Прилетели пуночки - весна победила зиму.
Можно откапывать окна. И хотя работа эта трудная, хотя метель в два счета может занести окна опять, трудов Ушакову не жаль. Солнечный луч ворвется в окно и ярким желтым пятном уляжется на полу. Поднесешь к нему руку - тепло.
А раз тепло - другая жизнь начинается в Арктике.
Как будто холодное северное сердце оттаяло и стало биться быстрее.
Так кажется Ушакову, когда он бродит по острову.
У него и теперь много работы. Все больше птиц - они летят с юга, и надо сделать чучела, осмотреть гнезда. Надо подробно записать в дневник, как живут здесь пернатые, что едят, кто их враги и кому они угрожают сами.
И еще нужно узнать, как называют птиц эскимосы.
- Алъпа! - кричит Таян. Ему нравится помогать умилеку. - Смотри, алъпа летит.
Медленно и неуклюже машет крыльями толстоклювая кайра. Кайр сотни, тысячи, они облепили скалы, кричат, ссорятся... Что же это такое - даже в небе, между своими, нет мира! Глупые драчливые птицы. Сначала дерутся на скалах, продолжают драку в воздухе и так калечат друг друга, что, упав на землю, не могут больше взлететь. Теперь это добыча прожорливых песцов.
- Пиши дальше - самсыхагак, - продолжает Таян. - Слышишь мотор?
Прислушивается Ушаков. В самом деле, вроде бы доносится звук маленького мотора. Но это не мотор - это чистик, он часто-часто взмахивает крыльями, вот и получается равномерный шум.
Пронзительно орут чайки-моевки - будто мяукают кошки, - пикируют с высоты и, выхватив из воды рыбешку, взмывают вверх. На краю утеса сидит баклан, издалека он похож на бутылку. Крик его - глухое мычание.
- Нет, умилек, - Таян не согласен. - Нылъкак не умеет кричать. Раньше он умел, давно. Потом увидел у чайки-моевки белые перья, захотелось ему такие. Обменял свой язык на перья. Теперь он красивый, а говорить не может. Теперь чайка-моевка много кричит, а красивых перьев у нее нет.
Стая черных Казарок летит над ними. Таян подбивает одну. Сделав круг, уносится стая. Только одинокий самец с жалобным стоном кружится над охотниками, плачет, зовет подругу.
В тундре сошел снег, и однажды Ушаков заметил у себя под ногами что-то розовое. Это цвела полярная ива, ветви которой стлались по самой земле.
Первый цветок, увиденный в Арктике!
А солнце все выше, оно не уходит за горизонт, светло круглые сутки. Люди не различают, когда день и когда ночь. Как жить? Да очень просто: захотелось спать - спи, все равно темноты не дождешься.
Лето. Тепло. Температура поднялась до пяти градусов. А если термометр показывает плюс десять, то это - жара. Можно ходить в рубашке. Но нельзя забывать о плотной куртке и шапке, потому что через час вдруг похолодает и повалят с неба крупные хлопья снега.
Такой уж этот остров - осколок арктической суши, земля далеко-далеко за Полярным кругом.
Ушакову нравится эта земля.
Где еще такие красивые северные сияния? Где бывает столько белых медведей и моржей? И разве где-нибудь еще ездят летом на санях? По реке!
Необычны реки острова Врангеля. Нет в них зимой воды - только снег заполняет русло по самые берега. Когда приходит тепло, снег сверху тает, собирается в ручейки, ручейки сливаются - и вот сильный поток несется к морю. Снег под водой уплотняется, превращается в лед. Прошла вода осталась на дне ровная ледяная дорожка.
По такой дороге мчатся упряжки Таяна и Ушакова. Бегут, изнывая от солнца, собаки. Путь - в глубь острова, к гнездам гусей.
- Стой, умилек! - Таян нажимает на остол, тормозит упряжку. - Видишь?
Ничего не видит Ушаков. Но доверяет зорким глазам эскимоса, карабкается за ним на берег и бредет по вязкому грунту.
- Вот! - Таян хватает торчащее из земли тонкое бревно.
Бивень! Бивень мамонта!
Долго возятся они, откапывая клык древнего животного. С трудом поднимают тяжелый костяной завиток. Ушаков ножом соскребает грязь.
Прекрасная кость! Значит, начинают они еще один промысел на острове сбор бивней. И еще одно открытие сделано - жили, оказывается, здесь мамонты, ходили тысячи лет назад большими стадами.
Стадами? Большими? Конечно. Вот торчит еще один бивень, и еще, и еще...
- Знаешь, Таян, как назовем эту речку?
- Ся. Не знаю.
- Пусть называется она - Мамонтовая.
Долина реки расширяется, она окружена горами, и ветру сюда не попасть. Путешественники ставят палатку, нежатся на горячем солнце... Тундра кругом - в белых пятнах снега. Так кажется издалека. А если вглядеться в бинокль, то видишь: белое - это гуси. Одни сидят на гнездах, другие с гоготом спешат кормиться к морю, третьи возвращаются после кормежки и замирают около гнезд, лишь изредка переступая с ноги на ногу.
Трудно поверить Ушакову, что он в Арктике. Сочно зеленеет у южных склонов трава, в ней рассыпались цветы, искрятся под солнцем ручейки и маленькие озерца. Пролетел, басовито гудя, шмель. Вспорхнула и скрылась из глаз бабочка. На брезент палатки выполз паук, вздрагивают его тонкие ножки.
Благодать! В клетчатой рубашке и в непромокаемых сапогах ходит Ушаков по долине. Рвет растения - это будет гербарий. В рюкзаке - коробки из-под спичек. Там шмель, за которым пришлось погоняться, жуки, пауки, мухи. Даже комар - редкость в здешних местах - попался Георгию Алексеевичу.
Все пригодится в коллекции. Каждая травинка, каждое насекомое многое скажет ученым об острове Врангеля. И не исключено, что вот этот жук с желтыми крапинками на крыльях - не просто жук, а неизвестное до сих пор науке насекомое. И бабочка - не встреченный нигде экземпляр.
Таян собирает гусиные яйца, но скоро ему становится скучно, и он зовет Ушакова:
- Умилек! Разве ты не любишь яичницу?
Вместе они идут от гнезда к гнезду. Гуси вперевалку ковыляют в сторону, а потом потихоньку возвращаются обратно. Охотники не берут все яйца, надо оставить в гнезде хотя бы одно - гусыня отложит еще.
Но вот гуси заволновались, все громче их гогот. В небе враг бургомистр. Он кружит над гнездами, не обращая внимания на людей.
Ушаков хватается за винчестер.
- Подожди, - спокойно говорит Таян. - Не стреляй.
Что-то прошумело над их головами. Полярная сова, анипа по-эскимосски. Она набросилась на бургомистра, и тот, не сопротивляясь, летит прочь.
- Анипа - как пастух, - объясняет Таян Ушакову. - Гуси - ее стадо.
Гнездо совы в центре гусиной колонии. Самка сидит на яйцах, а самец неподалеку, на пригорке. Он охраняет подругу, яйца да и гусей заодно.
Много врагов у гусей. Бургомистры, поморники, вороны. И песцы. Всем хочется отведать гусиных яиц. Единственная защита - сова, которая никогда не подпустит к себе этих разбойников. Вот и устраивают гуси свои гнезда поближе к совам.
Смелый боец - сова. Самец не боится даже человека.
Ушаков подходит к нему поближе. Самец сначала хитрит, делает вид, что у него повреждено крыло - волочит его по земле. Если попадешься на эту хитрость, поверишь, побежишь за птицей, она долго будет водить за нос, заманит далеко от гнезда, а потом легко поднимется в воздух и улетит.