Илья улыбнулся, довольный. Слаще, казалось, ничего не могла сказать ему Дуня.
- Здорово, Иван! - сказал Спирька, встретив Бердышова, который тоже отправлялся куда-то с новым ружьем, в новых сапогах и в новом картузе.
- Здорово!
- Ну, поговорим!
- С дочерью приехал? - спросил Бердышов.
- С ней! Как обещал - привез! Ждешь, что полюбит тебя? Быть может. А не полюбит, не получишь. Пулю в лоб тебе!
- А полюбит, тогда отдашь?
Спирька ухмыльнулся.
- Я для тебя на все согласен, - сказал он. А сам подумал: "Надо бы ее скорей просватать".
Иван поехал на остров на охоту и пробыл там до вечера.
Пока он охотился, Пахом и Спирька ударили по рукам. Решено было, что Дуня пойдет за Илью.
* * *
Дельдика, возвратившись из Бельго домой, где она гостила у отца с матерью, помогла Анге испечь хлеб и приготовить кушанья. Управившись, она умылась, переоделась в русское платье, натянула чулки и башмаки, глянула в зеркало и побежала на берег.
В сумерках молодежь собралась у бревен. Дельдика присела к девушкам, весело смеясь вместе со всеми.
"Вот какая красавица русская", - думала Дельдика про Дуню и осторожно взяла ее под руку.
Дуня, вздрогнув, обернулась. Она увидела смуглое лицо, яркие черные глаза, пышные вьющиеся волосы, заплетенные в косы. Дельдика ей понравилась.
Дочь Кальдуки, нищего, вечно битого, сама чуть не загубленная торгашами, выросшая в дыму и смраде, Дельдика пользовалась каждой минутой, которую проводила подле Дуни, стараясь заметить, что и как делает русская красавица.
Дельдика думала только про Айдамбо. Теперь все очень много говорили про него. Она пожила в Бельго и узнала, как Айдамбо знаменит. Поп и Айдамбо были предметом бесконечных разговоров во всех гольдских деревнях. Она мечтала о том дне, когда поедет вместе с Иваном и Ангой на открытие церкви и увидит его там.
А Илья дивился, глядя, как Дуня и Дельдика быстро сдружились.
К вечеру жаркое и пироги были готовы во всех домах. Мужики и бабы гурьбой ходили по селенью из дома в дом, смотрели и пробовали кушанья.
Ватага их ввалилась к Бердышову. Пьяный Иван спал под лавкой. Его растолкали.
- Ну, че ты тут?
- Паря, я ловко напекарил, - спохватился Иван.
- Чего уж ты напекарил! Валяешься, как чушка.
- Вот будем теперь откармливать попов и начальство! - поднимаясь на ноги, воскликнул Бердышов.
На улице играла гармонь, плясали девки и парни.
"Еще ладно, что Татьяна брюхатая, - думал Спиридон, - а то бы они с Дуней вдвоем натворили бы делов!"
- А ваша Дуня где? - спросила Силиниха про Дельдику.
- Гуляет со всеми.
- Илью на части рвут, - сказал Силин.
- Нет, Дельдика хитрая, - отвечал Бердышов. - С ним дружит, а себе на уме. У нее гольденочек завелся. Шибко вздыхает по нем.
- Обезумели девки! - проговорила Наталья. - Прибегут, в зеркальце посмотрят - и опять на улицу.
- Пойду и я гулеванить! - Иван выскочил из дому.
- Ну, Дуняша, женихов много? - тронул он Дуню за руку.
Девушка приотстала от подруг и улыбнулась. С дядей Ваней можно было обо всем поговорить откровенно. Ему легче признаваться, чем отцу с матерью.
- Илюша нравится, - тихо и скромно сказала Дуня.
Иван тряхнул головой.
- Околдовали! Что такое? Я уж заметил! Пошто меня не любишь? Мне обида!
Она счастливо засмеялась, довольная, что нашелся человек, с которым удалось поговорить по душам, и побежала к подругам.
- Догоню! - Иван свистнул и поспешил за девушками, разгоняя их по берегу и норовя ухватить Дуняшу.
- Истинный зверь! - молвил в страхе Тимошка Силин, сталкиваясь с ним. - Ты что? Тебе тут не отломится.
"Но как я ничего не заметил зимой? - думал Иван. - Плохой я охотник за дичью, главного зверя пропустил".
Иван остановился и вдруг, ни слова не говоря, дал Тимохе такую затрещину, что тот упал.
...Туман полосами кутал лес, рваными клочьями спускался на реку. Где-то вдали, как в дыму, виднелись розовые вершины сопок. Было сыро и холодно. Мгла кутала тайгу.
Ох да эх, ох да эх!
Отношу я в церкву грех,
горланили парни.
Лязгала цепь, ревел медведь: его, видимо, заставляли танцевать под гармонь.
Тамбовские ребята удало выкрикивали новые, неслыханные в Уральском плясовые.