- Что-то подсказало... И еще мне показалось, что ты плакал. Вкусные? не дождавшись ни подтверждения, ни отрицания, спросила видя, как он уписывает за обе щеки.
- Очень! У твоей мамы - золотые руки.
- Эти я делала сама, - похвалилась она.
- Сурьезно? Тогда у вас у обоих золотые. И руки, и сердца.
- Спасибо. Только не у "обоих", а у "обеих". Запомни.
Оттого ли, что угодила с пирожками, или по душе пришелся комплимент, а скорее и то и другое стали причиной прекрасного настроения. У нее. Держась за узел с другой стороны, шла едва ли не вприпрыжку, ловила взгляд спутника, всякий раз улыбаясь, пыталась разговорить. Но тому было не до веселья. Гнетущая борисова весть не выходила из головы ни на минуту. Теть Шуру он любил, как родную, и невозможно было смириться с мыслью, что ее уже нет в живых... А Варя - сердце кровью обливается, как подумаешь, какие несчастья свалились на ее голову. Ох, Варя, Варя, за что же судьба обошлась с тобой так жестоко? А как смотреть теперь в глаза Ваньку, куда деться от позора, ведь она его так любит!..
- Андрюша, ты пришел чем-то расстроенный, - заметила она ему наконец. И сейчас, вижу, не в настроении...
- Откуда ему взяться после всего, что произошло, - ответил, не вдаваясь в суть, вздохнул и снова умолк надолго.
Он решил не говорить ей о случившемся - все равно ведъ узнает, так пусть лучше от кого другого. Язык не поворачивался говорить с девчонкой о таком. Она, может, и слова-то такого еще не слыхала -"насильничать"; спросит, что это такое, а как объяснишь?
Лишь у лимана разговор возобновился. Марта не сдержалась, чтоб не набрать букет цветов. Каждому новому радовалась, как дитя конфете.
- Скажи, чудная гроздь? - поделилась восхищением с ним. - Не знаешь, как называется?
- Заячий горошек, - ответил безразлично.
- Понюхай, какой изумительный запах! - предложила другой экземпляр.
- Запах, как запах, ничего особенного... И вобше, нюхай ты их сама, отмахнулся от очередного "чуда".
Заметил: обиделась. Осудил себя за невоспитанность: всю дорогу молчал, как сыч, да еще и нагрубил ни за что. Она-то ведь не знает, что у него тяжко на душе. Через силу улыбнулся:
- Нет, они, конешно, очень красивые и душистые. Особенно этот. Дай-ка нюхну. - Понюхал, покрутил в пальцах. - Пахнет, как мед. А как будет по-немецкому цветы?
- По-немецки, - поправила она. - Один - ди блюме, а если много "блюмен".
- А это самое... как сказать: я люблю цветы?
- Ихь либе блюмен.
- Их либэ блюмен, - дважды повторил он. - А как по-немецки местоимение "тебя"?
- Дихь... - она задержала на нем взгляд. - А зачем тебе знать?
-Так просто... Спросил из любопытства. Мы с пацанами тоже придумали что-то вроде немецкого, - поспешил он переменить тему разговора. - Когда в войну играли.
- Интересно! Скажи что-нибудь на своем немецком.
- Пожалста: спаты-спакра-спаси-спава-спая спаде-спаво-спачка, протараторил "немец".
- Тарабарщина какая-то, а не немецкий, - пожала она плечами.
- Сперворазу никто не понимает, эт точно. Но потом быстро научается и понимать, и разговаривать.
- Как быстро - за неделю, за месяц?
- Ежли догадливый, то и за час можно.
Марта посмотрела на него с сомнением, как бы говоря: ну и мастер ты заливать!
- Все очень даже просто, - стал ей объяснять. - Слово разбиваем на слоги, например: ха-та. Потом перед каждым слогом произносим какую-нибудь приставку, допустим - "спа". Получается: спаха-спата. Уловила?
- Ну-ка, повтори-ка еще раз. Только помедленней.
- Слушай внимательно: спама-спарта, спаты, спакра-спаси-спава-спая, спаде-спаво-спачка.
На этот раз она разобрала: Марта, ты красивая девочка.
- Схватила только первое слово: Марта, - не созналась она из скромности. - Скажи еще что-нибудь.
- Кау-каже, спака-спаже-спаца, накапри-накашли, - несколько усложнил он фразу, но она тут же воскликнула обрадованно:
- Хоть ты и хотел меня запутать, но я поняла все! Ты сказал: "Уже, кажется, пришли"
- Ну вот, а ты говорила! Теперь уж точно начинаешь мне нравиться. За сообразительность, конешно.
- Спасибо и на том...
Расстояние до островка преодолели быстро: Марта все больше осваивалась с ролью помощницы, работая шестом. Попробовала было и веслом, но тут не совсем получалось: лодка норовила повернуть обратно.
Судя по широкой улыбке, какой встретил их появление подопечный, здесь и впрямь заждались.
- Уже и не надеялся, что будете сегодня у меня. - Ухватил за скобу и вытащил лодку на треть длины. - Здравствуй, Андрюша, здравствуй, Марточка! пожал он обоим руки в ответ на приветствие устное.
- Фрицы задержали...
- Я так и подумал: стрельба слышна была и сюда... И вы не убоялись среди бела дня?
- А их уже на хуторе нет. Натворили делов и укатили, изверги рода человеческого.
- Дядя Саша, как ваша рука, без осложнений? Возьмите вот, - передала узел Марта.
- Спасибо, пока что не беспокоила. Тяж-желый! Небось, устали тащить.
- Не-е, мы ж несли вдвоем.
На верху островка появился довольно просторный шалаш из зеленого камыша. Покатые стенки защищали от палящих лучей, продувался ветерком, сегодня посвежевшим настолько, что не звенел ни один комар. Здесь, в холодке, хватило места всем.
- Ну-ка, показывай, что там такое тяжелое, - видя, что Марта распаковывает узел, сказал летчик, не скрывая нетерпения.