- Как?... - чуть не выронила посуду та.
- Уже ведь поздно... а я обещал вернуться седни.
- Вот потому, что уже поздно, никуда мы тебя сегодня не отпустим, твердо заявила хозяйка квартиры. - Сейчас по ночам ходить опасно. Переночуешь у нас. Мама знает, куда ты ушел?
- Знает, но...
- Никаких но. Загляни к дедушке, он занедужал, а хотел бы, говорит, с тобой повидаться тоже.
- Ой. я и забыл про него совсем!... - спохватился гость.
Не успели старые приятели обменяться несколькими фразами, как заглянула внучка:
- Ты, дедуль, с нами поужинаешь или сюда принести?
- Спасибо, я ужинать не буду. Ты ведь недавно меня покормила. И с днем аньгела я тебя уже поздравлял.
Перед праздничной трапезой Ольга Готлобовна, поздравив дочь и пожелав всего, что в таких случаях полагается, заметила:
- По такому случаю не мешало бы и шампанским чокнуться... У нас есть что-нибудь соответствующее?
- А как же! Свежий грушовый компот.
- Лучшего и придумать трудно! - шутливо одобрила мать. - Неси-ка да прихвати серебряные бокалы.
Бокалов, разумеется, тоже не оказалось. Воспользовались кружкой, граненым стаканом да фарфоровой чашкой без ручки (посуда получше все еще не была распакована после переезда)
Ритуал, пусть и чисто символически, был соблюден, и это прибавило событию торжественности, непринужденности, придало веселья. Была подана чашка еще теплых вареников с творогом. Андрей назвал приготовленное именинницей блюдо вкуснятиной, и это было, судя по ее благодарной улыбке, лучшим подарком (о них, чтоб не конфузить гостя, прибывшего с пустыми руками, разговора не велось).
- Ну, рассказывай, что нового на нашем хуторе, - поинтересовалась Ольга Готлобовна под конец ужина.
- Кой-какие перемены произошли. После вашего отъезда стало полегче домохозяйкам - их перестали гонять на работы. Да и у нас отпала надобность относить малышей к Вере в ясли, а вечером разносить обратно.
- Нам с Клавой это не было в тягость. - именинница со значением зыркнула на гостя.
- Потому что в награду предстояли свидания, - разгадала смысл ее замечания мать.
- Но у нас дел не убавилось, - продолжил рассказ Андрей. - Некоторые женщины, которых гоняли на картошку, ухитрились оставить невыкопанные рядки, и мы помогли потом их выкопать. Моей крестной, например, к мешку с ее собственного огорода добавилось еще пять.
- Какие вы, право, молодцы! - похвалила Ольга Готлобовна. - Везде бы так - и женщинам, оставшимся без кормильцев, было бы намного легче пережить это страшное время... Вы только своим подшефным помогали или. .
- Не только. Но им в первую очередь, - пояснил он.
- А на том порядке ребята тоже шефствовали? - поинтересовалась Марта.
- Да, но не все и не всем. А когда поспела кукуруза колхозная, мы и тут не прозевали, трудились с утра до ночи, - добавил Андрей. - Так что запаслись в зиму и картошкой, и семечками, и кукурузой. А также топливом и кой-каким кормом для коровы.
- Просто невероятно! - не столько ему, сколько про себя заметила Ольга Готлобовна. - Пацаны, еще совсем дети, а показали себя как взрослые, высокосознательные граждане!
- А че тут невероятного? - возразил высокосознательный гражданин. - Мы ведь не маленькие, понимаем: батьки защищают Родину не щадя жизни, матерям тоже не легче, особливо многодетным. Кто им поможет? Вот и не сидим сложа руки.
Догадываясь, что молодежи не терпится остаться наедине, после непродолжительной беседы мать предложила:
- Я уберу со стола сама, а вы можете идти. Только хочу предупредить: долго не засиживайтесь, разбужу рано. Тебе, Андрюша, необходимо покинуть станицу как можно раньше.
- Почему-у? - Марта, уже переступившая было порог своей комнаты, вернулась. Мать снова предложила им присесть.
- Так и быть, открою служебную тайну... Поступило распоряжение коменданту организовать облаву на подростков, и, по моим прикидкам, это произойдет со дня на день.
- А зачем они им? - в один голос спросили оба.
- Формируется - а может, уже и сформирован - эшелон с продовольствием для отправки в Германию. Чтобы партизаны не пустили его под откос, к составу прицепят вагоны с детьми. Это у фашистов испытанный прием...
- А где намечается проводить облавы? - обеспокоился Андрей. - Не на хуторе, случайно?
- Ни где, ни когда именно будет это происходить, мне, к сожалению, не известно. Одно несомненно: раз приказ поступил в здешнюю комендатуру, значит, где-то поблизости. Возможно, что в самой станице. Поэтому я и...
- Так ведь надо же что-то делать! Как-то сообщить людям. Это же... я не знаю...
- Милый мой мальчик, я тоже не знаю. Не пойдем же мы с вами объявлять об этом по дворам. Даже если всего лишь развесить объявления, и то меня тут же схватит гестапо: документ совершенно секретный.
- Ну и ну! - произнесла Марта. - У меня аж сердце защемило...
- Вот так дела!.. - в растерянности воскликнул и Андрей. - И что, их увезут аж в Германию?
- Всяко может случиться. Но будем надеяться на лучшее. Эшелону предстоит неблизкий путь по российской земле, через зоны, контролируемые народными мстителями. Они наверняка найдут возможность и ребят спасти, и пустить под откос паровоз вместе с награбленным добром.
- А наши, кубанские партизаны узнают про этот поезд?
- Вполне возможно, - ответила Ольга Готлобовна неопределенно. - А теперь вот и ты знаешь. И чтоб не влипнуть в историю, тебе следует уйти завтра с восходом солнца.
В своей комнате Марта ощупью нашла спички, зажгла керосиновую лампу; не успела, вкрутив фитиль, ступить и шагу, как очутилась в объятиях. Притиснув к груди, он отыскал ее губы и - впервые за все время дружбы - поцеловал не "в щечку". Затем усадил на оказавшуюся рядом кровать и сел сбоку.
- Еще раз поздравляю тебя с днем рождения и желаю большого счастья. Не против, что поцеловал по-взрослому? - спросил, хотя и знал, что ей этого хотелось давно.
- Не ожидала такой щедрости даже сегодня. Спасибо и давай я тебя тоже расцелую.
- Это в честь того, что ты повзрослела на целый год. Заместо подарка. Думали-думали с ребятами, что бы такое преподнести... Советовали букет роз, но я не схотел: завянут, потеряют вид. Федя присоветовал подарить линзу от бинокля - помнишь, нашли возле убитого комиссара и одна половинка оказалась простреленной; мы ее разобрали. - Он достал из кармана завернутое в бумажку стеклышко величиной с пятак.
- Какая прелесть! - добавив фитиля и повертев в пальцах, воскликнула она. - Теперь это стеклышко - память о нашем невольном спасителе - будет моим талисманом и самой дорогой для меня вещичкой. Спасибо и давай щечку!
Снова уселись поглубже, и полилась задушевная беседа. О чем? Ну конечно же о том, какой скучной стала жизнь после разлуки; с каким нетерпением ждали 14 сентября; что за эти полмесяца оба еще больше убедились, как дороги друг дружке... Тема, старая, как мир, и вечно новая, молодая и волнующая.
Влюбленные, как известно, часов не наблюдают. И лишь случайно глянув на ходики, показывавшие двенадцатый час, гость обеспокоился:
- Слушай, нам же велели не засиживаться! И еще: где я буду спать - не у тебя же?