Основываясь на отчете Гарднера, Конан Доил опубликовал свою сенсационную статью. За ней в марте 1921 года последовала другая статья, а позже появилась и книга под названием "Пришествие фей". Но сам Доил никогда не был в Коттинглее и не разговаривал с девочками. Одним из тех, кто туда ездил, был ясновидящий Джефри Ходсон. По прошествии нескольких недель он полностью убедился в честности девочек. Вместе с Гарднером он пришел к выводу, что девочки - ясновидящие, а Френсис настолько исключительный медиум, что эльфы, используя ее эктоплазму (особую присущую медиумам субстанцию), смогли материализоваться перед камерой.
Сегодняшний скептик, рассматривая фотографии, не колеблясь заявит, что они подделаны^ Волшебные фигуры полностью, до самых кончиков своих прозрачных крыльев соответствуют традиционному представлению об эльфах и даже причесаны по моде 1920 года. На первой, самой знаменитой фотографии Френсис смотрит прямо перед собой, по-видимому не замечая резвящихся перед ней маленьких созданий. Рука Элзи на другой фотографии выглядит довольно странно - необычИо большая и вывернутая в запястье. И хотя девочки продолжали видеть эльфов и утверждали, что долина просто кишит волшебными существами, новых фотографий они никогда больше не приносили.
Были ли во всей описанной здесь истории элементы присущего взрослым самообмана? Критики указывают на такие обстоятельства, как то, что Гарднер был глубоко заинтересован исследованиями паранормальных явлений; мистер Райт был теософистом и, наконец, при всей своей репутации человека, славящегося своими логическими способностями, Конан Доил недавно сделался спиритуалистом, обратившись к этой вере после пережитого потрясения, вызванного смертью любимого сына. Означают ли перечисленные факты, что они просто стремились поверить в коттинглейских фей?
Гарднер горячо отрицал такую возможность, ссылаясь на совершенно неожиданное доказательство, полученное годом позже публикации Конан Дойлом статьи. Подруга Френсис Гриффитс из Южной Африки отпечатала копии первой фотографии, которую, как оказалось, Френсис послала ей в письме еще в 1917 году. Дело было не только в том, что до публикации статьи тогда оставалось еще несколько лет, но также и в том, что в этом письме упоминания о феях содержатся в нескольких простых и обыденных фразах и идут наряду с рассказами о родителях, о куклах и еще одной фотографией Френсис. Это подкрепляло утверждения Гарднера о том, что для Френсис не было ничего необычного в том, что ее окружают феи. По словам Элзи Райт, Френсис гораздо больше интересовала возможность получить свое фото, чем эльфы, которых она и так могла видеть каждый день. Необычный вид руки Элзи Гарднер объяснял тем, что у нее непропорционально длинные пальцы и кисти рук, а внешность эльфов, подозрительно соответствовавшую распространенному представлению об их типичной наружности, - тем, что они материализуются именно в той форме, в какой дети и крестьяне ожидают их увидеть, ибо этот вид является для них наиболее предпочтительным или привлекательным. "Было бы странно, если бы они выглядели както иначе", - говорил Гарднер.
Конан Доил и Гарднер считали, что после 1920 года девочки не делали других фотографий, потому что, повзрослев, утратили свойственные детству доверчивость и простодушие. Несмотря на то что они оставались незаурядными медиумами, эктоплазма Френсис уже не могла быть использована эльфами для материализации, а значит, их нельзя было больше сфотографировать. Конан Доил писал, что "наступление периода созревания часто оказывается фатальным для психической энергии". По словам Гарднера, получить эти фотографии удалось благодаря исключительно редкой комбинации обстоятельств и людей в Коттинглее. Некоторые предпринимавшиеся ранее попытки сфотографировать волшебных существ действительно завершились удачей, но их нельзя было даже сравнивать с поразительными результатами, полученными Элзи и Френсис.
В нынешнем Коттинглее есть дорога, носящая волшебное имя Долина Фей и напоминающая о совершенно необъяснимом феномене, ставшем сенсацией XX века. Несмотря на огромную популярность, которой Райту так и не удалось избежать, подлинность фотографий еще никто полностью не опроверг. Мошенничество в данной ситуации значило бы то, что семья Райтов, как и любая другая, с легкостью может обмануть профессиональных экспертов.
Что, если фотографии все-таки были подделаны? Могут ли вообще существовать феи? Сейчас часто повторяют, что современные горожане утратили ту изначальную чистоту восприятия к такого рода феноменам. Эту гибкость психики в большей степени, нежели остальные, сохранили сельские жители и дети. Впрочем, может быть, деревенские люди простодушнее, а дети более склонны к фантазиям, чем к концентрации внимания. В отдаленных уголках страны и по сей день люди так же поддаются влиянию старинных волшебных легенд, как гаитянские дети подвержены предрассудкам вуду, в атмосфере которого они вырастают. Большая убедительность "волшебных историй достигается подчеркиванием специфических особенностей, свойственных определенной местности. Например, в ирландских сказках часто упоминаются популярные там танцы под музыку волынок. В одной из сказок женщина, прожившая с феями семь лет, появляется снова уже без пальцев ног, потому что она их "оттанцевала". Во многих кельтских регионах волшебным называют все, что возникает внезапно или необъяснимо: случайная насыпь становится волшебным холмиком, пыльный вихрь волшебным ветром, сильное и неожиданное чувство голода - дьявольским аппетитом и, наконец, даже радуга указывает на спрятанное в земле колдовское золото.
В большинстве случаев свидетельства очевидцев суть следствия заблуждения, когда люди ошибаются, принимая какие-то вещи за совсем иные. Иногда объяснения бывают простыми, как, например, в случае с возникавшим по ночам призраком Белой Дамы, на поверку оказавшимся обычным лебедем.
Тем не менее сторонники веры в фей продолжают упорно отстаивать свою точку зрения, в их числе и специалист в области волшебных легенд доктор МакМанус. Он приводит в доказательство популярный в нашем веке пример волшебной Черной собаки - устрашающий вариант известной в Ирландии нечисти, принимающей облик животных. У этой собаки, всегда черной как смоль масти, человеческие глаза и оскаленная пасть. Один старик рассказывал МакМанусу о том, что мало кто осмелится пройти по мосту после полуночи из страха перед Черной собакой. Захотев проверить это, Мак-Манус обнаружил множество местных, согласных со словами старика. Один из них сообщил, как, остановившись накачать шину велосипеда, увидел огромную черную собаку, которая перепрыгнула через забор и встала прямо перед ним. Ничуть не сомневаясь в ее волшебном происхождении, он скороговоркой принялся читать молитву и понесся прочь со всей скоростью, с которой позволяла спущенная шина.
Такое непосредственное восприятие Черной собаки как мистического существа показывает, насколько глубоко укореняются предрассудки. Даже сам МакМанус не соглашался с тем, что собака могла оказаться просто бродячим черным Лабрадором, мотивируя свое мнение тем, что если бы было так, то люди легко распознали бы в ней обычное животное, потому что данная порода распространена в тех местах.
Он также отрицал всякую связь этого явления с бытующим поверьем, будто Черная собака является родственницей ведьмам, хотя подобного рода сведения из области черной магии отлично могут объяснить страх перед появлением Черной собаки и других таинственных существ. Многие люди уверены в том, что такие создания являются разумными порождениями черной магии. Достоверно известно, что европейская ритуальная магия XVI - XVII веков изобиловала заклятиями сверхъестественных существ и духов сил природы. Одно из этих созданий, называемых элементалами, Джефри Ходсон описывает следующим образом: "Полностью черное, с характерными сатанинскими чертами внешности, оно более походило на настоящего дьявола, чем все, что я когда-либо видел... Это был элементал, оставшийся еще от древних магических ритуалов. В то далекое время он был свободным и зловещим демоном в образе гигантского вампира. Группа жрецов вызвала его к жизни и использовала для осуществления своих темных планов".
В средние века в фей верил практически каждый, а церковь считала их падшими ангелами, поверженными Богом, но продолжающими бросать ему вызов. Множество священников прямо называли фей "демонами и дьяволами из ада". Ирландцы находили более исчерпывающие и снисходительные объяснения появления маленького народца. Согласно сегодняшнему мнению в Ирландии феи действительно являются падшими ангелами, обманутыми сатаной, которые недостаточно хороши, чтобы оставаться на небесах, но и не настолько плохи, чтобы быть низвергнутыми в ад. Бог сбросил их с небес так, что самые скверные попали в подземные пещеры и стали гномами и гоблинами, другие упали в леса и воды и превратились в эльфов и духов природы, а те, которые упали поблизости от человеческого жилья, сделались домовыми.
Некоторые полагают, что феи стоят как бы посередине между людьми и ангелами, и называют их "одушевленными животными". Другие считают их скорее людьми, стоящими на более высокой ступени развития по сравнению с остальными. Находятся такие, которые утверждают, что феи - это души умерших людей, которые не могут быть спасены или повергнуты и не годятся ни для рая, ни для ада, души умерших без покаяния или принявших насильственную смерть (последним предположением часто объясняют влечение духов к спиритуалистам). Другими словами, мы переселяемся в мир привидений.
Для ирландской традиции обыкновенным является поселять некоторых фей в "царство мертвых". В других местах также часто считают фей привидениями, особенно призраками давно умерших язычников. В своей книге "Феи в литературе и культуре" Кэтрин Бриггс цитирует одну популярную волшебную историю о человеке, который не по своей воле побывал в волшебной стране и позже рассказывал о своих похитителях следующее: "Они совершенно бесчувственные; в их нынешнем существовании им меньше всего нужны воспоминания о том, что их трогало тогда, когда они еще были смертными, - наверное, тысячу лет назад".
Серьезные исследователи волшебных верований предполагают, что на самом деле феи - лишь сохраняемая людьми память о существовавшей некогда древней расе, маленьком народце, который в незапамятные времена обитал на территории нынешней Франции. Поверженные и загнанные в убежища, они были вынуждены обитать в пещерах и на холмах, лишь ночью отваживаясь выходить наружу. Их положение сделало фей искусными похитителями зерна, молока, домашнего скота и даже невест, - то есть всего того, что, как гласят предания, крадут феи.
Следы других источников существования фей уходят еще глубже в прошлое - к божествам и духам, которым поклонялись в языческие времена. Очень вероятно, что предками духов сил природы были древние духи рек и лесов. Люди, которых хоронили под их собственными домами, могли считаться могущественными духами, оказывавшими покровительство данной семье. Кэтрин Бриггс считает, что типичное представление о маленьком росте большинства фей происходит от примитивного убеждения в том, что душа - это крошечное создание, которое сворачивается во рту спящего и навевает на него сны.
Слово "фея" произошло от латинского fata "судьба", означавшего "божественный страж человеческой судьбы". В прошлые времена верили, что они восседают над колыбелью новорожденного, как крестная фея из сказки о Спящей красавице. Нимфы и другие малозначительные божества превратились в фей, и многие считают прекрасных Дана 0'Ши полузабытыми ирландскими божествами. Ирландский поэт В. Б. Йетс, увлеченно писавший о волшебных традициях, называл фей земными богами. Он считал их бессмертными и с удовольствием цитировал одну пожилую даму, которая как-то сказала ему, что не верит ни в ад, "выдуманный священниками", ни в привидения, "которым не следует позволять шляться по земле только потому, что им этого хочется", но верит в "фей, и в маленьких карликов, и в водяных коней, и в падших ангелов".
Многие поэты и оккультные писатели всех времен и стран были убеждены в том, что видимый мир окружен множеством невидимых разумных созданий, "происходящих не с небес, но с земли, не имеющих постоянной формы, но меняющих ее по своему желанию или в зависимости от того, кто их видит". Согласно Джефри Ходсону, "оккудьтисту неведома "мертвая материя", - в каждом булыжнике видно трепетание жизни, у каждого камня есть собственное, пусть крошечное, сознание. Трава и деревья пульсируют от прикосновений маленьких рабочих, чьи магнетические тела служат матрицей, вызывающей к жизни чудо роста и цвйта".
Ходсон и другие современные последователи их верований, как, например, Эдвард Гарднер и лорд Даудинг, считали абсолютно всех фей духами природы, чьей задачей является опылять растения и присматривать за их ростом и цветением. Ходсон утверждал, что он видел растущую луковицу, вокруг которой суетились микроскопические создания, занят тые каждый своим делом. Более могущественные духи, по его мнению, с необходимой заботой опекают этих смиренных тружеников и направляют их по пути, предначертанному Природой.
Более скептически настроенные исследователи называют фей всего лишь плодом нашего воображения, символами страхов и подавленных желаний. Они подчеркивают наличие тем, общих для всех волшебных историй: бессилие и отчаяние человека, опутанного колдовской паутиной целых полчищ фей, или похищение прекрасной невесты злобным и отвратительным чудовищем.
Причины такой устойчивой веры в фей так же разнообразны, как и сами феи. Вероятно, есть крупицы правды во всем том, что о них рассказывают. Безусловно, 99 процентов всех свидетельств являются вымыслами и заблуждениями, но как же быть с оставшимся одним процентом? Сможем ли мы поверить, как верил Конан Доил, в то, что наша планета населена мириадами невидимых существ, мерцающими перед закрытыми глазами? Или мазь цивилизации сделала нас навсегда слепыми к грезам и кошмарам Волшебной страны?
ДИКИЙ ЛЕСНОЙ ЧЕЛОВЕК
Существует ли дикий человек, наводивший такой страх на наших средневековых предков, или он лишь персонаж фольклора? А может быть, воспоминание об огромном и косматом обитателе лесов осталось в народной памяти еще с тех пор, когда неандерталец бродил по Европе? Также интересна эволюция образа дикого человека от ужасного демона к символу силы и представлению его в виде "благородного дикаря". Предводитель обезьян Тарзан является его современным литературно-кинемагографическим воплощением, сегодня его также называют "снежный человек", битфут или сасквач. А что, если и нынешние диковатого вида поп-звезды также проявление нашего представления о диком человеке?
"Внезапно из норы показался взрослый волк... За ним еще один, того же размера и вида. За вторым вышел третий, а следом за ним один за другим два волчонка...
Сразу за волчатами появилось привидение ужасного облика, руки, ноги и туловище которого принадлежали, несомненно, человеческому созданию. Его голова, похожая на большой шар, была почти скрыта плечами и верхней половиной груди. Взгляду открывались только острые контуры небольшой видимой части лица, но это было лицо человека. Сразу за первым существом следовало другое, такое же ужасное, но меньших размеров. Их глаза горели, а взгляд был пронзительным, не похожим на человеческий".
Перед нами отрывок из дневника преподобного Дж. Сингха, бенгальского миссионера первой половины нашего века, описывающий встреченных им двух одичавших человеческих детей - маленьких девочек, воспитанных в дикости семьей волков. Очень редко в реальной жизни, но довольно часто в мифологии и популярной литературе встречаются случаи, когда ребенок человека воспитывается дикими животными, чаще - волками.
Причудливым выражением этой тенденции стала история Маугли из "Книги джунглей" Редьярда Киплинга. Его спасает от тигра-людоеда и воспитывает семья волков. Противоречивое отношение людей к волкам - страх перед ними и восхищение их силой также проявилось и влегевде о братьях Ромуле и Реме, легендарных основателях Рима. Их мать, принцесса Рея Сильвия, была отдана в весталки своим братом, узурпировавшим трон отца. Отцом братьев Сильвия называла бога Марса, но это божественное родство мало чем помогло им. Новый правитель, опасаясь с их стороны притязаний на трон, приказал бросить братьев в Тибр. Младенцы были спасены и вскормлены волчицей (кстати, волк - священный зверь бога Марса), а позднее воспитывались в семье простого пастуха. Когда братья выросли, они свергли узурпатора, возвратили трон своему деду и основали Рим.
Хотя легенда утверждает, что название города образовано из имен братьев, скорее всего, действительная история основания Рима имеет другое происхождение, а Ромул и Рем были включены в нее позднее, чтобы придать великому городу романтический и таинственный ореол. Эта история о детях, выросших в диком лесу, имеет много общего с греческими легендами. Вероятно, римляне, хорошо знавшие греческую мифологию, позаимствовали готовый сюжет для своих целей. Роль Марса в истории - как предполагаемого отца братьев и как покровителя волков явная попытка связать Рим с могущественным богом войны.
Как бы ни были интересны эти истории, но Маугли и Ромул с Ремом все же были человеческими существами, способными адаптироваться к человеческому обществу, когда в этом возникла необходимость. В дикое состояние они были ввергнуты искусственным путем. Для нас более интригующими являются описания существа, которое вроде бы и человек и еще не совсем человек. Дикость - его естественное состояние. Беспрестанная угроза жителям окрестных поселений, одержимость самыми низменными инстинктами, агрессивность плюс огромная сила - короче, это было существо очень похожее на доисторического неандертальца. - Сегодня мы знаем, что до того, как современный человек появился на исторической сцене, многие ему предшествующие примитивные формы людей обитали в разных частях Земли. Где-то одновременно могли тысячи лет жить рядом два разных вида этих доисторических людей. В результате непрекращающегося конфликта между ними один из этих видов мог навсегда покинуть историческую арену. Например, хотя мы и не имеем этому прямых доказательств, неандерталец, обитавший в Центральной и Юго-Восточной Европе 32-35 тысячелетий тому назад, мог знать кроманьонца, еще одного нашего предка, жившего в Европе между 32-м и 28-м тысячелетиями до н. э. Если неандерталец еще не вымер к тому времени и наш предок его застал, то очень возможно, что впечатления о встречах с человекоподобным существом, стоявшим на более низкой ступени развития, могли оставаться в людской памяти в виде мифа уже после того, как этот вид перестал существовать. Наверняка пути разных видов доисторических людей пересекались и в других районах мира. Может показаться невероятным предположение, что воспоминания о человекообразных существах, которых уже нет на Земле тысячи лет, могут храниться так долго в памяти человечества, но известно, что страхи и предрассудки имеют глубокие психологические корни и это гораздо более сложный механизм, чем обычно думают.
Конечно, такая память существует не как реальное знание о событиях собственной эволюции, а в виде легенд и мифов о живом далсом человеке. Люди, верившие в его существование в прошлом - а их было гораздо больше, чем в наши дни, - знали очень мало или, скорее, ничего не знали о неандертальце и его месте в теории эволюции. Средневековые европейцы были уверены, что человек всегда имел такой внешний вид, как выглядел их современник. Об этом же свидетельствует и библейская легенда об Адаме и Еве. Если вера в дикого человека произрастает из доисторических воспоминаний, то сам их источник давно и прочно забыт. Неосознанная память о доисторической жизни и ее опасностях, постепенно трансформируясь, передавалась от одного поколения к другому. Этот феномен известный психолог Карл Юнг назвал "коллективной бессознательностью". Готовность верить в дикого человека до поры лежит глубоко спрятанная в каждом, и требуется только совпадение некоторых условий для превращения легенды в реальность. Этими условиями являются наличие самого мифа, отсутствие научных знаний и некое случайное событие, которое возвратит миф из небытия.
Наиболее ярким современным примером дикого человека является "снежный человек", или гималайский йети, в существование которого упрямо верят как местные жители, так и исследователи, работающие в Гималаях. Его не удалось ни разу ни поймать, ни даже четко сфотографировать, хотя фотографии отпечатков следов йети есть. Но множество людей утверждают, что видели его. Описания внешнего вида "снежного человека" широко варьируются: от 1,5-метрового вегетарианца до 4,5-метрового плотоядного хищника. Считается, что йети наделен огромной силой, способностью вырывать с корнем деревья и швырять валуны как мелкие предметы.
В Северной Америке живет своя версия йети, в Канаде его называют сасквачем, в Соединенных Штатах - бигфутом. Давно известный индейцам, бигфут стал наводить страх и на переселенцев из Европы. Время от времени даже и сегодня несчастные случаи или убийства в отдаленных горных районах континента приписываются этому страшному созданию. Обычно его описывают как существо почти 2,4-метрового роста с огромными ступнями, о чем свидетельствует и название (битфут - "большая нога"). Он очень похож на человекообразную обезьяну, которая, как известно, не водится в Северной Америке.
Если наши современники, вооруженные знаниями исторической науки, могут верить или частично верить в истории о получеловеческом диком существе, бродящем по лесам, нет ничего удивительного в том, что люди во времена средневековья верили в существование дикого человека. Уже через много лет после эпохи средневековья шведский естествоиспытатель Карл Линней включил гомо ферус, дикого человека, в свой труд "Система природы", опубликованный в 1735 году. Линней описывает этот особый вид как человека "полутораметрового роста, немого и заросшего волосами". В пример он приводит, как совершенно достоверные, рассказы о диких детях. Яркое описание альпийского подвида европейского дикого человека мы находим в книге Ричарда Бернхеймера "Дикий человек в средние века": "Огромный, волосатый и немой... он, возможно, был таким огромным, что его ноги были толщиной с дерево. Его нрав, когда он раздражен, страшен и неукротим. Первое его побуждение при встрече - разорвать на части вторгшегося в его владения. Когда он начинает мстить, он может заставить исчезнуть озера и опустить города на дно. Он похищает женщин и поедает людей, предпочитая некрещеных детей. В итальянском Тироле и швейцарской Гризони местные жители верят, что он практикует обмен своего собственного никчемного потомства на человеческих младенцев".
Раньше вера в существование этого ужасного создания была в Европе всеобщей, но постепенно угасла, за исключением некоторых небольших селений в глухих лесных местах и деревушек в швейцарских горах. В эпоху средневековья тем не менее мифы о диком человеке расцветали в различных видах по всему континенту и на Британских островах. Его изображения, а также портрет его самки и детенышей появились на гобеленах и гончарных изделиях, а также на гравюрах по металлу, в деревянных поделках и каменных статуэтках. Так, портал церкви святого Григория в Вальядолиде в Испании, построенной во второй половине XV века, украшен статуями волосатого человека вместо фигур святых. На первый взгляд это кажется удивительным и кощунственным прославлением мифического зверя церковью. Но фактически портал выполнен в виде геральдического щита короля Фердинанда и королевы Изабеллы, гербы которых вырезаны на входных воротах. В тот период дикий человек часто был представлен в качестве защитника или покровителя на фамильных гербах, а кроме того, хранителя фамильной чести. Подобные функций выполняли и многие другие существа, изображавшиеся на геральдических гербах, - львы, единороги и грифоны. В этом ряду дикий человек являлся символом силы, а также богатства и плодородия.
Ирония судьбы, но именно дикий человек во времена засилья инквизиции успешно выполнял роль символического защитника монархии и веры. Хотя на всем протяжении истории он рассматривался церковью как одержимый нечистой силой зверь, как существо, приговоренное самой судьбой к роли исчадия ада, как наихудшее из воплощений сатаны. С другой стороны, это был пережиток древних языческих верований в лесных богов и демонов. Греческий лесной бог Селен описывался как существо косматое и обладающее нечеловеческой силой. Римские писатели, включая Ювенала и Вергилия, писали о расе примитивных людей, рождавшихся из стволов деревьев. Нечто более правдоподобное оставил нам римский историк Нпиний, сообщавший, что в Индии живет племя диких полулюдей-полуживотных, покрытых густой шерстью, с желтыми глазами и собачьими зубами. Он утверждал, что нашел эту информацию в описаниях индийского похода великого царя Александра Македонского. Можно предположить, что источником мифов о диком человеке был какойто крупный вид человекообразной обезьяны, подобной орангутану. Нет необходимости говорить, что в некотором смысле человекоподобные обезьяны обладают многими человеческими качествами. Также нс трудно представить, как встречи с человекообразными обезьянами могут перерастать в истории о диком человеке, пока передаются от одного человека другому, от одного поколения к следующему.
Легенды о диком человеке находят параллели в самой Библии, где в пророчествах Исайи во время его блуждания в одиночестве по Палестине говорится: "Волосатые существа танцевали там". Слово на иврите "се'ерим" означает нечто вроде косматого монстра, обитающего в дикой пустыне. Переводчик Библии считал, что это волосатое существо, возможна, было "инкуби" - неким злым духом, спускающимся на спящих женщин и насилующим их, или сатиром, у которого те же наклонности, но нападает он на женщин уже проснувшихся. Во всяком случае, о существовании дикого, косматого человека и его характеристике как похотливого, аморального создания было довольно хорошо известно еще на заре христианской эры.
Тот факт, что никто на самом деле не видел еще ни одного подобного существа, естественно, выливается в такое разнообразие описаний. Некоторых из них представляли гигантами, способными сражаться со стволами деревьев в руках, со шкурами львов, накинутыми на плечи. Других описывали в виде гномов и карликов. Довольно часто они оказывались ростом с обыкновенного человека.
Но не все дикие люди косматы. В Англии, например, дикий человек представлялся покрытым листьями, обросшим мхом и плющом. Забавная картинка XV века изображает двух дерущихся диких людей, тела которых наполовину покрыты шерстью, наполовину украшены листьями. Есть даже разновидности с птичьими перьями.
Дикий человек являлся привычной составной частью многих средневековых карнавалов, и даже сегодня его фигура скачет на карнавалах и празднествах кануна крещения в некоторых странах Европы. В деревнях в окрестностях Оберсдорфа в Германии танец дикого человека исполняют ряженые, одетые в костюмы из лишайника и сена, и в вырезанных из дерева страшных масках. Фигуры дикого человека в меховых балахонах пляшут также на праздничных карнавалах на Балканах и в Марокко. Их обычно сопровождают персонажи, представляющие других животных, а также иногда появляется фигура в женской маске, обозначающая невесту дикого человека.
Наблюдая за танцами и играми, таким образом представляющими дикого человека, мы можем понять, как народы средневековья воспринимали это неуловимое, но могучее существо. Один из обычных сюжетов о диком человеке - он и сейчас часто разыгрывается на Балканах - включает в себя охоту на дикого человека, поимку его и убийство, за которым часто следует его воскрешение. Истории о поимке дикого человека были очень популярны в народе в средние века. Обычно представление начинается с появления громко поющего и шумного персонажа в меховом балахоне, прыгающего и скачущего среди собравшейся публики и пытающегося ее напугать. В конце концов группе жителей деревни удается схватить его, а затем или "убить" на месте, или увести с собой в цепях для предания суду. В некоторых представлениях-с участием дикого человека, главным образом разыгрывающихся в конце весны или самом начале лета, после смерти дикий человек возвращается к жизни, что, очевидно, означает его важность как символа плодородия и обновления жизни. На карнавальных представлениях, сопровождающих масленицу, он обычно остается мертвым - возможно, потому, что в этом случае сам представляется символом этой поры, знаменует окончание периода великого поста. Другими словами, убийство дикого человека представляется как подавление в человеке вожделения и похоти.
Дикий человек также является непременным персонажем буйных разгульных пирушек, так называемых шаривари, пользовавшихся популярностью во Франции позднего средневековья. Это шумное, скандальное представление с танцами и песнями исполнялось по случаю свадьбы какой-нибудь непопулярной персоны. Одни персонажи этого жутковатого спектакля были одеты в звериные шкуры, некоторые даже отплясывали голыми. Скрывавшиеся под различными странными и уродливыми масками танцоры давали выход своим самым низменным инстинктам. Шаривари, случалось, показывались и при дворе. В двух известных случаях, по крайней мере, в представлениях участвовал сам король Карл VI.
В других представлениях дикий человек выступал предводителем Диких охотников или Дикой орды. Этот отряд демонов со своими собаками бродит по небу темными ночами, наводя ужас на всех, кто их увидит. Дикая орда - один из широко распространенных сюжетов мифов и легенд. В самом начале вождем Дикой орды, вероятно, был германский языческий бог Вотан, затем, по мере развития легенды, эта роль перешла к дикому человеку.
В дальнейшем легенда дополнялась и усложнялась. Появились женские версии Дикой орды, ведомой воинственными богинями вроде Дианы и представлявшей собой большую компанию демонов женского пола.
Женских демонов, участников Дикой орды, иногда путают с дикой женщиной. Дикая женщина - это не супруга дикого мужчины, но отдельное существо, которое встречается в районах, где дикого человека мужского пола никогда не видели.
Внешний вид и размеры дикой женщины, по различным описаниям, имеют значительные различия, но, как и в случае дикого человека альпийской версии, так называемого Фэнджа, она из числа самых страшных существ. Рихард Бернхеймер пишет, что это "колоссальных размеров великанша-людоедка, обладающая огромной силой и отталкивающим уродством. Ее тело покрыто жесткой щетиной, а рот в страшной гримасе растягивается от уха до уха. У нее черные неухоженные волосы с запутавшимися в них лишайниками, и, если верить отчетам из Швейцарии, ее грудь настолько длинная, что она может забросить ее на свои плечи (такую же характеристику дают и самке йети). Питаться же она предпочитает человеческими детьми".
Однако уродливые, по описаниям, дикие женщины обладают способностью привораживать мужчин - для этого, если необходимо, они могут превращать себя в молодых, красивых и привлекательных женщин. Они также лк^ят и умеют драться, даже могут оспаривать у дикого человека-мужчины место предводителя в Дикой орде.
На гобеленах и вырезанных из дерева статуэтках еще в раннем средневековье дикая женщина уже все чаще показывалась и в добром настроении, мило общающейся с диким человеком в прелестном лесном убежище. "Ее внешний вид,- пишет Бернхеймер, если не обращать внимания на косматость, явно человеческий и даже в некотором роде привлекательный, а ее поведение чаще всего как у преданной жены и хозяйки дома, умело ведущей хозяйство в условиях примитивной лесной жизни".
Подобное наивное и идиллическое изображение дикого человека и его домочадцев показывает, как постепенно менялось отношение к нему людей - по крайней мере, среди большей части цивилизованного общества. Он не долго оставался демоническим созданием, наводящим страх на крестьян, и вскоре превратился в существо скорее безвредное, даже забавное.
В позднем средневековье проявилось и другое отношение к дикому человеку: он стал вызывать восхищение и превратился в предмет зависти. Некоторые писатели, например Ганс Закс из Германия, представляли дикого человека в качестве здоровой альтернативы лживому и жестокому обществу. Его поэма "Песнь дикого человека о лживом мире" включает в себя подробный перечень пороков, разъедающих общество, с последующим восхвалением простой и бесхитростной жизни в лесу дикого человека и его семьи: "Мы питаемся дикими плодами и кореньями, пьем чистую родниковую воду и греемся под лучами солнца. Одежду мы носим из листьев, травы и мха, которые служат нам также постелью и одеялом... Товарищей и друзей мы находим среди лесных зверей, мы не причиняем им зла и живем с ними в мире... Среди нас царит братская любовь, и никто из нас не питает злобы к другим, каждый поступает с другим так, как он хочет, чтобы поступали с ним самим".