион спросит?
- Пусть спрашивает. Скажи и ему. Не ворованное!
Иван все больше поражал Ваську. У него, оказывается, были какие-то люди, он распоряжался, приказывал. Ездил в город. Он действительно был как царь лесов, Горюна...
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Из-за мыса, лязгая шестами, поднимались чужие люди.
- Вон Синдан едет, - сказал Савоська.
Стояло позднее лето. Бердышов с Юкану, с Васькой Диггаром и всеми своими спутниками держал теперь путь вниз по Горюну, на Амур.
Накануне им встретились гольды, ехавшие снизу.
- Синдан тебя везде ищет, - говорили они Ивану. - Хочет тебе поклониться.
Пока Иван путешествовал по озерам, Синдан был в Кондоне, ждал, но не дождался и уехал вниз, на устье Горюна, за товаром, который пригнали для него на большой халке из Сан-Сина. Халка в Горюн не входила. Товары перегружали и везли вверх "на шестах".
На лодках Синдана взмахивают шестами двадцать работников. Издали видно, как время от времени приказчик Ван понукает их, грозя палкой. Лодки быстро поднимаются по реке.
- Синдан катит! Ух, он быстро ездит, как на курьерских!
- Синдан едет! Синдан едет! - забеспокоились гольды.
- Синдан едет - дерется палкой!
Завидя палатку, Синдан велел остановиться. Лодки его одна за другой упирались в пески. Сняв соломенную шляпу, к Бердышову подошел широкоплечий человек с большим неприятным смеющимся лицом и с тяжелыми злыми глазами, сильное и хищное выражение которых он старался скрыть широкой улыбкой. Он был высок и сутулился, словно носил на спине тяжелую ношу: видимо, старался казаться пониже. Он поклонился, а взор его оставался жестким и колючим.
- Здорово, Синдан!
- Здорово...
- Ну, ты от меня поклон получал? Вот Юкану все тебя хвалит! А я не верю!
Юкану молчал.
- Как вы тут вместе торговали моим товаром?..
Юкану вздрогнул.
Синдан оскалил зубы и замотал головой, как бы показывая, что не понимает.
Иван то же самое сказал по-гольдски. Синдан кланялся, просил принять подарки и звал к себе в гости.
Иван сел на корточки и закурил.
- Здоровые кулачищи у тебя! Силы в тебе, как в хорошем быке, - сказал Бердышов.