Для поимки и раскрытия всех этих формирований в Петроградской милиции был создан специальный оперативно-розыскной отряд. Руководить этим отрядом поручили Андрею Михайловичу Горину.
Первым делом, которым предстояло ему заняться, был поиск банды спекулянтов, которая активно действовала на Сенном рынке, запустив в продажу редкие драгоценности, которые числились в каталогах государственных коллекций. Так один старый ювелир обнаружил на рынке серьги с огромными изумрудами, принадлежавшие когда-то Екатерине Второй. Он не мог поверить своим глазам. Старик выкупил их по дешевке, долго не мог поверить своему счастью, потому что знал историю серег. Он-то и рассказал ее милиционерам. Фаворит Екатерины, князь Потемкин-Таврический, возвращаясь из турецкого похода, среди прочих ценностей привез и эти серьги. Изумруды были такие крупные, что носить их было практически невозможно. Екатерина подарила серьги своей фрейлине Перекусихиной. Сменялись поколения, серьги переходили из рук в руки и, наконец, в один прекрасный день оказались в руках спекулянтов.
Рынок загудел. Все только и говорили о банде спекулянтов, которые заполучили царские драгоценности и теперь наводнили ими рынок. Но где сами спекулянты? Как их найти? Оказывается, никто их и в глаза не видел. Цена на серьги подскочила с 5 тысяч до 50 тысяч рублей золотом. Однако и она, по мнению опытного ювелира, была недостаточной.
Горин поручил инспектору Александрову заняться поисками спекулянтов. Но бывший полицейский Александров не утруждал себя поисками спекулянтов. Он не смог побороть искушения. Нравились ему изумрудные серьги. Нравились до такой степени, что он решил их присвоить. За большую взятку валютой Александров вошел в сговор с иностранцем и, вместо того чтобы задержать иностранного перекупщика и вернуть раритет государству, помог тому приобрести серьги. Так царский подарок был увезен за границу. При обнаружении пропажи Александрова вызвали на допрос, в ходе которого и был неопровержимо доказан факт кражи и перекупки. Александрова уволили из уголовного розыска и отдали под суд.
Но этим дело не закончилось. Спустя некоторое время на Сенном рынке объявилась новая редкость - сапфир в шесть каратов, внутри камня ясно просматривался крест. Во всех каталогах мира он числился под названием "Сапфир-крестовик". И опять сотрудники уголовного розыска привлекли к расследованию старого ювелира, который и рассказал им его историю. Обладательница сапфира, бывшая великая княгиня, неравнодушная к известному тенору, подарила ему этот камень. Но артисту не повезло в карточной игре. Проигравшись в Английском клубе, он вынужден был продать сапфир владельцу одной из петроградских газет. Когда издатель умер, его сын перепродал драгоценность ювелиру за 40 тысяч рублей, потом камень попал в Эрмитаж. Каким образом сапфир очутился у спекулянтов, трудно было себе представить. Во всяком случае сотрудники Эрмитажа о его пропаже не заявляли.
Операцию по изъятию сапфира поручили В.С.Захарову и С.И.Никитину. Под видом скупщиков краденого они несколько дней крутились на Сенном рынке. О сапфире-крестовике знали многие, поэтому найти спекулянта, его продававшего, было нетрудно. Им оказался неизвестный рынку человек, скорее всего, случайный. Сапфир был изъят и возвращен в Эрмитаж. Спекулянт сказал, что сапфир на продажу ему дал какой-то ювелир. Но ни его имени, ни адреса он не помнит, так как несколько дней подряд пил и после того, как у него кончились деньги, пошел на рынок. Рассказу милиционеры не поверили, но ничего другого от него больше не услышали. На том история и закончилась.
СТРАННЫЙ ДВОРНИК ГРИГОРЬЕВ
(1919)
У Ивана Бодунова, знаменитого петроградского сыщика, был какой-то особый нюх на бандитов. Опыт нелегальной работы, полученный от внедрения в воровскую среду, когда он оказывался один на один с ворами, грабителями и убийцами и те принимали его за своего, очень ему пригодился. Он свободно говорил на воровском жаргоне, умело изменял свою внешность, и все его поведение свидетельствовало- перед вами настоящий жулик, точнее, жиган или авторитет. Он, конечно, знал многие воровские "малины", знал в лицо скупщиков краденого. У него была удивительная память на лица и фамилии. Она-то и помогла ему при задержании главаря банды, нападавшей на продовольственные обозы.
Как-то раз Бодунов случайно обратил внимание на некоего дворника Григорьева, казалось бы, безобидного человека в высоком картузе, белом фартуке и с метлой в руках, который спокойно нес вахту перед воротами жилого дома на Дворянской улице Петрограда. Невысокого роста, он ничем не отличался от многих других. Но Бодунова что-то насторожило в его облике. Он и сам сначала не понял что. После бесед с жильцами дома он узнал, что этот дворник появился недавно, и никто ничего о нем не мог толком сказать. Службу нес исправно, правда, порой исчезал на несколько дней.
Проверив по старой полицейской картотеке, Бодунов установил, что дворник не кто иной, как бывший платный агент охранки. Бодунов вспомнил, что он встречал Григорьева на воровских сходках и что тот часто приносил продукты.
Бодунов поговорил с некоторыми бойцами продовольственных отрядов, на которых совершались нападения. И те описали ему человека, который угрожал наганом, стрелял в воздух. Описание совпадало с внешностью дворника.
Итак, было установлено, что Григорьев, бывший платный агент охранки, после октябрьских событий организовал банду, которая орудовала в Выборгском районе города. Оставив после себя кровавые следы, его банда направилась в Новгородскую, затем в Псковскую губернию. И там начались нападения на продовольственные отряды.
Было установлено (об этом также рассказывали бойцы продовольственных отрядов), что Григорьев человек жестокий. Он сам выколол семерым бойцам глаза и, вспоров животы, наполнил их зерном, отобранным у местных кулаков. Вырезав ножом на груди Александра Силина пятиконечную звезду, бандиты привязали его к хвосту лошади, волокли несколько верст по каменистой дороге и, полуживого, распяли на придорожной сосне.
Опознав бандита, сыщики организовали наружное наблюдение за домом на Дворянской улице. И вскоре стало известно, что по ночам к дворнику приходят незнакомые люди. Потом дворник исчезал на пару дней и снова появлялся. Как выяснилось, Григорьев и четверо участников его банды хорошо вооружены, имеют бомбы. Тогда приняли решение - устроить засаду на Дворянской улице.
Первым в засаду попался Григорьев со своим напарником. Взяли его просто, без выстрелов и борьбы. Он был поражен, ему казалось, что он ловко замаскировался.
Во время трудного допроса он все отрицал, говорил, что никогда не покидал Петроград, ни на кого не нападал. Но его опознали бойцы продовольственных отрядов. Позже он стал давать показания. Получив от "дворника" сведения о явочных квартирах, сыщики организовали там засады. И все члены банды были взяты. Не обошлось, правда, без выстрелов: некоторых бандитов милиционеры застрелили на месте.
Сам Григорьев решением суда был приговорен к расстрелу.
ВЗЛОМЩИКИ-ПРОФЕССИОНАЛЫ
(1922)
К концу 1921 года в Москве удалось значительно снизить разгул преступности, что позволило сократить, правда, на непродолжительное время, уголовную секцию МЧК чуть ли не до 4-5 человек. Сократили - и начались неприятности. Из Петрограда стали поступать сведения о росте бандитизма. Как выяснилось, остатки разгромленных шаек в срочном порядке стали перебазироваться в северную столицу, где, соединившись с местными уголовниками, пополнили ряды питерских "тружеников" свежими силами, широко развернув преступную деятельность.
Это заставило московскую секцию выехать в Петроград, где в продолжение четырех месяцев в результате оперативно-розыскных работ было ликвидировано 5 бандитских шаек численностью до 150 человек, из которых 63 бандита, по постановлению коллегии Петроградской ЧК, были расстреляны. Но пока муровцы и питерские чекисты ловили вооруженных грабителей, активизировались "медвежатники" и "шнифферы".
По воровской квалификации, взломщики сейфов стояли в России во все времена на первом месте, пользуясь авторитетом не только у воров, но и у полиции. "Элита", "белые пальчики", "музыканты" - так уважительно называли их в воровской среде. Большинство взломщиков, наиболее известных, стояли на учете в полиции. В зависимости от способа совершения преступлений взломщики подразделялись на "медвежатников", к их числу относились те, кто вскрывал сейфы с помощью рук, ключей, отмычек и других воровских приспособлений. Свои "орудия труда" они носили с собой, как правило, в специальном кожаном саквояжике или сшитом для этого брезентовом поясе. И взломщики рангом пониже, так называемые "шнифферы", которые пользовались более тяжелым и жестким инструментом, типа "фомки" и различных тяжелых ломов и ключей. Хотя попадались и такие, кто совмещал обе эти "специальности".
22 декабря 1922 года, в канун Рождества, в Петрограде, в конторе завода "Красная заря" взломали стальной сейф, похитив при этом крупную сумму денег. Действовали опытные "медвежатники", высокой квалификации, у сейфа была аккуратно вскрыта дверца и отсутствовали грубые следы взлома, сами же взломщики не оставили после себя никаких следов.
Подозрение пало на питерского "медвежатника" Казимира Ястрембжинского, он же Жан Романеску, он же Вильгельм Шульц, он же адмирал Нельсон. В его секретном досье, хранившемся еще со времен царской полиции, была такая запись: "Опаснейший "медвежатник" международного класса, гастролирует в империи и за границей, проходит по донесениям Санкт-Петербургской, Одесской, Московской, Ростовской-на-Дону и Нахичеванской, а также Царства Польского сыскной полиции".
Конечно, проще простого было подозревать во взломе этого человека. Но Казимир обычно совершал один взлом, а потом уезжал за границу, ведя там жизнь преуспевающего человека.
А здесь через четыре дня, в ночь на 26 декабря, было совершено еще одно похожее преступление - вскрыли несгораемую кассу в Управлении связи. Появилась своя банда "медвежатников" или Казимир изменил своим привычкам? Скорее всего, новая банда, так как Казимир никогда не работал ни с кем в паре. Но одиночка не мог быстро вскрыть столь большой сейф. Похоже, действовали несколько человек.
Поиск грабителей поручили Ивану Бодунову. После того как вместе с экспертом-криминалистом Сальковым Бодунов произвел осмотр места преступления, он понял, что это дело рук той же шайки, что взяла деньги из сейфа завода "Красная заря".
По его мнению, в шайку входили воры высокой квалификации и к тому же соблюдавшие строжайшую конспирацию. Большой группой они не собирались, облигации, номера которых было легко установить, не продали.
И снова Бодунову предстояло перевоплощение в скупщика краденого. Он стал появляться там, где обычно гуляли разбогатевшие воры, в частности на Лиговке, в небольших ресторанчиках, куда нередко приходили свои, чтобы покутить, обменяться новостями, повидаться с девочками.
Иван Бодунов несколько дней захаживал туда, немного выпивал, дымил сигаретой, морщился, снова пил, изображал кутившего в одиночестве нэпмана средней руки. И обратил внимание на двух парней лет двадцати пяти. Они заказывали дорогие блюда и расплачивались крупными купюрами. А на следующий день в этот ресторан нагрянули милиционеры с проверкой. Проверили всех посетителей, в том числе и Бодунова, а парней привезли в уголовный розыск.
В ходе допроса выяснилось, что Пискунов и Петров, известный в воровском мире под кличкой Карболка, тесно связаны с группой воров-гастролеров, которые часто посещают пивную "Кострома" на Крюковом канале. Именно эта невзрачная на вид пивная, оказалась штаб-квартирой налетчиков. Хозяйка "блатхаты" Наталья Бахвалова ласково встречала всех, но открывала кредит только тем, кто давал гарантии под будущие добычи. И всем долгам Бахвалова вела строгий учет.
Бодунов побывал в трактире, попил пива, послушал разговоры. Предложил Бахваловой кое-что из имевшегося у него добра, а для начала решил купить у нее некоторые предметы из домашней утвари. Та с удовольствием предложила ему и серебро, и золото, и сервизы. Он приценился, и они назначили новую встречу.
По предложению Бодунова, в "Костроме" был применен так называемый оперативно-розыскной метод - ни днем ни ночью сотрудники угрозыска не оставляли притон без присмотра. И вот однажды Андрей Фомин и Михаил Тарасов заметили вышедших из пивной троих мужчин. У одного в руках был коричневый чемодан, у другого - сверток. Оглядевшись по сторонам, они вошли в трамвай, следовавший на Выборгскую сторону. За ними отправились и оба оперативника. У Финляндского вокзала неизвестные вышли, и тогда Фомин и Тарасов, достав револьверы, подошли к ним и предложили поднять руки вверх. Не ожидавшие такого поворота событий налетчики не оказали никакого сопротивления. Их доставили в отделение.
В чемодане у задержанных были обнаружены специально изготовленные для взлома несгораемых касс инструменты, в свертке - ломик "фомка" и гаечный разводной ключ. У третьего задержанного, кроме различных сверл, ключей и отмычек, нашли адреса намеченных к ограблению организаций.
Владельцем чемодана был некто Морозов, участник ряда налетов, ограблений и убийств. Второй - со свертком - проживал в Петрограде по фальшивому документу на имя Дубровского. Третий назвался Изразцовым. Но оказалось, что настоящий Изразцов - старый сапожник, у которого украдены документы. На самом деле это был известный уголовному розыску вор-профессионал Ермаков, проживающий под фамилией Кузнецова у своей сожительницы в Озерках. Приехав в Петроград из Москвы, Ермаков установил связь с местными налетчиками. Кроме взлома несгораемых касс, он не брезговал и частными квартирами, в налетах на них принимала участие и его сожительница.
Обыск в Озерках позволил выйти на других грабителей. Так, собственно, и были обнаружены все участники ограблений кассы завода "Красная заря" и Управления связи. После этого Бодунов приступил к ликвидации притона. Операция была проведена тихо. "Кострому" обыскали ночью. Под полом в тайнике оказался чемодан с набором воровских инструментов. Хозяйка так и не смогла объяснить, как он к ней попал. При обыске ее квартиры нашли много золотых и серебряных изделий, коллекцию золотых часов и крупные суммы денег. Там же оказалась и книжка в черном переплете с именами налетчиков, щедро одаривших хозяйку, и ее должников. Преступники пошли под суд, а Бодунов получил новое задание.
НАЛЕТЧИКИ-КОНОКРАДЫ
(1923)
К 1923 году Петроградским уголовным розыском было разгромлено 297 банд, шаек и групп, арестовано и предано суду 62 874 уголовных преступника, многие из которых оказались профессионалами с дореволюционным стажем. Но преступность тем не менее продолжала еще активно действовать.
Так, 19 марта 1923 года в трамвае № 3 две женщины нашли оставленный кем-то объемный сверток. В нем обнаружились отрубленные человеческие ноги. Женщины в ужасе добежали до первого отделения милиции и рассказали о своей страшной находке.
В тот же день на Каменном острове дворник заметил под деревом пакет. Когда развернул его, то чуть не лишился чувств - в нем была голова мужчины. И вот последняя находка - на одной из вокзальных площадей в корзинке с тряпьем сторож нашел туловище человека: без ног, без головы и без рук.
В милиции все части мужского тела соединили и получили труп человека мужского пола, лет тридцати от роду. Никаких других полезных свидетельств найти не смогли. К расследованию был привлечен известный петроградский сыщик Бодунов. Он и сумел отыскать в корзинке небольшой клочок бумаги, обрывок газеты "Правда", почти весь залитый кровью. Но эксперты сумели прочесть написанное на нем простым карандашом слово "Чуков". Удалось установить и дату выхода этого номера газеты.
Начались розыски. Чуковых в Петрограде насчитывалось двести человек. Из них тех, кто выписывал "Правду", - тридцать. И опять поиски, расспросы, проверки. И через несколько недель Бодунов и его коллеги вышли на некоего Николая Тимошина, подписчика "Правды". Проследив несколько дней за ним, выяснив, с кем он встречался, сыщики поняли, что нашли того, кого искали. Бодунов решил арестовать Тимошина, его брата и третьего человека, которые, он был в этом уверен, убили Чукова, того самого, чьи части тела были обнаружены в разных районах Петрограда.
На допросах выяснилось, что Тимошин вместе с братом Иваном и еще одним помощником сколотили небольшую шайку, которая специализировалась на краже лошадей, имея от этого неплохой навар. Эти трое крали лошадей не только у извозчиков, но и у красноармейцев. Они установили наблюдение за солдатскими казармами. И стоило какому-то красноармейцу отойти от своей лошади, как ее моментально перехватывал кто-либо из троицы. А догнать вора, скачущего аллюром, представлялось делом сложным.
Затем троица выезжала в деревни и выгодно продавала четвероногих трудяг крестьянам. Лошадь в те тяжелые годы была ценным приобретением, и братья процветали. Пока не нарвались на своего соседа Чукова, оказавшегося хорошим знакомым того человека, у которого братья совершили очередную кражу. И вот, опасаясь, что сосед донесет на них, они решили от него избавиться.
Поздно вечером они напросились к нему в гости и за разговором, за рюмкой водки убедились в том, что он догадывается, каким прибыльным промыслом его гости занимаются. Поэтому напали на него и убили. Убить-то убили, а вот что делать с трупом, не знали. И тогда созрела мысль расчленить его, вынести по частям и все части разбросать в разных районах города. Так они и сделали. И никак не рассчитывали на то, что останки будут найдены. Сами же указали и то место, куда отнесли отрубленные руки. Так закончилось это дело. Но Бодунов без дела не остался.
В городе продолжали действовать остатки банд, и больше всех досаждала вооруженная банда Виноградова, нападавшая на государственные уч реждения.
Оперативным путем было выяснено, что шайка Виноградова перед очередным налетом должна собраться в доме № 16 по Демидову переулку, на своей "блатхате". Конечно, можно было напасть на них врасплох. Но в таком случае были бы погибшие и среди милиционеров. И тогда П. Суббоч, руководитель группы, решил применить хитрость. Его бойцы тихо окружили дом, а во двор занесли манекены, одетые в форму милиционеров. Теперь оставалось только дать команду "огонь!". Суббоч так и сделал. И через несколько секунд раздались выстрелы. Удивленные тем, что "милиционеры" не падают, бандиты палили из всех видов оружия. Не добившись своего, стали кидать во двор гранаты. Это был настоящий бой против стойко державшихся манекенов.