Что в двухсемейном их дому
Других жильцов уж не осталось:
Забрав детей, супруги их
Давно оставили одних
Терпеть пьянчуг они устали.
Но мысль о выпивке у ту ночь
Детины оба гнали прочь.
Со стороны посмотришь - скажешь,
Что каждый безмятежно спит.
Да и послушаешь, то даже
Услышишь, как во сне храпит.
Но это - видимость. На деле
Дружки не спали. И хотели
Лишь показать, что, мол, его
Не беспокоит ничего.
Как будто не было погоста,
Не знал не ведал, что о н а
Сегодня, лишь зайдет луна,
Пожаловать грозилась в гости
И заварить крутой ухи...
Пропели полночь петухи
И тотчас стены задрожали
Поднялся вой, галдеж, содом,
И стекла в рамах дребезжали,
И все ходило ходуном.
Внезапно с треском дверь открылась,
И на пороге появилась,
Прошедши сквозь земную твердь,
Седая, серая, как смерть,
Цыганка... И злорадный хохот,
исторгся из коварных уст;
Зубовный скрежет, лязг и хруст,
Невидимый зловещий топот
Дружки услышали вокруг...
Они было вскочили вдруг,
Но ноги тут же отказали;
Хотели вскрикнуть, но слова
Чуть слышно с языка слетали
И были внятными едва...
Один дрожит, как в лихорадке,
Другой в трясучке, как в припадке,
И оба с ужасом глядят,
Как будто перед ними ад.
А ведьма вот, совсем уж рядом
Почти у самого виска
Ее костлявая рука, свирепый взгляд...
Могильным смрадом
Шибает в ноздри; из очей
Искрится жар, как из печей...