- Красивая деваха, ноги от шеи, бюст - во, а глазищи... слов нет... синющие фары...
- Вот ей я тогда и предложил руку и сердце.
- Да что ты говоришь? А она?
- Пока дала отрицательный ответа.
- Пойдем в буфет, тяпнем по сто грамм, за наше хорошее будущее.
Вечер продолжается. Мне стало скучно, девицы не очень интересовали, да и как можно было с ними флиртовать, если в институте молодежи почти нет, одно старье. Новая реформа вытолкнула всех молодых людей в другие области выживания. Я вышел из буфета и решил убраться домой. Проходя по почти пустому коридору, у одного окна, завешенного тяжелыми портьерами, увидел знакомую женскую фигуру.
- Мария Кирилловна...
- А... это вы.
- Чего вы здесь делаете?
- Хочу побыть одна, да никак не удается, - я не удаляюсь и мы молчим, вдруг она повернула ко мне свою головку и спросила. - Зачем вы сказали все моему папе?
- А как по другому я мог поступить?
- Как я вас ненавижу. И зачем только меня подсадили к вам в поезд, не могла, дура, остановиться, вот и попалась в капкан.
- Вы не дура. Умеете поставить человека на место, умеете гибко рассуждать. мне понравились этим сразу же.
- Все умею, а в ловушку все равно попалась.
- Слушайте, чего вы себя здесь накачиваете, давайте я вас отвезу домой, вы там выплачетесь по уши, а утром со свежей головой примете трезвое решение.
- Вы чудовище...
- Так едем или нет?
- Убирайтесь от меня куда хотите. Глаза бы мои вас не видели.
- Хорошо, оставляю вас здесь со своим одиночеством. До свидания, миледи.
В гардеробе одеваю свой плащ и вдруг слышу торопливый стук каблучков сзади.
- Игорь Степанович, я передумала, еду с вами.
- Но ваши глаза не хотят меня видеть.
- Не хотят, но вы со мной поступаете вне всяких правил и это меня начинает бесить.
- Такой вы мне больше нравитесь. Я уже прочувствовал ваш характер в поезде и очень рад, что вы ожили и все повторяется.
Я вижу как сжимаются ее кулачки.
- В поезде я вас треснула один раз по физиономии, как мне это хочется сделать сейчас...
- Вы сделали тогда большую ошибку, просто укрепили мою решимость в отношении вас, ударите еще, я сделаю еще один проступок.
- Это какой?
- Ну, например, поцелую вас. Так, возьму в охапку и поцелую.
- Мерзавец, монстр...
Она в ярости, но ударить меня не решается.
- Так мы будем ругаться или едем.
- Возьмите мой плащ. Номер семнадцать, скажите там..., что номерок потом принесет папа.
К моему удивлению, гардеробщица без претензий, сразу же выдала плащ. Я помог одеть его на Машу.
- Я не хочу домой, - вдруг говорит она, - отвезите меня куда-нибудь.
- Ладно.
На улице темно, многочисленные фонари неровно освещают заваленный листьями асфальт. Молча дошли до Большого проспекта и здесь подвернулось такси. Мы с Машей сели на заднее сидение.
- К Медному всаднику, пожалуйста, - прошу я шофера.
Она ни слова.
Мы остановились напротив пристани, где к моей радости, в сиянии огней стоял туристический пароходик. Маша и я выбрались к кассе.
- Рейс будет? - спрашиваю я в окошечко.
- Через двадцать минут, последний...
- Два билета нам.
В ярко освещенном салоне пароходика почти пусто, у окон три или пять влюбленных парочек.
- Садись, - киваю Маше на столик.
Сам сажусь напротив нее.
- Итак, обсудим наши проблемы. Ты можешь говорить?
- Да.
- Тогда начинай.