Дибич сдержал раззвеневшийся свой голос, отошел к кровати, язвительно досказал:
- ...кажется, вы, товарищ командир, принадлежите к другой армии, если не ошибаюсь...
- Не отказываюсь, не отказываюсь, - несколько присмирел штабист. - Да ведь нельзя добиться, чтобы у нас все полтораста миллионов одинаково думали. Иностранцы помогают своим единомышленникам, естественно. Мы ведь говорим об интернационале? А что это, как не наши иностранные единомышленники?
- Мы своего достояния нашим единомышленникам не сулим и не дадим.
- Это собственное мое дело, - хмуро сказал помор.
Он сидел на своей койке, широко расставив колени и придавив их громадными кистями рук, которые казались почти черными на бумажных, не по росту тесных кальсонах.
- Мое дело, как я рассядусь у себя дома. Кого под кивоты посажу, а кого в заклеть пихну. Дом свой я от дедов наследовал, они мне его под стрехи вывели и кровью отстояли. Нет мне указчика, как его содержать! Коли я кого позвал зачем - будь гостем. А сам ко мне кто сунулся - ну, не посетуй, если я тебя твоим пречистым ликом да в назём... Всякий заморский шарфик меня принижать станет? Да я лучше кору с деревьев глодать буду, а пока земли своей не очищу, не успокоюсь.
- Ну и гложи, если тебе по вкусу, - сказал штабист, суетливо укладываясь в постель.
- Да мне не по вкусу, - обиделся помор, - кора кому по вкусу? Я говорю - я дом свой сам буду устраивать, и лучше на погост, чем под пришлого сержанта...
Разговор по виду кончился ничем. Но спустя день Дибич послал Извекову короткую записку и потом нетерпеливо ждал, как он отзовется.
Кирилл влетел в палату частой своей поступью, остановился, мигом оглядел всех обитателей, закинул руку за голову и потрепал себя по затылку. С крайней койки у окна улыбался навстречу совсем не тот Дибич, которого Кирилл откачивал у себя в кабинете валерьянкой. Это был скорее прежний Дибич - батальонный командир, читавший выговор рядовому Ломову в недостроенной фронтовой землянке. Впрочем, и от того старого Дибича этот отличался не только своей, еще не изжитой, худобой, но словно бы облегченностью всего выражения лица, казавшегося в эту минуту даже беззаботным.
- Здорово вас отремонтировали! Прямо хоть в строй!
Извеков сказал это в полный голос, без обычной оглядки на незнакомых больных, с какой входят в палаты гости.
- Я и думаю, не пора ли в строй? - улыбаясь, ответил Дибич.
- Ого! Но все-таки не рано ли? Неужели у вас все в порядке? Позади-то, можно сказать, голгофа!
- Неделя, как гимнастику начал. Вчера вот этот стул за ножку выжал.
- За заднюю или за переднюю?
- За заднюю.
- Ну вот, когда за переднюю выжмете, тогда и выписывайтесь.
Они громко посмеялись. Что-то молодое, как шалость, соединило их в болтовне, и они впервые ощутили себя ровесниками - стали говорить друг другу, где кто учился, вспомнили чехарду на переменах, и как состязались поясными металлическими пряжками (кто выбьет глубже насечку на ребре пряжки), и как мерились силой (кто из двух, поставив локти на стол и взявшись накрест пальцами, пригнет руку соперника к столу), и Кирилл вдруг выпалил:
- А ну, давайте потягаемся!
Он присел на кровать против Дибича.
Неудобно нагнувшись, они сжали друг другу пясти и уперлись локтями в матрас. Дибич упрямо противился, побагровел от натуги, но постепенно рука его клонилась, и потом он сразу уронил ее на постель.
- Я говорю - рано выписываться, - весело сказал Кирилл и обернулся к больным: - Кто хочет помериться?
- В лазарет за легкими лаврами? - усмехнулся штабист.
- Не знаю, за легкими ли. Вот вы, пожалуй, пересилите, - сказал Кирилл архангелогородцу.
Помор ответил не сразу, будто подбирая в уме слова.
- Против двоих давайте, что ли, - буркнул он смущенно.
- Товарищ Дибич, покажем ему!
Вдвоем они сложили вместе правые руки - Кирилл и Дибич - и поставили локти на тумбочку перед койкой помора. Тот занял место напротив, захватил обе кисти противников в свою вместительную теплую длань и, как железным воротом, шутя припечатал их к тумбочке.
Кирилл увидел на распахнутой его груди татуированное сердце, пронзенное стрелой.
- Матрос? - коротко спросил он. - Как фамилия?
Помор качнул головой:
- Страшнов по фамилии.
- Матушки мои, а?! - отступил Извеков.
Он опять сел у кровати Дибича, изучая его озорным, необъяснимо довольным глазом.
- Что же не спросите, в какой я хочу строй идти, - сказал Дибич.
- А что спрашивать? Я по лицу вижу.
Дибич улыбнулся.
- Быстрый вы.
- Решили?
- Решил.
- Хорошо. Как выйдете отсюда - прямо ко мне. Я дам рекомендацию. Сейчас новые части сколачивать будем. Поработаете на формировании.
- Я думаю, может, сперва на побывку к матери? На коротенькую.
- А... Что же, как хотите, - сказал Кирилл.
- Вы устроите меня на пароход?
- Как хотите, - повторил Извеков.
Впервые за эту встречу они оба примолкли.
- Газеты вам дают? - спросил Кирилл.