Таковы были видения Клода с участием рок-музыкантов, против которых он уже начал выстраивать оборону.
Она подводила себе глаза угольком в индейской манере, говорящей о тайнах и волшебстве.
Она сосредоточенно изучала газеты, читая между строками местных новостей.
Мэр — кокаинщик, заключила она.
— Откуда ты взяла?
— Посмотри на его скулы. Все кокаинщики такие. Их сразу отличишь. Кожа на скулах натянута. И взгляд сумасшедший.
Причиной местного убийства, несомненно, был героин.
— Да почему?
— Видно, что шиза́: парень совсем не отсюда, а девушка здешняя. Думаю, она заманила его в глухое место, где другой парень с ним покончил. Первый, видать, надул его, вот и получил. Это была героиновая сделка, как пить дать.
— Объясни!
— Да просто шиза, вот и все. — И она обрывала разговор, замыкаясь в своей уверенности, то ли не умея, то ли не желая объяснить, почему убийство было героиновое, а может, и сама в это не веря; возможно, она лишь пыталась поделиться с ним той невероятной жизнью, которую вела с Карлосом.
— Долбаный город, со скуки подохнешь.
— Ты можешь уехать.
— Не на что мне ехать, если только… — она блеснула широко открытыми, искристыми индейскими глазами и трижды щелкнула пальцами, щелк, щелк, щелк, — если ты не хочешь поехать со мной и добыть немножко амфетаминчиков, детка.
Он подумал о Бонни и Клайде Бэрроу, фотографирующихся в гостиничных номерах, позирующих для кино — в зубах торчат сигареты, дула револьверов смотрят в камеру.
— Ты гангстерша из французского боевика, — сказал он ей.
— Дурень, — сказала она. — Там амфетаминов на полмиллиона долларов. Приходи и бери.
Она была пухлощека. Она кричала во сне. Ее ладони постоянно потели. Он видел, как она прячется в углу от побоев разъяренного Карлоса.
— Где они?
— По дороге скажу.
— Я все равно не могу уехать, — сказал он. — Мне надо закончить проект.
— Ты занудный старик, Клод. Пойдем напьемся.
— Мы уже напились вчера.
— Можно попробовать раздобыть кокаина.
— Ты же сказала, что не хочешь больше кокаина.
И вот снова: она в нижнем белье, белокурая, в серой шляпке, надвинутой на глаза, в маленькой влажной руке лениво висит револьвер.
— Только нюхнуть, детка. Кокаин — потрясающая штука. Классная штука.
— Ну что ж, давай запишемся на прием к мэру, — сказал он.
— Ах, к мэру. Клод, Клод. Ты понятия не имеешь о том, что происходит в этом городе.
— Ты серьезно насчет своих амфетаминов? — спросил он ее.
— Это тебе не шуточки.
— Ты правда знаешь, где они?
— Думаешь, я все вру?
— Нет, но ты часто преувеличиваешь.
Она улыбнулась.
— Их там правда на миллион?
— Если в розницу, — она ухмыльнулась.
— Как бы ты их продала?
— Ты ведь не поедешь со мной, так? Могли бы вместе уехать в Южную Америку. Это потрясающее место.
— Нет, — сказал он. — Я архитектор, и у меня есть ответственность перед клиентами. Вдобавок, я трус. — Они лежали на тахте перед камином и слушали Моцарта. — Почему бы тебе не поехать и не взять их самой? А я подожду здесь.
— Там меня знают. Я приезжала туда с Карлосом. Там знают, что они где-то спрятаны, но не знают где. Это очень серьезно. За такие деньги убивают.
— Но не уважаемых архитекторов среднего достатка, — задумчиво сказал он.
На одно страшное мгновение ей почудилось, что он заинтересован по-настоящему. От этой мысли все в ней похолодело.
— Ради бога, не путайся с этими людьми, крошка. Им на всех плевать. — Она положила голову ему на колени. — Давай надеремся и будем смотреть телевизор.
Однажды, вернувшись с работы, он обнаружил, что она подмела в доме. На плите что-то варилось. На столе стояла открытая бутылка вина.
— Зачем это все? — спросил он с удивлением. Такие вещи были не в ее духе.
— Я еще траву покосила. Кое-где.
— Чем?
— Косой, — объяснила она, — только пришел почтальон и увидел мои сиськи, потому что мне стало жарко и я сняла рубашку. Ты обиделся?