- Теперь вы должны приготовиться к смерти.
- Сделать из меня работорговца.
- Ваше хладнокровие выдает в вас человека, способного достойно принять искупление.
- Сделать из меня англичанина!
- Рискованная профессия, должно быть, приучила вас к мысли о неизбежном конце.
- Вы кажетесь мне хорошим человеком. Не хочу оскорбить вас, но я их не переношу.
- Я не осуждаю вас. Мне от всего сердца жаль вас, и если слово участия способно как-то скрасить последние минуты, если присутствие священнослужителя поддержит вас.
- По выражению вашего лица я вижу, что вы полны добрых намерении. Но умоляю, скажите хоть слово по-французски. Быть может, у вас все полиглоты!* А мы совсем иные.
______________
* Полиглот - человек владеющий многими языками.
- Итак, my boy, шутки в сторону. Говорите на родном языке! Если вы хотели удивить меня, то преуспели в этом достаточно. Клянусь богом, никогда не видел такого остроумного висельника. Однако время дорого!
- Ого! Видали? Да ведь я ни черта не понимаю в вашей тарабарщине!
Затем Феликс добавил:
- Я умираю с голоду! Дайте мне поесть.
В ту же секунду, будто услышав пожелание, вошел матрос и поставил перед Обертеном миску с супом. Это был настоящий черепаховый суп.
- Вовремя! - радостно воскликнул заключенный. - Это, пожалуй, примирит меня с коварным Альбионом.
Не медля больше ни секунды, он принялся уплетать национальное блюдо с аппетитом человека, привыкшего питаться шесть раз в день и не евшего на протяжении многих часов.
Несомненно, если бы хороший аппетит служил доказательством чистой совести, капеллан мог бы убедиться в абсолютной невиновности осужденного, невзирая на приговор, вынесенный военным советом.
Пастор между тем продолжал беседовать сам с собой. И право же, очень жаль, что, увлеченный пережевыванием пищи, негоциант не подавал ему больше реплики. Иначе эта комедия абсурда с успехом была бы продолжена.
Наконец, утомленный бессмысленным разговором, его преподобие, нисколько не конфузясь, опрокинул стаканчик, а затем и второй, и третий. Вскоре он окончательно оставил попытки вернуть грешника на путь истинный. Бакалейщик же, насытившись и утолив жажду, ощутил ту невыразимую истому, какая обыкновенно венчает добрый обед. Но внезапно послеобеденный отдых нарушил глухой рокот, сопровождаемый скрежетом металла. Феликс подскочил на месте. Массивная дверь отворилась, и он увидел знакомый конвой и человека с фонарем.
- Пора! - произнес парижанин с комическим смирением. - Гостеприимство здешних хозяев становится навязчивым. Какого черта они не оставляют меня в покое после сытного обеда? Однако ничего не поделаешь. Приходится подчиняться.
Невозмутимые, молчаливые матросы вывели его на палубу.
- Брр! Ну и ветер здесь, наверху! Можно подумать, что меня собираются расстрелять! - Но когда руки связали за спиной, Обертен испугался не на шутку. Жемчужины пота выступили на лбу, и острая, внезапная боль кинжалом пронзила сердце. Бедняга машинально поднял голову, едва различил в свете фонаря веревочную петлю и тут только с ужасом осознал происходящее.
- Повесить! Меня! - завопил он, яростно отбиваясь. - Мерзавцы! Что я вам...
Закончить он уже не успел...
Горло сжала петля. Веревка медленно натянулась, заскрипел плохо смазанный ролик. Повешенный в последний раз напрягся в безнадежном усилии, дернулся, словно марионетка*, и затих...
______________
* Марионетка - кукла, приводимая в движение шнурками или нитями.
Англичане, для которых казнь через повешение столь же заманчивое зрелище, как боксерский поединок, хором закричали "Ура!". Прошло не более четырех-пяти секунд. Внезапно раздался страшный взрыв. Он не походил на артиллерийский залп и шел, казалось, из глубины моря. Мощный столб воды поднялся у правого борта, сотрясая все судно, и с неимоверной силой обрушился на палубу. Крейсер закачался, как дырявая посудина. Что-то хрустнуло. Судно на мгновение застыло, подобно смертельно раненному зверю, и стало быстро тонуть.
Крики радости сменились воплями ужаса. Неописуемая паника овладела экипажем, который уже не слушал приказаний.
- Тонем!.. Тонем!..
Напрасно командующий пытался спустить шлюпки. Времени не осталось даже на такую простую операцию.
Те, кто перед лицом катастрофы все же сохранил присутствие духа, вспомнили о "Дораде". Они бросились в воду, надеясь доплыть до парусника.
Командующий также сообразил, что это единственный выход, приказав эвакуироваться. Крейсер вот-вот должен был уйти под воду, унеся с собой тех, кто не успел покинуть его. И тут обнаружилось, что трос*, соединяющий их с парусником, обрезан.
______________
* Трос - толстая веревка.
В этот момент, пользуясь всеобщей паникой, человек в костюме английского моряка взобрался на корму. Вода текла с него потоками. В сутолоке он, словно дикий зверь, прокрался к грот-мачте и вдруг истошным голосом вскричал:
- Я пришел слишком поздно! О! Бандиты, они заплатят мне за него!..
* * *
Крейсер затонул на расстоянии одного кабельтова от "Дорады". Еще некоторое время в водовороте видны были люди и всякая мелочь, недавно валявшаяся на палубе.
Конец пролога
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПОХОЖДЕНИЯ ВИСЕЛЬНИКА
ГЛАВА 1
Диаманта. - Пестрая толпа. - Балаган. - Зазывала. - Синий человек из пучины морской... - Спектакль, который дал больше, чем было обещано. Гвоздь программы. - Он ест сырую курицу. - Бунт. - Патруль и верховный судья. - В тюрьму! - Инкогнито* Синего человека раскрыто.
______________
* Инкогнито - лицо, не открывающее своего имени.
Первого января 1887 года в городке Диаманта царило необычайное оживление. Местные жители вообще славятся своим темпераментом, а в этот день ими овладело какое-то особенное волнение. Новогодние ли торжества вызвали его? Или шахтеры отыскали алмазную жилу? А может быть, сгорел банк? Или убили нового управляющего шахт и стащили сейф с бриллиантами?
Шумная, говорливая, подвыпившая толпа устремилась по единственной шириной в пятьдесят метров - улице города к просторной площади, посреди которой высились унылые, облезлые пальмы, сожженные немилосердным южным солнцем.