Не будь Сталина - мы были б частью гитлеровского рейха, так, что ли?!
Нет, не выдавили мы из себя по капле раба, далеко нам еще до этого...
"Биография" Сталина: "22 июня 1941 года гитлеровская империалистическая Германия грубо нарушила пакт о ненападении и совершила неожиданное, вероломное нападение на Советский Союз".
Маршал Василевский. Книга "Дело всей жизни": "С середины апреля 1940-го я включился в работу над планом по отражению возможной агрессии... В плане предлагалось развернуть наши главные силы от побережья Балтийского моря до Полесья, то есть на участках Северо-Западного и Западного фронтов..."
После этого доклада начальник Генштаба Шапошников был снят со своего поста и перемещен на должность заместителя наркома обороны по строительству оборонительных сооружений; на смену ему пришел К. А. Мерецков, арестованный Сталиным на второй день войны. Почему же он был арестован и подвергнут нечеловеческим пыткам? Вчитаемся в мемуары Василевского:
"Как нам рассказал Мерецков, Сталин, касаясь наиболее вероятного направления потенциального удара противника, высказал свою точку зрения. По его мнению, Германия постарается направить в случае войны удар... на юго-западе... В соответствии с этим Генштабу было поручено переработать план, предусмотрев сосредоточение главной группировки на юго-западном направлении..."
Гитлер ударил именно на западном и северо-западном направлениях, как предсказывал Генштаб во главе с маршалом Шапошниковым. Сталинская корректива работы военных стоила нам около ста тысяч убитыми и более трехсот тысяч пленными в первые дни войны, - именно на Западном фронте; надо было найти виноватого; им оказался Мерецков.
Василевский: "Оперативный план отражения агрессии был тщательно увязан с мобилизационным планом Красной Армии и страны в целом..."
Почему же Сталин - когда все знали о близком начале войны - отказался провести мобилизацию, а вместо этого 14 июня опубликовал заявление ТАСС, которое демобилизовывало и народ, и Красную Армию?..
Народный комиссар Военно-Морского Флота адмирал Кузнецов: "17 и 18 марта сорок первого года немецкие самолеты были несколько раз обстреляны под Либавой. Что же делать, если агрессор наглеет? Меня вызвали к Сталину. В кабинете кроме него сидел Берия, и я понял, откуда дует ветер. Меня спросили, на каком основании я отдал распоряжение открыть огонь по самолетам-нарушителям? Я попробовал объяснить, но Сталин оборвал меня. Мне был сделан строгий выговор и приказано немедля отменить распоряжение. Пришлось подчиниться".
Злополучное заявление ТАСС о том, что все слухи о возможной агрессии Германии являются "вымыслом", адмирал Кузнецов комментирует: "Надо было принимать чрезвычайные меры... Но, увы, этого не случилось... Мы решили больше не ждать указаний, начали действовать сами... Балтийский флот 19 июня был переведен на оперативную готовность "номер 2..."
Маршал Василевский: "Сталин явно промедлил с принятием решения на переход армии и страны на полный режим военного времени... Сталин не решался на это, исходя, конечно, из лучших (?!) побуждений... Если бы наши войсковые части и соединения были своевременно отмобилизованы, выведены на предназначенные для них планом боевые рубежи, развернулись бы на них... то можно предполагать, что уже в первые дни войны были бы нанесены такие потери противнику, которые бы не позволили ему столь далеко продвинуться по нашей стране, как это имело место... Сталин, оказывавший огромное влияние на внешнюю и внутреннюю политику страны, видимо, не смог правильно уловить этого переломного момента... То, что Сталин не смог вовремя принять решение, является его серьезнейшим политическим просчетом... В чем причины?.. Прежде всего в том, что наши разведорганы, как справедливо замечает маршал Жуков, не смогли в полной мере объективно оценивать поступавшую информацию о военных приготовлениях фашистской Германии и честно, по-партийному докладывать ее Сталину..."
(Я уже писал, что несколько раз - работая над романами "Майор Вихрь" и "Семнадцать мгновений весны" - встречался с Молотовым.
- Неужели разведка не докладывала о приготовлениях Гитлера, Вячеслав Михайлович?
- Докладывала... Берия сообщил нам, что в германском посольстве в Леонтьевском переулке уже неделю идет дым из труб - жгут документы... Но раз избрана линия - надо было следовать ей до конца...)
Берия сообщал Сталину информацию группы Шандора Радо и Леопольда Треппера из Берна и Гааги - война начнется 22 июня. Сталин приказал прервать с ними связь: "провокация англичан".
Советский военно-морской атташе в Берлине М. А. Воронцов назвал точную дату вторжения - его отозвали в Москву.
Нарком госбезопасности Эстонии сообщил, что 22 июня Гитлер выступит; его вызвали в Москву, но посадить "за клевету и панические слухи" не успели Гитлер-таки действительно выступил...
Так что дело не в разведке, а в том, что Сталин уже давно стал диктатором, никто не смел ему возразить, его слово и мнение сделались истиной в последней инстанции...
Адмирал Кузнецов утверждает, что получил разрешение наркома Тимошенко и начальника Генштаба Жукова применять оружие в случае нападения лишь ночью 22 июня.
"Когда я возвращался в Наркомат, - пишет адмирал, - меня не покидали тяжелые мысли: когда наркому обороны стало известно о возможном нападении гитлеровцев? Почему не само правительство, а нарком обороны отдал мне приказ, причем полуофициально и с большим опозданием?.. Смотрю на часы... 3 часа 15 минут... Вот когда началось! Набираю номер кабинета Сталина. Отвечает дежурный: "Товарища Сталина нет, и где он, мне неизвестно". - "У меня сообщение исключительной важности, которое я обязан передать лично товарищу Сталину..." - "Не могу ничем помочь". Опять звоню дежурному: "Прошу передать товарищу Сталину, что немецкие самолеты бомбят Севастополь. Это же война!" "Доложу кому следует". Через несколько минут слышу звонок: "Вы понимаете, что докладываете? - Это Маленков... Около 10 утра 22 июня я поехал в Кремль. Решил лично доложить обстановку... В Кремле все выглядело как в обычный выходной день... Наверное, руководство собралось в другом месте, решил я. Не застав никого в Кремле, вернулся в Наркомат..."
"Биография" Сталина этот период "деятельности великого полководца всех времен и народов" не комментирует, выделяя лишь "пророчество", высказанное в его речи от 3 июля, о том, что за демократию вместе с нами будут сражаться Европа (читай - Англия) и Америка, то есть те страны, которые в течение полугода тщетно предупреждали его о дате нападения Гитлера.
Василевский: "Первоначальные неудачи показали некоторых командиров в невыгодном свете. Они оказались неспособными быстро овладеть искусством ведения современной войны, оставались в плену старых представлений..."
(Я отношусь с глубочайшим уважением к нашим замечательным маршалам, героям Великой Отечественной. Но не могу не сказать о трагическом ощущении, которое не оставляет меня, когда я читаю их мемуары: все они пишут о том, как много в их жизни значили такие блистательные военачальники, как Тухачевский, Уборевич, Якир, Путна, Примаков, Корк, Белов, Алкснис... Но ни один из маршалов не произнес ни единого слова об их трагической судьбе - были люди, и нет их, как отрезало... А ведь когда писались мемуары, эти легендарные герои гражданской войны были уже реабилитированы. Кто же запретил нашим маршалам положить венок на их безымянные могилы?!
Почему никто из них прямо не сказал, что "старые представления" о современной войне культивировал именно Сталин?)
Василевский: "Сталин исходил из того, что если боевые действия развиваются не так, как нужно, значит, необходимо срочно произвести замену (или расстрел: дело Павлова. - Ю. С.) руководителя. Однако такое отношение к кадрам в первые месяцы войны далеко не всегда давало положительные результаты..."
...Одно из преступлений Сталина, приведшее к тому, что Красная Армия потеряла более шестисот тысяч красноармейцев, попавших в плен, и около двухсот тысяч, павших на поле боя, выполняя сумасбродный приказ Сталина, относится к трагедии на Юго-Западном фронте.
Об этом свидетельствует Василевский: "Вечером 7 сентября (за два месяца боев немцы уже оккупировали всю Белоруссию, Литву, Латвию, Эстонию, вышли к Киеву и Ленинграду, заняли рубежи в районе Смоленска, потеряв при этом около четырех процентов своих солдат. - Ю. С.) Военный совет Юго-Западного фронта сообщил, что обстановка еще более осложнилась... Мы с Шапошниковым (его вновь вернули в Генштаб. - Ю. С.) пошли к Верховному с твердым намерением убедить его в необходимости отвести войска за Днепр и оставить Киев... Разговор был трудный и серьезный. Сталин упрекал нас в том, что мы пошли по линии наименьшего сопротивления: вместо того чтобы бить врага, стремимся уйти от него... При одном же упоминании о жестокой необходимости оставить Киев Сталин выходил из себя и на мгновение терял самообладание..."
...А далее следует поразительное признание Василевского, которое молнией высвечивает обстановку, в которой им, профессионалам, приходилось работать: "Нам, видимо, не хватало необходимой твердости, чтобы выдержать вспышки этого неудержимого гнева..."
Видимо, дело тут не только в "твердости".
И Шапошников, и Василевский не могли не знать, что в эти страшные дни войны творилось в застенках, где пытали бывшего начальника Генштаба и будущего маршала Мерецкова, командарма Штерна (расстрелян. - Ю. С.), начальника ПВО Алксниса (расстрелян - Ю. С.), дважды Героя Советского Союза Смушкевича (расстрелян - Ю. С.). (Кстати, немцы, захватившие в Вильнюсе семью выдающегося летчика, героя боев в Испании и на Халхинголе, не расстреляли ее, хотя были обязаны - все евреи, - полагая, что эти заложники помогут им в случае нужды выменять на них какого-нибудь своего генерала, буде он попадет в русский плен. - Ю. С.)
Василевский продолжает: "Вплоть до 17 сентября Сталин не только отказывался принять, но и серьезно рассмотреть предложения, поступавшие к нему от главкома этого направления, члена Ставки Г. К. Жукова, Военного совета Юго-Западного фронта и от руководства Генерального штаба".
(Какой главком, в какой стране мог позволить себе столь презрительно-высокомерное отношение как к докладам с мест кровопролитных боев, так и к позиции мозга Красной Армии, ее Генерального штаба?!
А ведь еще 13 сентября начальник штаба Юго-Западного фронта генерал-майор Тупиков сообщал Шапошникову: "Начало понятной Вам катастрофы - дело пары дней".)
Василевский: "Ознакомившись в этим донесением, Верховный Главнокомандующий спросил Шапошникова, что тот намерен ответить. И тут же сам продиктовал ответ: "Генерал-майор Тупиков представил в Генштаб паническое донесение. Обстановка, наоборот, требует сохранения исключительного хладнокровия... Необходимо неуклонно выполнять указания т. Сталина, данные вам 11 сентября. Б. Шапошников. 14 сентября 1941 года, 5 ч. 00 м."..."
Примечательно: понимая возможность катастрофы, Сталин подписал эту шифровку фамилией Шапошникова - будет на кого свалить вину в случае краха.
Василевский: "Только 17 сентября Сталин разрешил оставить Киев. В ночь на 18 сентября командование фронта отдало приказ отходить с боем из окружения. Однако вскоре связь штаба фронта со штабами армий и со Ставкой была прервана... 20 сентября погибли в бою (по иной версии - застрелились. - Ю. С.) комфронта М. П. Кирпонос, член Военного совета, секретарь ЦК КПУ М. А. Бурмистренко и начальник штаба Тупиков..."
Тот самый, кого Сталин посмел обозвать "паникером"... А этот герой сердцем болел за жизнь красноармейцев, блестяще выполнял свой долг - под беспрерывными бомбежками нацистов, без сна и отдыха - истинный патриот Отечества. Убежден, что эти военачальники заслуживают того, чтобы быть помянутыми в том Памятнике жертвам сталинского террора, который мы не можем не воздвигнуть: предательство Памяти - преступно и мстит новыми ужасами...
Василевский: "Мне не раз приходилось слышать, что Генштаб в предвоенные годы мало уделял внимания укреплению обороны Ленинграда... Предвидел ли Генштаб возможность агрессии по побережью моря, через Прибалтику? Да, безусловно. И оперативным планом, разработанным Шапошниковым, были предусмотрены меры борьбы с врагом на этом направлении".
Однако же читатель помнит замечание Василевского что Сталин требовал разработки лишь юго-западного варианта"!
...Примечательно, что в "Биографии" Сталина ни слова не говорится о трагической блокаде Ленинграда, о мужестве осажденного города, о гибели сотен тысяч - от голода и холода.
Василевский: "В связи с обострением обстановки под Ленинградом (виною чему было в первую очередь упрямое самодурство Сталина, упрекать советских солдат кощунственно. - Ю. С.) Ворошилов и Жданов были вы званы в Ставку. Разговор происходил на станции метро "Кировская". Верховный сурово обошелся с ними и потребовал разработать оперативный план защиты Ленинграда. Ворошилов и Жданов не выразили ни слова обиды на резкость тона..."
Почему?! Ведь им же было прекрасно известно, кто повинен в том, что Генеральному штабу было запрещено заниматься разработкой планов обороны Ленинграда накануне войны?! Где чувство собственного достоинства?! Верность правде?! Справедливости?!
В том-то и заключается преступление Сталина, что начиная с 1924 года, когда от нас ушел Ильич, он планомерно и по-византийски виртуозно уничтожал всех, кто имел собственное мнение и не боялся его отстаивать под страхом быть объявленным "оппозиционером", "социал-демократом", после - "врагом народа", а уж засим - "диверсантом", "шпионом", "террористом", "фашистским наймитом".
Государственный страх сделался у нас нормой жизни; возражение Вождю каралось смертью; люди ломались, добровольно называя черное - белым, лишь бы выжить!
Василевский: "Ставка Верховного Главнокомандования (то есть Сталин. - Ю. С.) приказала войскам Волховского и Ленинградского фронтов нанести поражение вражеской группировке и снять блокаду с Ленинграда... В начале января 1942 года советские войска перешли в наступление. Но нас постигла неудача... В конце апреля 1942 года в Ставку прибыл командующий Ленинградским фронтом М. С. Хозин... Он предложил объединить войска Ленинградского и Волховского фронтов... Шапошников сразу же выступил против такого предложения. Сталин, наоборот, встал на позицию Хозина... Решение Ставки о ликвидации Волховского фронта оказалось ошибочным".
Благодаря этому своеволию Сталина, прошедшему, конечно же, безнаказанно, прорыв блокады Ленинграда был осуществлен лишь через год, в январе 1943-го, что стоило жителям города-героя сотен тысяч жизней.
...А что произошло весной 1942-го под Харьковом?
Генеральный штаб возражал против плана командующего Юго-Западным фронтом Тимошенко - тот поначалу намеревался вернуть Киев, но после категорического возражения Шапошникова скорректировал свои предложения: надо овладеть Харьковом и создать предпосылки для освобождения Донбасса.