Тотчас сели, освободились от длинных крыльев, которые едва держались на их спинках, и ринулись в поиск. Уткнулись в какую-то ямку, втиснулись в нее головами и лихорадочно заработали ножками и жвалами. Через несколько минут зарылись в почву. А на поверхности земли продолжается торжество: ликуют, объедаясь термитами, птицы; муравьи волокут добычу: даже человек, если брачный лет термитов происходит где-нибудь в Южной Америке либо в Африке, спешит собрать урожай. Потом еще долго на базарах торговцы будут соблазнять туристов жареными термитами — лакомством, которое нам с вами не довелось попробовать.
А молодая парочка в гнезде размером с орех выведет из нескольких яиц личинок мужского и женского пола, которые сразу же станут похожи на термитов; она же поможет им, как говорится, стать на ноги, чтобы затем перепоручить все заботы по дому, а сама полностью посвятит себя делу продолжения рода. Станут появляться все новые рабочие, а потом и солдаты. И лишь когда гнездо достигнет мощи, самка начнет производить крылатых самок и самцов. Одни из них — точная копия молодых матери и отца — в назначенный час отправятся в полет, другие, с небольшими, как бы недоразвитыми крылышками, будут готовы заменить родителей.
— Игорь Иванович, выходит, последние термиты, о которых Вы говорите, это своего рода вторая, после царицы и царя, каста, способная к размножению, — резерв для замещения царской пары?
— Да, это так. Когда семья сильно разрастается и до ее провинциалов не доходит волшебное средство повиновения, среди них быстро выделяются самки с зачатками крыльев — не крылатые, предназначенные для брачного полета, а именно эти, короткокрылые. Они бросают род занятий, которым занимались прежде, и принимаются откладывать яйца. То же самое происходит, если плодовитость самки-царицы снижается… и если она гибнет. Подданные подчас сами содействуют этой гибели: с алчным азартом подступаются они к грандиозному брюху и, если ничего на нем не находят, вгрызаются в него жвалами, пытаясь ускорить события, и так или иначе их ускоряют. Старая производительница бывает съедена до последнего сегмента, но вместо нее в разных краях термитника возникают новые центры, семья становится многоглавой, ее рост ускоряется в геометрической прогрессии, и так десятки, сотни лет… Недаром есть в Индии остатки термитников, под сводами которых находят тень… слоны.
— Это очень интересно, спасибо, Игорь Иванович.
Далее приведу справочные данные о кастах термитов. Выходит, в обществе этих насекомых господствует «царизм», где главной персоной является царица. Это она под сильной властью держит все население термитного общества, но не методом кнута, а методом пряника. Она выделяет притягательные, жизненно важные вещества для своих «подданных», которые с неистовством слизываются термитами с ее царственного тела и передаются друг другу в виде отрыжки и экскрементов. Эти выделения и есть указы и приказы, вдохновляющие термитный народ на производительный труд и верную службу, соответственно в рабочей одежде и солдатском мундире. Используя эти вещества-пряники, царица регулирует половое созревание подрастающего поколения, способного к воспроизведению себе подобных. В то же время царица-труженица в продолжение всего рода — непревзойденная мать-героиня среди насекомых. Она откладывает яйца со скоростью пулеметной очереди — сотни яиц в минуту. Нашего академика В. И. Вернадского поразил один вид термитов своей «часовой точностью», у которого царица откладывает 60 яиц в минуту, 86 400— в сутки, ровно столько, сколько в сутках секунд. Видавший виды корифей науки, создатель теории биосферы воскликнул: «Если бы не было препятствий во внешней среде, главным образом в окружающей термитов жизни, они могли бы захватить и покрыть своими государствами всю поверхность биосферы — 51 006 510 8 квадратных километров!» Небезынтересно заметить, что царицы живут дольше всех насекомых, они могут откладывать яйца и в возрасте 50 лет. Невероятно, но факт!
Царь в обществе термитов — это лишь придаток царицы, прозябающий под ее каблуком. О труде он имеет самое малое представление. Ведь он работал не больше дня после свадебного путешествия — во время закладки родного гнезда. А теперь он живет в царской палате, благоденствуя на приношениях рабочих и время от времени оплодотворяя царицу.
А как складывается судьба термитов-солдат? Прямо скажем, нелегко: для них жизнь прожить — не поле перейти. Ведь на войне как на войне: бывают и победы, и поражения. И пусть повезет гренадерам живыми с поля брани уйти! Святое дело солдат, первейшая их обязанность — защита общества от вторжения врагов, в первую очередь их злейших противников — муравьев. Погибшие солдаты-термиты, как и в человеческом обществе, стимулируют появление нового поколения солдат. А когда они живые — это самоходные орудия, которые кусают, нанося уколы, закупоривают ходы в гнездо, обстреливают ядовитыми химическими веществами, обмазывают неприятелей клеющим составом. Среди защитников термитника имеются даже смертники. Это у них при встрече с неприятелем мышцы брюшка так сокращаются, что брюшко разрывается и на врага обрушивается смесь фекалий и остатков содержимого кишечника. Солдат, конечно, погибает, но и враг после этого бежит быстрее лани и уже никогда и ничем не смоет свой дурно пахнущий позор. В яростнейших случаях солдаты протыкают покров вторгшегося агрессора своими сильными челюстями и из лобной железы выделяют в рану вещество, токсичное или препятствующее образованию тромба. Ни рана, ни химическое оружие по отдельности не смертельны для врага, но в совокупности они выводят «нарушителей границ» из строя. Иногда солдаты головой отвечают за жизнь членов термитника. Приняв сигнал о появлении недругов, они устремляются к дверям — узким выходным отверстиям и в прямом смысле слова каждый затыкает их головой, приобретающей роль затычки.
Одним из основных способов химической защиты термитов-солдат является обстрел клейкой жидкостью, которая тонкой струей вытекает из лобного выроста, имеющего вид рылообразной трубки. Этот вырост очень напоминает нос, поэтому около 500 видов термитов, имеющих его, называются носатыми. Врагов они обстреливают струей раздражающего клея. Рабочие присоединяются к этой схватке, кусая врагов острыми челюстями и пытаясь зажать их ноги. Химическое оружие опутывает и раздражает врага, кроме того, оно действует как контактный яд. Муравьи, пауки и другие насекомоядные животные, включая позвоночных, обычно не трогают опасных брызгалок.
Пожалуй, термитов-брызгалок в совершенстве химического оружия превосходят лишь некоторые жуки. Бомбардиры — вот как они называются. Бомбардир, отстреливаясь от своих врагов, выбрасывает из конца брюшка оборонную жидкость, которая с треском взрывается в воздухе. А вот как получается гремучий газ шестиногих артиллеристов. Внутри жука в особом резервуаре, разделенном перегородкой надвое, в одном отсеке хранится 10-процентный раствор гидрохинона, в другом — 25-процентный раствор перекиси водорода. В момент опасности через каналы эти невзрывоопасные жидкости выжимаются в камеру для химических реакций, где имеются вещества, одно — разлагающее перекись водорода, другое — окисляющее гидрохинон. Они мгновенно запускают реакцию, в результате чего образующийся хинон нагревается до 100 градусов и под давлением кислорода — продукта все той же реакции — с бешеной энергией выталкивается из камеры порциями до 25 раз. Каждая порция гремучей жидкости взрывается, образуя белое или голубоватое облачко. Выстрелы бомбардира ошарашивают преследователя, а пока он очухается — жука и след простыл.
Термиты — вегетарианцы, да еще какие: для них более лакомого блюда, чем древесина, на свете нет. Не брезгуют они также почвой, с удовольствием поедая гумус. Казалось бы, древесина, состоящая из целлюлозы и лигнина, вообще несъедобна, даже гниет она за долгие годы, а термиты бойко ее разжевывают и быстро переваривают, но переваривают не сами (они, как и мы, не в состоянии превращать частицы дерева в пищу), а постояльцы их кишечника — простейшие, одноклеточные животные — жгутиконосцы, при этом и сожители их чрева, и хозяева довольны — по горло сыты. Если же ликвидировать фауну кишечника, не причиняя телесных повреждений термиту, то древоед, поедающий древесину, быстро окочурится от голода. Кроме того, в чреве термитов кишмя кишат особые бактерии, поставляющие их обладателю белковую пищу. На этом причуды термитов на пищевом фронте не исчерпываются, а только начинаются. Вот что говорит о них Реми Шовен:
— Термиты, по-видимому, единственные из всех насекомых, владеющие еще одним способом использования древесины: они разводят на ней грибы, но с совершенно иной целью, чем муравьи-грибоводы… Заложенная термитами грибная плантация похожа на промокшую буроватую губку; бесчисленное множество таких губок лежит в камерах термитника. Грибы развиваются на мелко-мелко искрошенной древесине. Долго считалось, что грибы осуществляют предварительное переваривание кусочков древесины, расщепляя целлюлозу, которая затем превращается в сахар, усваиваемый насекомым. Это известное явление: многие другие насекомые, питающиеся древесиной, используют этот прием. Но… необыкновенный гриб термитов одарен более редкой способностью: не столько целлюлозу, сколько лигнин превращает он в усвояемый материал. Это просто поразительно: лигнин ведь гораздо прочнее целлюлозы. До сих пор у насекомых не были известны случаи употребления в пищу лигнина, речь всегда шла о целлюлозе или о других составных частях древесины. Только гриб термитов делает возможным такое чудо. Обычно термиты поедают самые старые части грибницы, где лигнин уже разложился, и, подкладывая в нее новые кусочки дерева, предоставляют грибам перерабатывать их. Термиты в противоположность муравьям, никогда не употребляют в пищу самих грибов.
Замечаете, говоря о пищевых способностях термитов, мы подходим к ответам на вопросы: «Где и почему конец?» Телеграфным стилем отвечая, можно сказать: в тропических странах земного шара наступает конец всему, что состоит из древесины или продуктов ее переработки. То деревянный потолок обваливается, то на глазах изделия из древесины рассыпаются, то книги исчезают, то рушатся дома… Все эти черные дела совершают термиты. Есть предположение, что и они были виновниками разрушения зданий во время страшного ашхабадского землетрясения в 50-х годах. Термиты, выгрызая середину деревянных частей строений, а снаружи оставляя их нетронутыми, давно подготавливали народное бедствие, унесшее много человеческих жизней. В глинобитных домах после первого толчка обрушивались потолки, стены, изъеденные термитами. Особенно пострадали старые кварталы. И до сих пор от них не могут избавиться в селах и даже в столице — Ашхабаде. В нашей стране обитает лишь 7 видов термитов. О туркестанском термите, широко распространенном в Средней Азии, мы уже упоминали. Но вред, приносимый им, лишь одна сторона медали. Их же в Средней Азии называют «санитарами Каракумов»: поедая больные, высохшие растения, сломанные кустарники, особенно саксаул, твердый и крепкий, как металл, они способствуют их минерализации, проходящей крайне медленно под жарким солнцем пустыни, и повышают плодородие почвы. Да и вся эта огромная армия термитов — более 2500 видов в мире — даже в тропиках приносит не только вред, но и пользу, ускоряя превращение отходов растительности в гумус и перепахивая почву.
Кузнечики, сверчки, медведки, саранчуки, коньки, кобылки… — вот какие известные крупные насекомые составляют отряд, который получил название — прямокрылые. Число их видов в мире превышает 20 000, в том числе в нашей стране обитает более 700 видов. Среди насекомых им принадлежат рекорды по прыжкам в длину: сверчкам — до 61 сантиметра, кобылкам — до 76 сантиметров. Обыкновенный кузнечик в прыжке преодолевает расстояние, превышающее длину его тела в 20 раз — прыгай так человек, ему потребовалось бы три прыжка, чтобы покрыть длину футбольного поля. В сравнении с человеческими масштабами кузнечик покоряет высоту пятиэтажного дома. При прыжке кузнечик приводит в действие около 7000 мышечных волокон задних ног за одну тридцатую долю секунды, развивая усилие, примерно, в 20 000 раз превышающее его собственную массу.
Способность к прыжку настолько отличительный признак, что прямокрылых еще называют прыгающими. Здесь прыгают все; если же в виде исключения попадаются взрослые особи, разучившиеся прыгать, то это те, кто разжирел на харчах, а прыжки совершают их юркие отпрыски. Но не только это качество отличает прямокрылых. Более знамениты они как певцы — стрекочут на мажорный лад, играют, как увидим дальше, на смычковых инструментах.
Стрекотание кузнечиков — такое же характерное явление природы, как звонкое пение жаворонков. Между тем с самими певцами — как насекомыми, так и пернатыми — удается познакомиться не сразу. Жаворонки поют высоко в небесах, кузнечики же, хотя и на земле, рядом, но замаскировались превосходно: их, зеленых, на таком же фоне не так-то просто заметить. Недаром поется: «в траве сидел кузнечик, совсем, как огуречик, зелененький он был».
Кузнечиков летом увидишь повсюду: на лугах, опушках леса, на полях, в огородах и садах. Эти существа интересны прежде всего тем, что поют. Вернее, играют на скрипке. Но этим занимаются представители мужского пола, достигнув зрелого возраста, а их подруги лишены музыкальных способностей. Кстати, самок легко отличить от самцов по длинному яйцекладу, торчащему на вершинке брюшка и напоминающему меч в миниатюре. Посмотрим, на чем играет музыкант. Инструмент прост: у него на правом переднем крыле находится особая ячейка — круглая перепонка. Она способна вибрировать, усиливая звук, и называется тимпаном. Утолщения по краям тимпана образуют нечто вроде струн. А где смычок? Он на внутренней поверхности левого переднего крыла, лежащего поверх правого. Смычок это не что иное, как толстая зазубренная жилка. Заработали передние крылья — они сдвигаются и раздвигаются, вибрируют, смычок трется о струны, тимпан резонирует, повышая громкость стрекотания, слышимого с расстояния 30 метров. Такая музыка исполняется для привлечения невест, она же служит предостережением для других кавалеров: на чужой каравай рот не разевай. Выходит, кузнечики слышат и у них есть «уши»? Да, есть, но «уши» у них не на макушке, а на вершине голеней передних ног. Это камера, внутри которой расположена мембрана, реагирующая на перемещение звуковых волн. Таких «ушей» два, и прикрыты они пластинками, поэтому снаружи видны только узкие щелки. Поворачивая в разные стороны передние ноги, кузнечик проверяет звуковую ситуацию и определяет, где, с какой стороны исходит нужная звуковая информация для дальнейших действий. Этот простой слуховой аппарат воспринимает частоты в несколько раз более высокие, чем ультразвук.
Задние прыгательные ноги кузнечиков к туловищу прикреплены слабо и легко отрываются, особенно тогда, когда за них хватают. Это защитное приспособление, подобное отрывающемуся хвосту у ящерицы, но с той разницей, что хвост у пресмыкающегося отрастает, а отломанные ноги у кузнечика не восстанавливаются.
Кузнечики всеядны, не прочь поохотиться на искалеченных саранчуков, любят спелые ягоды и плоды, в худшем случае питаются просто зеленью. Ляганьем они отгоняют тех, кто препятствует их обжорству. Личная гигиена у них поставлена на должную высоту: после обеда чистят лапки, потом ими протирают лицо, глаза, приводят в порядок длинные-предлинные усики. Сытый, довольный, чистый кузнечик не прочь посибаритствовать, падая на бок или на живот и вытянув длинные задние ноги, словно ему ничто насекомовое не чуждо.
Более компактные, чем кузнечики, сверчки — тоже веселый народец, голосистый, да еще какой — одно наслаждение их слушать! Их музыкальный инструмент устроен почти так же, как у кузнечиков, но смычок расположен на правом переднем крыле, а струна, о которую он трется, воспроизведя звук, находится на левом. Словом, сверчок не левша, и этим он отличается от кузнечика. Поют тоже только самцы, сидя у входа в свое собственное жилище, причем каждый имеет свой музыкальный репертуар. Песни бывают разные, в зависимости от обстановки: брачные адресованы самкам, агрессивные исполняются при встрече самцов-соперников; вопросительные, как крик души, — при внезапном исчезновении долгожданных невест.
Странное имя носят другие кузнечиковые — медведки, хотя, как кроты, живут под землей. Медведка дни и ночи напролет, словно быстроходная землеройная машина, прорывает сложную систему ходов вдоль и поперек, по спирали и в глубину. Спиральная дорога ведет из гнезда диаметром 5—10 сантиметров к поверхности земли, а идущие от горизонтальных ходов в глубину штольни служат мелиоративными сооружениями, отводящими от родного дома подземные воды.
Медведка передвигается в подземных галереях и передом, и задом наперед. Когда она ходит вторым способом, длинные хвостовые придатки служат осязательным органом, как усики при нормальном ходе вперед.
Латинское название медведок «гриллотальпа» переводится как «сверчок-крот». Откуда наименование «крот», нам уже ясно — это экологический собрат позвоночного крота. Почему же она вдобавок и сверчок? Да потому, что медведки состоят в близкородственных отношениях со сверчками, имеют общих с кузнечиками предков. Кроме того, медведки, как и сверчки, издают мелодичные звуки. В их песнях различают четыре мелодии: короткие, скрипящие звуки, сопровождающие испуг, враждебные встречи и драки; короткие, звонкие, яростные трели во время столкновений самцов-соперников; еле слышное нежное стрекочущее звучание в моменты ожидания и, наконец, звонкие, громкие, звенящие трели для привлечения самок.
Медведки питаются смешанной пищей — подземными частями растений и многими почвенными беспозвоночными животными. Нередко они селятся в огородах и садах, где приносят немалый урон, повреждая корни культурных растений.
Кузнечиков, сверчков и медведок известно в мире около 10 000 видов. Это длинноусые, или меченосные прямокрылые. На территории нашей страны их свыше 200 видов, из них кузнечиков более 50, сверчков около 40, медведок всего 3 вида. Зато в нашей фауне более многочисленны короткоусые прямокрылые — разные там саранчовые и им подобные, около 500 видов, которых от кузнечиков можно легко отличить по коротким усикам и отсутствию «мечей» у самок. Да и стрекочут они по-другому и иным способом — трением внутреннего киля задних бедер об одну из продольных жилок передних крыльев. Некоторые саранчуки объединяются в большие невиданные стаи, но и тогда, когда они живут в одиночку, они скачут под нашими ногами, где бы мы ни были летом и осенью (луг, поляна, опушка леса, поле), так что хочется сказать, что они — маленькие кони травянистых джунглей. Не зря они получили названия — коньки, кобылки. Среди них встречаются и такие, которые, если их потревожить, внезапно взлетают, а их машущие киноварно-красные крылья словно горят ярким огнем. Кони-огни, да и только! Во время полета самцы громко трещат. От этих качеств исходит их научное название — огневка трескучая. А вот одна саранча во время полета будто полыхает голубым пламенем из-за голубых задних крыльев. Это кобылка голубокрылая. Оба эти вида широко распространены по просторам и весям нашей страны.
О невероятных скоплениях короткоусых прямокрылых — саранчовых и о том, на что они способны, я расскажу в других разделах книги.
А пока поговорим о полевых сверчках. У них, в отличие от кузнечиков, крылья лежат на спине плоско и церки на конце брюшка длинные. Самцы сверчков очень голосистые и свою песню сопровождают своеобразным «танцем». Непрерывно покачиваясь, они приближаются к самке… задом наперед. Поют полевые сверчки в мае и июне, преимущественно на песчаных теплых склонах, на опушках. Каждый сверчок копает себе шиповатыми передними ногами и челюстями нору — наклонный ход, диаметром 15–20 миллиметров и длиною до 10 сантиметров.
Поселяются сверчки скученно. Члены такого поселения соблюдают неписаную «табель о рангах». Самый сильный — самый главный, его никто не смеет тронуть. С помощью песни он может управлять образом жизни остальных. Самцы весьма драчливы.
Вот как зловеще звучит название этого отряда — уховертки, не меньше и не больше! При такой ситуации нечего рассчитывать на хорошую репутацию: слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Про них рассказывают несусветные небылицы, в которых на разные лады повторяется, что они будто бы залезают тайком в ухо спящего человека и выводят из строя наш слух. Молва приписывает уховерткам, что, прорывая барабанную перепонку, они проникают в голову и там питаются ни много ни мало… мозгом.
Конечно, все это выдумка от начала до конца. Медицина не располагает фактами выдворения уховерток из ушей. Об их ухоповреждающей деятельности нельзя почерпнуть сведений даже из самых что ни на есть полных медицинских справочников и энциклопедий.
То ли потому, что у страха глаза велики, то ли потому, что в нас въелось изречение «сказка ложь, да в ней намек», — все равно уховерток боятся и встречают со страхом и отвращением. Может быть, их внешний вид не внушает доверия? Вон какими длинными, торчащими на конце брюшка клешнями уховертки вооружены. А вдруг отдельно взятая такая особа возьмет и ударит ими, как скорпион? Что скрывать, и ударяет, и схватывает клешнями, а если в их тисках случайно окажется кожа человека, клешни способны проколоть ее до крови. Я-то испытал это на собственном опыте, не ради любопытства, конечно, а ради того, чтобы показать, что такие мелкие раны для человека абсолютно безвредны, — ведь уховертка не впускает в рану яд, как скорпион, у нее нет ядовитых желез. Эти цельные хвостовые придатки не предназначены для нападения на человека или на животных. Они используются уховерткой, во-первых, как руки во время трапез (ими придерживается пища); во-вторых, как инструмент для расправления и складывания задних крыльев и, в-третьих, как орудие защиты в опасные для жизни моменты.
Познакомимся поближе с уховерткой. Она имеет сильно уплощенное удлиненное, гибкое тело; ее наружные покровы плотны и прочны, а укороченные передние крылья превращены в твердые кожистые образования, под которые надежно упаковываются широкие, перепончатые, веерообразные, мягкие задние крылья. Перед упаковкой они складываются веером, а потом еще два раза поперек. Уховертка вся блестящая, словно лакированная, рыжевато-бурая особа с ржаво-красной головой и янтарно-желтыми ногами. Эти качества принадлежат уховертке обыкновенной — юркому, влаголюбивому, теплолюбивому насекомому, ведущему ночной образ жизни. Она, между прочим, сопутствует человеку, нередко поселяясь в домах и других помещениях. На воле же самка устраивает гнездо — полость в земле и, как наседка, насиживает яйца, а после того, как появится потомство, заботится о нем: кормит личинок; если малыши расползаются, собирает их всех вместе.
Уховертки так же всеядны, как кузнечики: с одной стороны, они не прочь питаться различными частями живых и мертвых растений, причем, иногда нанося вред многим сельскохозяйственным растениям; с другой стороны, они охотно едят животную пищу, особенно истребляя малоподвижных вредителей с мягкими покровами. Получается так, что их деятельность для человека и вредна, и полезна — все зависит от конкретных условий и мест обитания.
Распространены уховертки всесветно. Рядом с нами, в наших жилых домах, на возделываемых полях и в садах чаще всего встречается обыкновенная уховертка, которая известна всем. Для человека она не опасна, самое большее — может больно ущипнуть клешнями. Когда ее беспокоят, она ловко сворачивает брюшко на спинную сторону и расправляет клешни, готовая схватить ими врага. Не стоит бояться уховерток. Встретив их, лучше мирно разойтись, не причиняя вреда.
Земля населена около 1300 видами уховерток, из которых в нашей стране встречается 26 видов.
Вот о ком молчать не надо, так это о вшах. Это тот самый отряд, про который в грозном 1919 году даже великий Ленин вынужден был сказать: «Или вши победят социализм, или социализм победит вшей». К счастью, сбылось второе. Однако вши до сих пор существуют, мы только загнали их в угол. Наше поколение, уже рожденное в 30-х годах, еще помнит их злодеяния, но и нынешняя молодежь, особенно та ее часть, которая не брезгует свободной любовью, часто воочию сталкивается с ними.
Как бы ни было неловко говорить о вшах, мы должны признать, что мировая фауна насчитывает около 300 их видов, а в СССР известно примерно 40 видов. За счет человека, паразитируя на нем, высасывая его кровь, живут три разновидности — три представителя вшивого племени: головная вошь (Педикулюс гуманус капитис), платяная вошь (Педикулюс гуманус гуманус) и площица (Фтирус пубис). По-видимому, мы приобрели этих паразитов по наследству от наших далеких предков-обезьян.
В истории человечества вши оставили глубокий след. Они не щадили не только простых людей, но и «сильных мира сего». Эти паразиты явились причиной смерти сирийского царя Антиоха Эпифана, иудейского царя Ирода, римского императора Максимилиана, испанского короля Филиппа Второго, диктатора Суллы, кардинала Дюре. Сыпным тифом вши отравили жизнь датского принца — жениха Ксении Годуновой, сподвижника Петра Первого — Головина, сыпняком заразили Ивана Грозного при осаде Казани, князя Курбского…
Как ни странно, бывало, вши пользовались правом решающего голоса на серьезных выборах. Так, более 100 лет назад они выбирали бургомистров в некоторых городах Швеции. Претенденты на эту должность садились вокруг стола и клали на него бороды. Посередине стола выпускали вошь. Бургомистром избирался тот, чью бороду она предпочитала.
Как курьез воспринимается теперь то, что в некоторых странах собирали налог… вшей. Примерно 500 лет назад в Мексике каждый житель был обязан доставить правителю вшей — чем больше, тем лучше. Когда испанцы заняли столицу Мексики, то велико было их изумление: они нашли в королевском дворце склад мешков, набитых мертвыми вшами. В старинные времена вши шли на изготовление лекарств, которыми лечили колики, желтуху, туберкулез, застарелые язвы, конвульсии, камни печени, рахит детей, плохое зрение и многие другие недуги. Разумеется, при этом оздоровляюще действовали не целебные свойства вшей, а элементы самовнушения, надежда на выздоровление.
Раньше народ изводился от тварей-вшей, но не роптал, покорно терпел, ибо был уверен, что «в лесу не без зверя, в голове не без воши». Про бедных людей с иронией, с насмешкой говорили, что они даже вшей прокормить не могут. Чтобы хоть как-то уменьшить «поголовье» вшей, люди «искались». У Н. С. Лескова в рассказе «Продукт природы» мы читаем: «Самым любимым занятием у всех было «искаться». Это было что-то вроде спорта. Мужики, бабы, дети — все постоянно искались, и занятие это было не только препровождением времени, но оно было вызвано и настоятельною необходимостью, потому что вошь ела «народы беспощадно».
Особенно широкое раздолье находили вши под париками людей в средневековье. Тогда даже изысканная публика на балах и приемах нисколько не смущалась утихомирить зуд публично, у всех на виду, при всем честном народе, при помощи особых палочек из кости, бороздя ими площадь головы. Послушаем французского писателя А. Дюма, описывающего прием: «… то был аббат Скаррон, всегда веселый, насмешливый, остроумный, всегда страдающий и почесывающийся маленькой палочкой».
А иногда волей-неволей приходилось «механизировать» процесс отлова вшей. К примеру, в Испании предприимчивые люди дрессировали обезьян, обучая их выбиранию вшей из волос головы, и выдавали обученных животных напрокат людям за солидное вознаграждение. Окончательно избавиться от вшей люди в те времена и не мечтали. Ведь они думали, что вши заводятся сами собой. Теперь доказано, что вши возникли из насекомых-пухоедов, которых известно около 300 видов. Это они, с типичным вшивым обликом, позволили себе роскошь породить вшей. Однако по сравнению с предками потомки сузили меню. Если пухоеды питаются, как правило, частями кожного покрова и частицами пера и, как исключение, выделениями кожи и кровью, выступающей из ран, то вши пьют только кровь. Выдержать однообразную диету вшам помогают особые микроорганизмы. Перед яйцекладкой они из кишечника вши продвигаются в желток яйца, а потом во время развития зародыша снова перемещаются в кишечник.
Представьте себе 1—5-миллиметровое бескрылое насекомое с уплощенным телом, с редуцированными однолинзовыми глазами, с неясно расчленённой на части грудью и с цепкими хватательными ногами. Его не может раздавить груз, в 1000–3000 раз превосходящий массу его тела; оно способно, цепляясь одними передними ногами, удержать тяжесть, превышающую массу его тела в 2000 раз. Это и есть воплощенная в реальности вошь. Имей человек такие силовые качества, он поднимал бы груз весом 150 тонн!
Если среди насекомых тараканы — это резвые рысаки (недаром раньше устраивались — да и теперь кое-где устраиваются — тараканьи бега), мухи — лайнеры, кузнечики — чемпионы по прыжкам в длину, блохи — рекордсмены по прыжкам в высоту, то вши — это черепашки, ползающие со скоростью 10–35 сантиметров в минуту. Вшам некуда спешить. Прокладывать далекие маршруты им ни к чему: ведь пища тут же, под носом, и себе подобные под боком — ешь и размножайся. Как только коготки захватили волосок, они захлопываются наподобие лезвия складного перочинного ножа.
К человеку вошь привлекает прежде всего его запах. Есть люди, которые несъедобны с точки зрения вшей. Предполагают, что такие субъекты обладают непривлекательным для вшей запахом пота. Между прочим, вши не терпят и запах никотина.
Вши — весьма тягостные кровососы, хотя разные люди по-разному переносят их укусы. У одних слюна вшей, вводимая в ранку, вызывает нестерпимый зуд, на других она совсем не действует. Кровососанием и беспокойством, а также психической травмой не исчерпывается вред вшей. Они выступают еще как переносчики возбудителей сыпного и возвратного тифа, волынской лихорадки. Платяная вошь становится заразной на всю жизнь после всасывания с кровью больного бактерий-спирохет, вызывающих возвратный тиф. Из кишечного канала вши спирохеты попадают в полость тела и накапливаются в крови. Человек заражается этой болезнью, занося содержимое раздавленной вши на места расчесов или на слизистые оболочки носа, рта, глаза. Чтобы не мрачно, а оптимистически закончить рассказ о вшах, отмечу, что в нашей стране возвратный тиф окончательно ликвидирован. Но мы должны быть начеку — сыпной тиф, вернее, его возбудители — риккетсии Провачека где-то дремлют.
Цикады, тли и их переродившаяся родня — червецы и щитовки выделены в самостоятельный отряд — равнокрылые. Это сосущие насекомые с неполным превращением, передние и задние крылья которых одинаковой твердости (отсюда и происходит их название).
Цикады известны прежде всего тем, что они — самые громкие музыканты среди насекомых, играющие джаз-металл, хэви и другие пронзительные, оглушительные произведения, которые напоминают то звук циркулярной пилы, то резкие свистки паровоза, то монотонно звенящие трансформаторы электрического тока… Древние греки обожали пение цикад, а римляне, наоборот, терпеть не могли — затыкали уши. Цикады, как музыканты, от рождения не скрипачи, как кузнечики и сверчки, а барабанщики. Их звуковые органы, своего рода барабаны, находятся внутри тела, в брюшке. Это пара больших, снабженных резонаторами барабанных перепонок. Цикада не бьет палочками по этим перепонкам, а вибрирует ими при помощи мышц, совершая до 600 колебаний в секунду. Вот эти молниеносные колебания-щелчки и слышны как металлический звон цикад. Они так громки потому, что многократно усиливаются большими воздушными брюшными полостями. Еще древнегреческий драматург Ксенархос Родосский около 2400 лет назад отметил, что самки цикад безмолвствуют, говоря: «Счастливо живут цикады, оттого что их женщины молчат». Так думали до 1959 года, а в упомянутый год изучением 19 видов европейских цикадок было выяснено, что у них поют оба пола, однако пение самок без особых усилителей не слышно для человеческого уха.