- Скажи все-таки, в чем дело, Любочка?
- Не спрашивайте, Михаил Петрович.
- Но почему? Это какое-то недоразумение.
Она промолчала.
- Вы обижаете меня, Любочка.
- Может быть. Я не причинила вам неприятностей, а если причинила, то вы легко их перенесете. Вы - человек бывалый. Кстати, могу успокоить вас: ваша тайна дальше меня не пойдет.
- Она уже пошла в Москву. Неужели тебя устрашила моя биография? Ты же не такая, Любочка, пойми.
- Счастливо оставаться, Михаил Петрович!
Она свернула к магазину, а Смугляк, не замечая ничего и никого вокруг, направился в парк. Там он присел на скамеечку и погрузился в размышления. "Ах, Люба, Люба! Как я ошибся в тебе! Какая пропасть между тобой и Тасей! Нет, видимо, никто и никогда не заменит мне Тасю, мою первую спутницу, первого друга!"
Стройная, красивая девушка, с книгами в руках, несколько раз уже проходила мимо Михаила, присматриваясь к нему. Смугляк не поднимал головы. Когда она подошла к скамеечке, он вдруг выпрямился, и взгляды их встретились. Михаил словно очнулся. Быстро встал и, приветливо улыбаясь, спросил:
- Вы кого-то, видимо, узнаете во мне?
- Не кого-то, а вас, товарищ Смугляк! - ответила она звонким голосом, улыбаясь. - Я уже хожу здесь минут двадцать. Я вас сразу узнала, но подойти не решилась: вы о чем-то серьезно думали.
Смугляк пригласил ее сесть на скамеечку. Несколько минут он напрягал память, чтобы вспомнить имя и фамилию этой миловидной девушки. Наконец, вспомнил и обрадовался: ведь это Таня Лобачева - снайпер гвардейской дивизии. С ней он много раз встречался на огневой. Трудно верилось ему, что эта приятная и задушевная девушка когда-то носила большие кирзовые сапоги и солдатское полинялое обмундирование.
- Значит, вы тоже в Харькове, - сказал он, не спеша закуривая папиросу. - Не знал, а то мог бы давно разыскать.
- Я теперь здешняя, - объяснила Таня. - Мои родители после войны переехали на родину деда. На заводе работают.
- А сама чем занимаешься?
- Пока учусь в пединституте. В будущем году заканчиваю. Наверное, придется преподавать где-то в районе. Собственно, я этого и хочу. Город присмотрелся. А вы служите здесь?
- Не служу, тоже учусь.
Таня посмотрела на часы.
- Уже без двадцати восемь, - забеспокоилась она, бросая взгляд на убегающую желтую полоску аллеи. - Что-то не приходит моя подруга. Вы не хотите побывать на эстрадном концерте? Через пятнадцать минут - начало.
Выступление артистов эстрады закончилось поздно. Михаил пошел проводить Таню. Дорогой они вспомнили о знакомых гвардейцах. Лобачева подробно рассказала ему, кто из них остался в живых и где находится в настоящее время.
- Коля Громов в военной академии, - сообщила она.
- Я знаю. Мы переписываемся.
- Он не женат еще?
- Женат. Уже потомство имеет.
- Какой молодец! Он ведь Герой Советского Союза?
- Да. Под Берлином дали. А я вот не дошел до немецкой столицы. Очень хотелось. Видимо, не судьба.
- Не жалейте, Михаил Петрович.
За разговором они даже не заметили, как подошли к уютному домику, в котором жила Таня. Остановились у калитки. Вечер был теплый, лунный. Далекие и мелкие звезды казались золотыми, густо рассыпанными по голубому атласу неба. Прямо впереди весело сияли светло-желтые огоньки пригорода. Смугляк на прощанье пожал руку Тани и приговорил с грустью в голосе:
- Очень мило у вас здесь.
- Теперь вы дорогу знаете, приходите, - пригласила его Таня, закрывая калитку. - Если поедете на трамвае, садитесь на шестерку и - до самого конца. Словом, я вас жду в выходной.
- Спасибо, приду.
В воскресный день, надев еще новый военный китель и синие брюки с выпоротыми кантами, захватив учебник по технологии металлов, Михаил направился к Тане, сказав хозяйке, что вернется поздно. Таня уже ждала его. Она сидела в саду на зеленой скамеечке, перечитывая лекцию по современной литературе. Когда Смугляк вошел в домик, Таня представила его родителям как однополчанина и боевого гвардейца-командира. Мать Тани накрыла стол, а отец поставил большой графин наливки. Михаил сразу же почувствовал себя своим в этой рабочей семье. За столом он рассказал о Тане, как они вместе "охотились на фрицев", как она была ранена и как ему пришлось выносить ее из-под сильного артиллерийского обстрела. Отец гордился дочерью-фронтовичкой, а мать, вздыхая, неодобрительно говорила:
- Не женское это дело - воевать.
- Как это не женское? - горячился отец. - А ты знаешь, сколько твоя дочь фашистов уничтожила? Знаешь? Так вот, не каждый мужчина способен на это. Молодец, дочь!
- Хватит, папа, хвалить меня!
Октябрьские праздники Михаил провел в семье Лобачевых. Вместе они встречали Новый год. В День Советской Армии он пригласил Лобачевых к себе. Но пришла только Таня, прямо с занятий. Хозяйка приняла ее очень ласково, как родную. На столе появились наливки и закуска. Увидев баян, Таня спросила Михаила:
- Вы даже играете?
- Так, для себя. Сначала от скуки, а теперь привык.
Он взял баян, присел на стул и, не спеша, исполнил фронтовую лирическую песню "Бьется в тесной печурке огонь". Задушевная мелодия растрогала Таню и Марью Ивановну. Хозяйка, вытирая на глазах слезы, вздохнула:
- Вот так всегда...
Сидели долго. Выпили, закусили, вспомнили фронтовых однополчан. Время шло незаметно. Вот уже полночь. Таня осталась ночевать у Михаила. А утром они направились в загс.
*
Институт Смугляк закончил с отличием. Получил диплом инженера-металлурга и назначение в Закарпатье на труболитейный завод. К этому времени у него родился сын, которого назвали Янкой, в память о погибшем друге Михаила - Янке Корне.
В конце августа Смугляк прибыл на место работы, оставив жену в Харькове, у родителей. Директор завода сразу же повел его в литейный цех. Год тому назад этот завод был создан на базе маленькой мастерской, изготовлявшей гвозди и газовые плитки. Нужно было многое сделать, чтобы он стал заметным предприятием, способным обеспечивать города и колхозы канализационными и водопроводными трубами.
- Придется ехать за оборудованием, - сказал директор Смугляку. Выписывайте командировочное удостоверение, Михаил Петрович, и в конце недели выезжайте. Нужно побывать в Донбассе, в Запорожье. Подумайте, что нам в первую очередь необходимо.
После обеда новый инженер зашел в отдел кадров завода сдать документы и выписать пропуск. В кабинете было темно и как-то неуютно. На столах лежали пожелтевшие от времени папки и разные бумаги. Начальник отдела, узколицый, с плоским носом человек, просмотрел документы Смугляка, сдвинул очки на лоб и неопределенно сказал:
- Оказывается, вы мой однофамилец. В каких местах, разрешите узнать, вы родились? Какой институт закончили?
- Там, в бумагах, сказано все, - ответил Михаил, услышав в голосе плосконосого начальника неприятные нотки. - Прочтите.